Чужое счастье. Мой чужой монстр - Савенко Валентина. Страница 41

Легкое прикосновение к перламутру раковины, и я пропала.

Это было невероятно!

Умом я понимала, что фантастические цветы невообразимых форм, размеров и расцветок — это морские анемоны и лилии. Но как ажурный, вспыхивающий золотом шар на тонкой ножке с резными лепестками может быть животным? А пышная красная елочка, слегка покачивающаяся над мелкими веточками, больше похожими на пихтовые?

Не знаю, сколько я блуждала между засаженными цветами выступами, образующими настоящий лабиринт. Пришла в себя, когда увидела знакомое серебристое мерцание впереди.

Кажется, я все-таки нарушила обещание, данное Лиру!

Родовой коралл больше всего напоминал небольшое, но очень ветвистое деревце темно-синего, почти черного цвета, окруженное серебристым сиянием, точно аурой. Почти все ветки были мертвы. Только на концах двух светло-фиолетовыми огоньками светились, похожие на крохотные цветы ночной фиалки, полипы. Коралл был огорожен невысоким ажурным заборчиком. Пространство между ним и основанием выложено круглыми серебристо-голубыми камнями величиной с куриное яйцо. С одной из сторон забор изгибался и образовывал узкий проход, по которому можно было подойти к кораллу, не боясь наступить на мерцающие камни чар.

Тропинка упиралась в небольшую серебристую чашу, установленную у основания коралла. Именно в ней появлялись жемчужины.

Вблизи я заметила, что полипы Стена и Лира отличаются. «Цветок» младшего члена рода светится ярче, внутри мерцает серебряная искра. А рядом, на крохотной новой веточке, приросшей к его ветке основанием, подрагивал серебристый бутон — Лила.

Видимо, скоро нужно будет проводить обряд принятия в род, раз коралл начал чувствовать ее жизнь. Тем более непонятно, зачем парочке понадобилась я.

«Цветок» Лира выглядел неправильно. Асимметричные лепестки. С одной стороны — сжавшиеся в попытке защититься, с другой — обвисшие. Странный серый цвет, тонкими жилками расползающийся по ножке от основания. Лиру плохо, и его полипу тоже.

Жаль, что не могу избавить иераклионца от последствий путешествия в Туманные Воды, только облегчить симптомы подпиткой.

Поежившись от не самых приятных воспоминаний, я заглянула в чашу.

Никаких жемчужин, естественно, в ней не было.

Думала, увижу пыль от последней жемчужины Лира. Рестари объяснила, что, когда иераклионец отказывается от жемчужины, она разрушается, и некоторое время в чаше остается магическая пыль, ее частички постепенно впитываются обратно в родовой коралл. Видимо, Лир давно отказался от последней жемчужины — ни крошки не осталось. Жаль. Посетила меня одна шальная мыслишка. Но, видимо, не судьба!

Напоследок осмотрела камни чар.

Внешне напоминают лунный камень. Форма идеальная, словно обкатанная водой. Светятся с разной интенсивностью — оно и понятно, кто-то был сильным магом при жизни, кто-то слабым.

Приглядевшись внимательней, я заметила тонкие нити, тянувшиеся от камней к ауре коралла.

Очевидно, мое внимание тоже заметили. Из серебряного свечения соткался дельфин. Покружившись у коралла, превратился в детеныша-подростка с розовыми глазами и красивой белой шкурой. Подплыл ко мне и приветливо защебетал.

— Привет! — улыбнулась как старому другу. — И не стыдно тебе? Вытащил в другой мир, ничего не объяснил.

От дельфина пришла волна возмущения.

— Ладно-ладно, — примирительно похлопала его по спине, — божественная воля, я помню. Спасибо, что вытащил, не дал утонуть. Не хотелось бы так глупо погибнуть.

До сих пор в голове не укладывается, что в своем мире я могла утонуть!

Хранитель успокаивающе ткнулся рылом в мою ладонь. Весело защебетал, делая сальто назад.

— Я уже не грущу! — успокоила, поглаживая лобастую голову. — Жаль, что ты принес мне жемчужину Стена, а не Лира. Ведь ты мог его уговорить, чтобы не отказывался?

Хранитель уныло щелкнул, потом воодушевленно крутанулся на месте, чуть не сбив меня хвостом, и оттолкнул прочь от коралла.

Кажется, мне только что напомнили — пора уходить. Новый толчок в бок и возмущенное щебетание.

— Я поняла! Уже ухожу!

Дельфин проводил меня до двери. Как он не снес по дороге «цветы», не знаю. Наверное, магия помогла. Ну или то, что хранитель, по сути, не материальное существо.

Поднявшись наверх, выяснила, что уже глубокая ночь. Лир все еще не вернулся, и я начала волноваться. Сидя у окна, постоянно мысленно возвращалась к родовому кораллу.

«Цветок» Лира выглядел таким больным и неживым. Больше всего меня пугали серые жилки, оплетающие основание. Они напоминали плесень, поражающую обычные цветы. Иераклионец сказал, что его вернула богиня, попутно переделав из дельфина в спрута. А Лейтана, судя по легендам, редко применяла свои силы удачно.

Что же она на самом деле сделала с Лиром?

Можно попробовать обратиться к ней, в мою жизнь богиня пока не вмешивалась. Но это чревато еще большими проблемами. Неизвестно, что ей в голову придет. Если она вообще меня услышит.

Нужно расспросить Лира о том, что с ним случилось. Может, получится найти «лекарство» без божественного вмешательства?

ГЛАВА 11

Иллир

С момента заключения Моара в Туманные Воды мой народ боялся, что недобитый чародей найдет способ вырваться из закрытого чарами разлома. Очевидно, этот момент уже не на далеких островах за горизонтом, а совсем рядом, за соседним рифом.

Я успел к глубоководной впадине вовремя — чутье стража, приобретенное за годы работы, не подвело. Вчера думал, что три пробудившихся у города — это ставший реальностью кошмар, пережить который большое счастье. Я ошибался.

Черная плотная вода, граница чар, дрожала, клубилась туманом, напоминая чернильное пятно каракатицы, готовая сдаться под напором монстров. Нам ничего не оставалось, как, растянувшись в цепочку, ждать.

— Сколько, думаешь, в этот раз? — Ар, сжимая в руке сотканный из чар трезубец, занял позицию за моей спиной. Энерийцы всегда были второй линией — так повелось. Мы — народ, породивший Моара, — впереди, а энерийцы, пострадавшие от этого, но благосклонно решившие поучаствовать в защите, — поодаль.

Нет, среди энерийцев, ставших стражами, не было трусов или предателей. Сюда присылали сильнейших магов и воинов. Потому что даже они понимали — если пробудившиеся снесут нашу оборону, их города не устоят. И только люди считали, что монстры из глубин не достанут до них. И даже если пробудится их хозяин, они будут в безопасности на своих островах. Ибо у них теперь есть летающие корабли, и плавать нет надобности. Именно так заявил их король сегодня днем, разрывая дипломатические отношения с нами.

Трусы!

Ярость, ледяная, требующая выхода, поднималась в груди. Ее усиливал растущий голод. А ведь я не так давно питался. Это злило. Меня раздражало буквально все. Энерийцы за спиной, мои товарищи, весело переговаривающиеся, не видящие масштабов проблемы, считающие, что это всего лишь очередной прорыв. Туманные Воды, скрывающие в своих недрах Моара. Сам не мертвый чародей, который и живым не являлся. Не мог придумать способ выбраться и дать уже себя убить! Сколько можно сидеть в глубине разлома и портить всем жизнь?

Странные мысли для стража. Я должен радоваться, что он там и останется там. Навсегда.

Останется ли? Навсегда ли?

Разглядывая колышущийся внизу магический барьер, я не был в этом уверен.

Голод затмевал разум, ярость обостряла чувства. Инстинкты требовали: нужно самому напасть на никак не решающихся на прорыв монстров. Что за дикая идея? Барьер уничтожит меня, примет за добровольную жертву. В прошлый раз мне повезло.

Повезло?

Губы сами сложились в жестокую ухмылку, зубы превратились в острые клыки.

Идите сюда, чудовища! Ваш пастух готов к встрече! Он невероятно зол и голоден!

Марина

— Марина!

Вздрогнув всем телом, я подняла голову с подлокотника кресла и, сонно потирая глаза, высунулась в открытое окно.