Огромный бриллиант (ЛП) - Блэйкли Лорен. Страница 8

— Все чертовы годы. Я был увальнем. Но, наконец, я осознал это чувство, заставившее меня опуститься на одно колено, чтобы сделать тебя своей.

Она ничего не говорит, только уголки ее губ дергаются, и я смотрю на них дольше обычного. У нее действительно красивые губы. Я имею в виду, с эмпирической точки зрения. В качестве фиктивного жениха я должен знать обо всех ее особенностях, в том числе и о губах.

Если предположить, что она скажет «да». Она должна сказать «да».

— Это на самом деле милая история, — говорит она, ее голос совершенно искренен, когда мы стоим на углу дома, удерживая взгляд друг на друге. — От закадычных друзей к влюбленным?

— Да, — говорю я быстро, разрывая зрительный контакт, потому что это для меня сейчас слишком. Понятия не имею, почему это ощущается так странно: действуют ли на меня так ее слова или то, как она смотрит на меня.

Или, на самом деле, почему я вообще ощущаю неловкость.

Мы продолжаем идти, и она залпом допивает весь кофе, расправляет плечи и прочищает горло, а я скрещиваю пальцы, чтобы услышать согласие.

— Я хочу помочь тебе, но…— говорит она, и ее голос затихает.

Моя грудь сжимается. Похоже на то, как спускают газ из шариков. Я лишен воздуха. Я собираюсь сказать отцу, что помолвка закончилась, не успев начаться, а затем опустить голову, рыдать и возмущаться, что Шарлотта бросила меня и разбила мое сердце.

— Черт, — бормочет она, — дебил на подходе.

Это козел Брэдли «Верну Ее Назад Любым Путем» собственной персоной.

Он меня ненавидит. Не то чтобы мне было до этого дело, но он не выносит меня, потому что я имел наглость посоветовать Шарлотте не покупать квартиру вместе с ним. С финансовой точки зрения приобрести квартиру на двоих в этом доме было бы глупо, ведь в других кварталах цены росли намного быстрее.

Ростом он около метра восемьдесят, что на пять сантиметров ниже меня. У него дерьмово-рыжеватые волосы, широкие плечи и мерзкий оскал продавца пылесосов. Он работает в сфере пиара — старший вице-президент по коммуникациям в огромной фармацевтической компании, которая всегда под огнем. Король продаж. Козырь лжецов. Капитан Отребье.

— Шарлотта! — кричит он и машет ей. — Ты получила воздушные шары?

Он подходит к нам, устанавливая зрительный контакт со мной.

— Они не помещались в лифте, но, на самом деле, это не имеет значения. Ты должен прекратить посылать мне подарки. Между нами все кончено. Кроме того, — говорит она и тянется, хватая мою свободную руку и переплетая наши пальцы, чем чертовски удивляет меня, потому что она не из тех, кто держится за ручки, — я помолвлена со Спенсером.

Вау.

Меня удивило, что она держит меня за руку? Это ничто по сравнению с удивлением от того, что происходит сейчас.

Она отбрасывает стакан из-под кофе в сторону Брэдли, в мгновение ока обвивает руками мою шею и прижимается губами к моим.

Глава 7

Шарлотта целует меня.

На улице Нью-Йорка.

Ее губы прижимаются к моим губам.

У нее фантастический вкус.

Как сливки и сахар, и кофе, и сладости. Как все самые лучшие сладости в мире. Вкус в точности такой, каким я его себе представлял.

Не то чтобы я думал о поцелуе с моей лучшей подругой.

Но, послушайте, будучи парнем, невозможно контролировать то, где временами витают ваши мысли. Любой мужчина, который дружит с женщиной, традиционно отправлял свое воображение на авеню Поцелуев, потом на проспект Любви, а затем на улицу Секса.

Это именно те улицы, которые собирается посетить Мой Старый Добрый Мозг, если она продолжит мягко касаться моих губ в этом трепетном, затяжном поцелуе. Потому что становится все сложнее думать о чем-то другом, кроме как об углублении поцелуя и расширении границ дозволенного.

Намного сложнее.

Она издает еле уловимый звук — то ли вздох, то ли всхлип, то ли практически стон. И если она сделает это снова, то будет прижата к сланцево-серой кирпичной стене дома, и я, скользнув руками по ее бедрам, превращу этот эпизод в знакомство с ее телом.

Потому что она чертовски сексуальна в лучшем смысле этого слова.

На радость мне.

И затем она отпускает мои губы.

Мой стояк не собирается прятаться. Он по-прежнему указывает в ее сторону, желая большего. Я зацикливаюсь на своем лучшем сертифицированном убийце возбуждения, представляя себе потных баскетболистов, и стояк опускается вниз, в то время как Шарлотта дьявольски улыбается Брэдли.

Пока Шарлотта была занята, пожирая меня на Лексингтон-авеню, челюсть Брэдли изменила положение и в итоге упала на землю.

Отлично.

— Мы обручились прошлым вечером. И я чертовски счастлива, — говорит она, прижимаясь и обнимая меня за талию.

Он пытается заговорить, но вместо этого просто открывает рот, словно выброшенная на берег рыба.

О, это бесценно. Я опускаю взгляд на свои ботинки. И не ухмыляюсь. Клянусь, что на моем лице нет огромной ухмылки засранца. Я просто сторонний наблюдатель, получивший поцелуй от богини.

— И как я уже сказала, было бы прекрасно, если бы ты смог прекратить атаковать меня шарами, мишками и вишнями в шоколаде, — говорит она, и я издаю тихое фырканье. Шарлотта терпеть не может вишни в шоколаде. Как он может этого не знать?

— Они мне даже не нравятся, — говорит она Брэдли, все сильнее сжимая пальцы на моей талии. Так крепко, что я даже подумал, что…что она хочет почувствовать на ощупь каждый кубик моего пресса.

Хорошо.

Это совершенно не проблема. Эти несокрушимые мышцы полностью в вашем распоряжении, моя леди.

— Я понятия не имел, что вы двое вместе, — говорит Брэдли. Я смотрю на него и буквально вижу, как крутятся шестеренки в его голове. — Или вы всегда и были?

Выражение лица Шарлотты приобретает один из видов полнейшего шока.

— Что ты только что сказал?

Ему конец. Я и не думал, что такое возможно. Но он только что получил звание Мастер Мудак.

Пора вмешаться.

— Нет, Брэдли. Все это началось совсем недавно, — говорю я, встретив его взгляд. — И, если честно, я на самом деле безумно благодарен тебе. Если бы не ты и твои тесты по контролю качества кухонной мебели, у нас никогда бы не появился шанс быть вместе. Так что спасибо, что расстался с самой удивительной женщиной в мире. Потому что сейчас она моя, — и чтобы шокировать его окончательно, я притягиваю ее за талию и, развернув к себе, страстно целую.

Подхватив ее на руки и махнув на прощание ее бывшему, я захожу в подъезд.

Не уверен, что шокировало ее больше: то, что он только что сказал, или то, что я только что сделал, а может, собственное суперспонтанное решение, но как только мы оказываемся в лифте, она поворачивается ко мне и счастливо пожимает плечами.

— Полагаю, что в течение следующей недели я буду притворяться твоей невестой, Мамонтенок. В два часа нам предстоит покупка кольца, и мне необходимо устроить тебе допрос.

Прямо сейчас и у меня есть много вопросов, которые я хотел задать ей. Но на данный момент и так неплохо.

***

Моя любимая сфера деятельности — работа в спальне. Здесь я абсолютный царь. Поэтому нет ничего особенного в том, что она попросила меня подождать здесь. Но что-то в пребывании в спальне Шарлотты заставляет меня нервничать.

Может быть то, что ее обнаженное тело оказалось в нескольких метрах от меня.

Она принимает душ, а квартиры в Нью-Йорке размером с наперсток, независимо от того, как вы их обустроите. Просто послушайте — мокрая, обнаженная, сексуальная женщина на расстоянии десяти метров от вас.

Это ясно? Хорошо, двигаемся дальше.

Я беру в руки рамку, которая стоит на ее небесно-голубом столике — фотография собаки ее родителей. Пушистый коричневый терьер — ну или что-то вроде этого. Мне нужно сосредоточиться на этой собачонке. Всмотреться в него. Рассмотреть его хвост. Его уши. Да, это фото делает свою работу. Оно помогает мне не думать о голой женщине и о том, насколько хорошо она целуется.