Где правда, там и ложь (ЛП) - Гир Керстин. Страница 40

Моя будущая квартира находилась в проезде Мух-Журчалок, недалеко от дома Мими.

– Когда ребёнок закричит, я, наверное, его услышу, – опрометчиво сказала я, но в этот раз Мими не стала ругаться («Что-что? Мы, кажется, договорились придерживаться правил!»), а схватилась за живот и закричала:

– Оно толкается!

Хотя это прямо-таки напрашивалось, я не ответила ей: «Что-что тебя толкнуло? Мы, кажется, договорились придерживаться правил!», а положила ладонь ей на живот и тоже ощутила толчок. Маленькая слива шевелилась.

Всё как-то развивалось.

В офисе аптеки я снова стала работать над дипломом. Там было спокойно и тихо, вокруг не шныряли коты, которые норовили развалиться на клавиатуре, как только я начинала печатать. Иногда я на пару минут вставала к прилавку – если собиралось слишком много клиентов или Янине с Юстусом требовался перерыв. Мне нравилось в аптеке. Нравился тихий шорох, с которым открывались шкафчики с лекарствами, нравился порядок в этих шкафчиках, нравились сложные названия лекарств и препаратов – некоторые из них звучали как стихи, особенно если называть их друг за другом. Ксилометазолингидрохлорид – это просто растекалось по языку.

На клиентов мне в основном везло, сумасшедшие и ненормальные обращались в основном к бедняжке Янине. Только один раз мне попалась женщина, спросившая тест на беременность, который бы действовал и в критические дни.

С Яниной, ФТА, я быстро нашла общий язык, она даже пригласила меня к себе на свадьбу.

– Будет просто прекрасно, если ты придёшь, тогда Юстус не будет чувствовать себя одиноким. Потому что на свадьбе все будут парами – не считая моей невозможной кузины Франциски.

– И никакого хорошенького кузена? – подмигнув, спросила я и показала глазами на Юстуса, который как раз разбирал новую партию лекарств.

–– Нет, – ответила Янина. – Все кузены или заняты, или голубые.

– Но ведь это как раз… – Меня прервал звякнувший дверной колокольчик. Я не поверила своим глазам: в аптеку вошёл дядюшка Томас. Я его сразу узнала, он не очень изменился за последние пять с половиной лет, только мешки под глазами стали больше.

– Ну-ну, кого это мы здесь видим? – развязно спросил он. – Моя любимая бывшая невестушка!

Юстус, стоявший за шкафами, вопросительно посмотрел на меня.

– Всё нормально, – сказала я ему. – С этим я справлюсь.

– Я подумал, что если уж гора не идёт к Магомету, то надо Магомету идти к горе, верно? – заявил дядюшка Томас. – Твоя сестра мне сказала, что ты здесь. Лакомый кусочек, кстати, эта твоя сестра, только в талии немного полновата.

– Чего вы хотите?

– Собственно, я хотел поговорить с тобой, сердечко, но раз уж я здесь, то куплю-ка я себе таблеток. – Он повернулся к Янине. – Мне, пожалуйста, две пачки диазепама, ягнёночек.

Раньше я не замечала, что он такой любитель уменьшительно-ласкательных слов. Очень противно.

– Тогда мне, пожалуйста, рецепт, – ответила Янина.

Дядюшка Томас засмеялся.

– К сожалению, я забыл его дома. Но я занесу его попозже, ладно? Кстати, я кинопродюсер, и я вижу в твоём лице большой потенциал. Ты когда-нибудь думала стать актрисой?

– К сожалению, без рецепта мы не можем…

– Да-да-да, – сказал дядюшка Томас. – Убогая лавчонка. И забудь про кино – ты слишком стара для этого. – Он снова повернулся ко мне и опять включил свою масляную улыбку. – Ну что, невестушка, как наши дела?

Как наши дела? Какие такие дела, наркозависимый неудачник?

– Что вы имеете ввиду? Чего вы здесь хотите, кроме как разжиться парочкой строго рецептурных анксиолитиков? – спросила я.

Юстус, стоявший между шкафами, вздёрнул бровь. Я украдкой улыбнулась ему. Такое красивое слово нельзя упускать без употребления.

– Я хотел ещё раз предложить тебе сделку, – ответил дядюшка Томас. – До обращения в суд. – Из кармана пиджака он извлёк листок бумаги и помахал им в воздухе. – А именно с этим собственноручно написанным завещанием моей любимой покойной тётушки Ютты.

Поскольку в аптеку как раз набежала целая куча народу, я решила продолжить этот разговор на улице. Юстус тоже сделал движение к выходу, но я покачала головой. Тут я действительно справлюсь сама.

– Здесь всё написано чёрным по белому, – заявил на улице дядюшка Томас. – «В случае моей смерти вся моя собственность должна отойти моему любимому Томми». – Ну разве не трогательно? Мы всегда были очень близки, моя милая тётушка и я. Правда, это было написано в 2002 году, но моя тётушка была в то время в полном душевном здравии. Любой графолог признает подлинность этого документа – у меня есть куча писем для сравнения.

– Вот как, – ответила я. У дядюшки Томаса по-прежнему была привычка во время разговора облизывать губы. И, очевидно, его псевдология развилась ещё больше. – Очень мило, что вы решили предупредить меня до подачи дела в суд.

Дядюшка Томас театрально вздохнул.

– Только потому, что я сыт по горло всей этой историей. И ещё я хочу сэкономить наши деньги. Потому что в конце концов выгоду из этого дела извлекут адвокаты, эксперты и юристы. Разве нам это нужно, невестушка? Разве нам это действительно нужно?

– Нет. Но я всё ещё не понимаю, что вы вместо этого предлагаете.

Дядюшка Томас небрежно прислонился к фонарному столбу.

– Я уже тебе говорил, что всё это имеет для меня прежде всего духовное значение. В наследстве тётушки Ютты есть несколько дорогих моему сердцу вещей. К примеру, табакерка, парочка картин, часы Картье…

– …которые принадлежали вашему отцу…

– …да, и, возможно, жирандоль, которой я восхищался ещё ребёнком. Тебе не обязательно говорить об этом Лео и моим очаровательным племянницам. Маленькие алчные гадюки и без того хорошо упакованы, они вытесняют тебя буквально отовсюду. Ты можешь просто передать мне эти вещи, после чего мы мирно разойдёмся и счастливо проживём до конца своих дней.

Я сделала вид, что всерьёз задумалась. Дядюшка Томас зорко наблюдал за мной.

– Есть одна проблема, – наконец сказала я. – Табакерка, украшения и часы до сих пор не найдены.

– Ну, тут у меня есть для тебя хорошие новости, – ответил дядюшка Томас. – Я случайно знаю, где всё это находится.

Ах нет.

– А именно в сейфе в доме моих родителей. Защищённые паролем из девяти букв. К сожалению, фирма, которая монтировала этот идиотский сейф, уже сорок лет как приказала долго жить. И, к сожалению, в Северной Рейн-Вестфалии нет ни одной службы, которая бы могла открыть этот сейф.

– Чтобы вскрыть сейф, вы вызывали специальные службы?

Дядюшка Томас пожал плечами.

– Стоило попытаться. Могу поспорить, что мой очаровательный племянник сделал то же самое. И поскольку он всё время следит за сейфом, я не мог воспользоваться газовым резаком. К тому же этот негодник оборудовал дом охранной сигнализацией наподобие Букингемского дворца. Поэтому мой план совершить кражу со взломом тоже не удался. – Он глупо захихикал. – Шутка. Но будем откровенны: содержимое сейфа может обеспечить человека до конца жизни.

– Ох, – сказала я. – Тогда у того, кто знает пароль, есть хорошее преимущество, верно?

Язык дядюшки Томаса ещё быстрее заелозил по губам.

– Ты знаешь пароль?

Я сделала вид, что считаю в уме буквы, загибая при этом пальцы. Затем я кивнула.

– Девять букв, да. Карл везде использовал один и тот же пароль. Он просто не мог запомнить никаких других.

Дядюшка Томас завопил каким-то инфернальным голосом:

– О! Боже! Мой! Я встал бы на колени и начал целовать тебе туфли, если бы не боялся испачкать брюки! Ты знаешь пароль! Она знает пароль!

– Разумеется, – ответила я и, не удержавшись, добавила: – Почему ты не спросил меня раньше?

У дядюшки Томаса был такой вид, словно ему отвесили пощёчину.

– Да, почему я не сделал этого раньше? – сказал он. – Но ещё не поздно. Мы сейчас можем открыть этот чёртов сейф и поделить между собою содержимое!

Я покачала головой.