Огромный бриллиант (ЛП) - Блэйкли Лорен. Страница 18

— Потому что наслаждаюсь временем нашей с тобой игры, — говорит она, и ее правая грудь прижимается к моей руке. Она такая мягкая, и я умираю от желания узнать, как эта грудь будет ощущаться в моих руках, как она отреагирует на мои пальцы, вырисовывающие круги по чувствительной плоти, какие звуки будет издавать Шарлотта, когда я втяну ее соски в рот. Насколько твердыми они станут от моих губ.

Проклятье, я опять об этом думаю.

О том, о чем не должен.

Ее пальцы не в сантиметрах, а в гребаных миллиметрах от моего члена.

Я знаю, что делать, но в то же время не имею ни малейшего понятия. Мои инстинкты говорят мне придвинуться, чтобы попробовать, какова она на ощупь, ее поцелуи, секс с ней. И это, как недостающая страница в сборнике пьес. Целая глава. Это же Шарлотта, а ситуация выходит за рамки приличия. Мы друзья и деловые партнеры. Мы фальшивые влюбленные, которые не трахаются. Вчера мы были трезвыми и практиковались в поцелуях, а сегодня выступали на публике.

Но сейчас за нами не наблюдают. Здесь только я и она, но мы все еще касаемся друг друга.

Мы оба сошли с ума. Я навеселе, и она изрядно пьяна. Вот откуда эта настойчивая тяга к близости. Бар словно пытается соблазнить нас, наложить заклятие. Тут темно, все вокруг нас касаются друг друга — ладони на талии, руки в карманах, губы на шее. «Джин Джоинт» распространяет распутные мысли. Его сердце бьется предвкушением полночи и сексом после наступления темноты.

Дыхание застывает в груди, когда пальцами Шарлотта касается моей эрекции. Ее глаза загораются, будто она открыла подарок, и именно такой реакции я жду от женщины, но, черт подери, именно этой реакции не должно возникать у Шарлотты.

— Шарлотта, — говорю я, и мой голос полон сурового предупреждения.

— Спенсер, — шепчет она своими пухлыми губами, и то, с каким придыханием она произносит последний слог, невероятно сексуально. Когда она так делает, я только и могу представлять ее губы на моем члене, ее светлые волосы на моих бедрах, как ее голова движется вверх и вниз. Это великолепная и опасная фантазия.

Чувства накаляются, но внезапно она просто кладет голову мне на плечо и возвращает руки на свои колени.

Будто внутри нее сработал выключатель.

— Я просто люблю тусоваться с тобой, — говорит она и закрывает глаза, словно засыпает.

— Мне тоже нравится это, — говорю я, — но ты устала.

— Я знаю. Длинный день. Моя подушка взывает ко мне.

Отлично. Просто превосходно. Я на взводе, а она, зараза такая, засыпает. Ее руки безвольно падают по бокам, и я остаюсь в обществе огромной гребаной эрекции и сексуального тела моей лучшей подруги рядом со мной на бархатном диване.

Через пятнадцать минут мы уже едем в такси. Я даю водителю адрес Шарлотты, потому что хочу убедиться, что мой счастливый, пьяный, уставший друг доберется домой благополучно. Когда слово «Лексингтон» покидает мой рот, я смотрю на нее, а дальше все, как в тумане.

Глава 13

Ее руки вокруг моей шеи, ее губы на моих губах. Она неистово целует меня, словно буря, проливающая с неба ливень поцелуев и ослепляющая жаркими вспышками молний. Она пьяна. Я чувствую это по ее медленным томным движениям, мягким касаниям рук и судорожному дыханию. Ее губы со вкусом джина, и это самый вкусный напиток, который я пробовал, потому что он смешан со вкусом Шарлотты. Мое восприятие атаковано ее вкусом, запахом, дыханием. Я ощущаю запах меда, исходящий от ее кожи — она пользовалась «Медовым цветом» из той коллекции, что показала мне. То, что мне известны о ней такие мелочи, заставляет мою кровь закипать в венах. И я ловлю себя на мысли, что хочу знать, как она будет пахнуть завтра. Какой она завтра будет на вкус. Какой аромат будет втирать в свое тело, выйдя из душа, и будет ли он так же сводить меня с ума, как и сегодняшний.

Этот медовый запах потрясающий. Пьянящий и завораживающий, как и вся она, и я знаю, что как бы она ни пахла на следующий день, все равно будет заводить меня с той же силой, потому что чертовски соблазнительна.

Особенно, когда посасывает мои губы так, как сейчас. Я стону и оборачиваю свои руки вокруг нее, притягивая ближе. Она приподнимается и седлает меня на заднем сидении такси, которое мчит нас по улицам мерцающего огнями ночного Манхэттена.

Она снова шепчет мое имя с невнятным стоном. Звучащее из ее великолепных красных губ, это равносильно оргазму.

— Спенсер, я хочу тебя, — шепчет она мне на ухо. — Твой вчерашний поцелуй сделал меня такой мокрой... И прямо сейчас я такая же мокрая. Все, что ты делаешь, заводит меня.

О, Боже. О, черт. Ох, святые угодники, спасите меня от самого себя.

Выхода нет. Мне нужно нажать на тормоза. Все выходит из-под контроля. Он просто сгорает синим пламенем. Я должен остановить это.

— Шарлотта, — предупреждаю я, пытаясь оттащить ее от себя, но что происходит? Она задирает юбку и устраивается прямо на моем члене — это в высшей степени мучительная и сладкая пытка. Тяжело вздохнув, я смотрю на нее. Машина тормозит на светофоре, но никого не волнует, что таксист на расстоянии трех метров от нас. Я не могу думать ни о чем больше, кроме горячего возбуждения, бурлящего под кожей, когда она устраивается на мне. Ее влажные трусики трутся о мою эрекцию, ее губы исследуют мое тело, и эта чувственная атака буквально взрывает меня изнутри. Ее губки движутся по моей шее, подбородку, скулам, добираясь до уха. Она касается зубами мочки моего уха и прикусывает ее.

Из меня вырывается стон, и я сильнее сжимаю ее бедра. Мне чертовски это нравится. Я без ума от всего, что она делает. Она облизывает языком мочку моего уха, и я просто готов сдаться, потому что она нашла мое слабое место, и, кажется, поняла это.

Она целует меня там, и каждое движение ее языка делает меня еще тверже, пробуждая желание затащить Шарлотту к себе домой, бросить на кровать, войти в нее и показать, до какой степени она сводит меня с ума этими поцелуями, и пусть мой член заставит ее кричать от удовольствия.

Она приподнимает свои бедра, опускается на меня и шепчет:

— Почувствовав тебя на своем диване, я сошла с ума. Совершенно обезумела.

Рукой она скользит между нашими телами и хватает мой член. Я совершенно наэлектризован. В каждом миллиметре моего тела гудят тысячи ватт напряжения от ощущения прикосновения ее руки через ткань брюк. Ее глаза сияют чистой необузданной похотью, как будто она, наконец, осознает, насколько у меня большой, и я надеюсь, она хочет меня всего. Черт возьми, я хочу, чтобы она получила меня всего.

Прямо сейчас.

— Я хочу узнать, каково ощущать тебя внутри, — бормочет она.

Тысячи ответов заполняют мою голову. Это будет лучшее из всего, что у тебя когда-либо было. Расстегни мои брюки, оберни свои пальцы вокруг моего члена и позволь пригласить тебя на лучшую поездку в твоей жизни. Ты увидишь звезды, горы будут двигаться, а земля содрогаться.

Но боюсь сказать единственное, чего действительно хочу.

Боже, я так чертовски сильно хочу трахнуть тебя прямо сейчас.

Но, к счастью, эти слова не слетают с моих губ. Каким-то образом рациональная часть моего мозга включается. Джентльмен внутри меня побеждает, и ему удается отобрать контроль у моего внутреннего бабника.

Шарлотта пьяна, и я не хочу воспользоваться Пьяной Честной Шарлоттой.

— Ты пьяна, Мамонтенок. Давай наденем на тебя пижамку и отправим в постельку, — говорю я, обхватывая за бедра и снимая ее с меня.

Она оказывается быстрее — сдвигается, ловко пересаживаясь на сидение рядом со мной и усмехается.

— Я не пьяна, — и это звучит на удивление четко и ясно.

В данную минуту я не собираюсь спорить на этот счет. Пьяная или нет, это был слишком рискованный момент. Такси замедляется на следующем светофоре, она громко зевает, прикрыв рот, и опускает голову на мое плечо. Вскоре я уже открываю дверь ее квартиры, несу Шарлотту к постели и снимаю с нее обувь. Она что-то бормочет, но ее глаза плотно закрыты.