Чужое счастье. Мой чужой монстр - Савенко Валентина. Страница 47

Подожду, пока пройдут первые, самые бурные дни, а потом… я знаю, как решить нашу проблему.

— Ты только не удивляйся. — Марина смущенно отвела взгляд. — Но мне это очень нужно.

Заинтриговала.

— Если надо, значит, пойдем. Кстати, куда?

— Поплывем. Увидишь.

Когда мы подплыли к гряде пещер с темными отверстиями, я понял, чего хотела Марина. Избранница решила заменить неприятные воспоминания с участием чар и Ара на приятные со мной. Я был полностью «за», потому что иногда вспоминал, как энериец ласкал Марину, и меня захлестывало неконтролируемое желание оторвать ему голову. Благо Ара в такие моменты рядом не оказывалось, иначе был бы международный скандал.

Марина отодвинула зеленую вуаль водорослей на входе, пропуская меня. Судорожно вздохнула, глядя в освещенный вспышками морских цветов полумрак пещеры.

Притянув избранницу к себе за руку, я погладил ее прямую напряженную спину, зарылся пальцами в непокорные волосы, которые даже после использования женских штучек так и не стали прямыми. Нежно коснулся губ, чувствуя, как Марина в ответ ласкает меня, специально проводит по выступающей над кожей линии, заставляя мысленно рычать. Еще немного, и я возьму ее без прелюдий. Не прерываясь ни на кват, мы прошли по мягкой подушке мха и остановились, когда вода вокруг начала вспыхивать белыми огоньками.

Марина снова напряглась, но я не дал ей погрузиться в неприятные воспоминания. Прочь одежду. Кожа к коже. Сердце к сердцу. В умении сдерживать желания своего тела я мастер. Никакой торопливости. Лишь медленные ласки, сводящие с ума. Выгибающаяся от желания избранница в моих руках. Жадные губы, терзающие мою шею, изящные теплые ладони, скользящие по бокам, слегка надавливающие на выступающую над кожей полосу.

Что же ты делаешь?..

Уже не важно, где мы, что здесь случилось, есть только ее глаза, подернутые пеленой страсти, и вечный ритм, в котором движутся наши тела.

Пробегающая по телу дрожь и долгожданный финал.

Взгляд, полный благодарности, и смущенный шепот: «А давай повторим… на мху?» — «Где угодно».

И снова прикосновения, замедленные водой. Резкие движения и срывающийся с губ избранницы крик. Мне даже не нужно слышать, чтобы понять: в нем звучит мое имя. Шепчу в ответ ее. Я не знаю, как звучит мой голос, надеюсь, не слишком неприятно.

Марина

Невероятный мужчина. Я уютно устроилась в кольце рук Лира. По телу разливалась приятная усталость, двигаться совершенно не хотелось. Прохладная кожа избранника, касающаяся спины и ягодиц, охлаждала разгоряченное тело. Бок щекотал мох, на котором мы так удобно расположились.

Нам обоим было это нужно.

Теперь пещера не вызывала раздражающее ощущение слабости, безвольности. Я понимала, что в объятия Ара меня толкнули чары, и пока до меня не дошло, что происходящее ненормально, было очень неплохо. Вспоминая инцидент с Аром в этом месте, чувствовала себя глупой, доверчивой куклой, которую спасло чистое везение.

А сейчас я почти забыла, что тут случилось. Мерцающие на стенах актинии и белые огоньки в воде вызвали приятные воспоминания. Мох вообще заставлял сыто улыбаться. Еще немного, и полюблю эту пещеру.

Повернувшись к Лиру, я улыбнулась, предвкушая, как увижу отражение собственной страсти на лице любимого.

Толкнув избранника спиной на мох, я села на его бедра. Прохладное прикосновение его кожи заводило не хуже понимания, что Лир полностью отдал инициативу мне. Положив ладонь на его грудь, я наклонилась. Лишь слегка коснувшись его губ, начала спускаться вниз, целуя и лаская слегка потеплевшую кожу избранника, задевая ноготками полосу на его боках. По телу Лира прошла крупная дрожь. Я довольно улыбнулась. Эта их полоса — что-то невероятное! Животом ощущая всю силу его желания, я тихо рассмеялась и, привстав, медленно опустилась. Лир, приподнявшись, подхватил меня под ягодицы, задавая ритм. Вода замедляла движения, придавая дополнительную остроту.

Когда Лир несколькими резкими движениями подвел нас к финалу, я уже и не помнила, зачем и почему привела его именно сюда. Все это было несущественно. Есть только я и мой мужчина.

Следующая неделя прошла в предпраздничной суете — Лир собирался провести обряд принятия Лилы в род, что было равносильно земной свадьбе.

Хотя это не совсем так.

Фактически для всех брюнетка — жена Стена. А обряд нужен, чтобы их дети были связаны с родом и всегда могли рассчитывать на помощь хранителя. Дельфин вытаскивал из передряг маленьких иераклионцев до их совершеннолетия, то есть до семнадцати лет.

Обычно обряд проводили в узком кругу — только члены рода. Но я выпытала у Лилы, что она хоть и любит иераклионцев, но втайне мечтает о свадьбе в храме, как это происходит у людей. Мужчинам боится об этом сказать — не хочет их обидеть.

Пришлось мне обижать. Стен и Лир немного удивились — на этом все. Хоть Лила и жила тут не первый месяц, она не знала, что иераклионцы согласны луну с неба для своей жены достать, так что свадьбы по обычаям людей и энерийцев, дублирующие принятие в род, были не редкостью. Это я узнала у Рестари.

Занятия с иераклионкой проходили в прежнем убойном режиме — почти от рассвета до заката. В мою голову вкладывали новые знания, дополняли старые. Отдохнуть могла только в перерыве на обед.

Могла, но не отдыхала. Это время я тратила на походы с Лилой по магазинам. Наша целительница решила накупить себе платьев для беременных и вещей для малыша. Дар брюнетки позволил определить пол ребенка. Я выступала в роли эксперта. После замужества Лила перестала бояться подчеркивать свои достоинства. Но смущалась выбирать вещи, которые ей нравились. Приходилось быть вдохновителем и подталкивателем.

Утром я неслась на занятия, в обед — бегала с Лилой по магазинам, поражаясь, сколько всего она хочет купить, стараясь компенсировать время, когда боялась, потом возвращалась к Рестари и снова грызла гранит науки. Вечером приползала домой с гудящими ногами и квадратной головой. Так выглядел мой день, если не было прорывов в Туманных Водах.

Если были, я срывалась независимо от места, где находилась, и плыла вместе с Лиром. К счастью, моя помощь ни разу не понадобилась.

В Туманных Водах наблюдалось нечто вроде временного затишья. Пробудившиеся выплывали из разлома по одному, особых усилий от Лира их возвращение не требовало.

Стражи вначале дружно меня опекали, Ар, с негласного согласия Лира, вообще норовил запихнуть в какую-нибудь пещерку подальше от разлома. Потом, убедившись, что я веду себя спокойно и лезть вперед без причины не собираюсь, начали дружно завидовать моему избраннику.

Оказалось, ни один человек, включая мужей и жен иераклионцев, не согласится добровольно приблизиться к жуткому разлому.

Да, я чувствовала себя бесстрашной воительницей! Хотя поблизости от Туманных Вод у меня иногда возникало чувство, что из их глубины на меня смотрит Моар.

Был и один огромный минус — стоило рассказать Лиру о своих ощущениях, как за ним усилили слежку. Избранник воспринял это нормально, считал, что опасен, и такие меры оправданы. А меня жутко раздражал следующий за нами по пятам отряд стражей. Я прекрасно понимала, что Лира считают нужным стране монстром, которого при необходимости можно уничтожить.

Избранник заверил, что, если такое случится, мне ничего не грозит — пока связь между нами слишком слаба, его душа еще в зачаточном состоянии. В случае его смерти частичка моей души вернется ко мне, и я не погибну.

Слова Лира насторожили, появилось ощущение, что я опять знаю далеко не все об избрании. Пришлось прижать Рестари — добровольно иераклионка отказывалась объяснять, но я напомнила, что она тоже женщина и должна меня понять.

В тот день я очень много плавала. Успокоилась с трудом. И до сих пор так и не решила, говорить Лиру, что я все знаю, или нет.

Рестари сказала, что сильные чародеи не только могут превратиться в пожирателей душ. Они способны затормозить или совсем заморозить формирование связи с избранником на неопределенное время, тем самым остановив развитие души на ранней стадии. За всю историю Иераклиона таких случаев было два. Первый чародей получил проклятие богов и был обречен на смерть. О божественной каре он узнал в день, когда у него зародилась душа. Вторым оказался Лир.