Когда землю укроет снег - Серганова Татьяна. Страница 29

«Ты не умрешь…» — глухие, едва слышные слова, что мешали мне расслабиться и полностью раствориться в сырой силе. Они тревожили, заставляли переживать и вслушиваться в морозную тишину собственной души.

И еще страшно раздражали. Зачем? Не хочу, здесь так хорошо и спокойно… Зачем лишать меня всего? Ради чего?

Но этот кто-то все не давал мне забыться.

«Миа… Миа…»

Не хочу! Не надо! Замолчи!

Но холод уже не кажется таким обжигающим и жутким. Отчего-то стало теплее, и на ледяном налете души появились мелкие трещины, что с каждым мгновением становились все больше и больше.

«Девочка-солнце… Не бросай нас… Ты еще нужна своему сыну, Киану…»

Киан!!!

Светло-русые мягкие кудряшки, голубые глаза и запах молока и пуха. Искренняя улыбка с ямочкой на щеке и ощущение полного счастья. Мой мальчик! Моя радость и жизнь!

О боги, как? Как я могла его оставить? Как могла забыть?

«Ну же, красавица, борись… ты же сильная… ты сможешь…»

Да, да. Смогу. Я рвалась всеми силами к этому голосу, что становился все увереннее и громче. Лед уже не просто трескался, он разрывался на части, с грохотом падая вниз огромными пластами тающего снега.

Очнулась, не в силах сдержать чувственного стона и стряхивая с души ледяные брызги.

Жива…

Горю…

О Боги, ведь я действительно горела. Каждая клеточка моего тела буквально пылала от тех невероятных ощущений, что дарил мне барс. О нет, я ни на секунду не усомнилась, что это именно он приводил меня в чувство и даже знала, каким именно способом. Но разве это было важно? Даже толком не придя в сознание, я вновь потерялась в водовороте чувственного наслаждения.

Сильные руки, что скользили по моему влажному телу, жаркие губы, что покрывали поцелуями лицо, щеки, шею и грудь. И весь он такой горячий, сильный… и мой. Хотя бы на эту ночь.

Меня буквально сводили с ума собственные ощущения. Я едва могла дышать, из горла вырывались нечленораздельные стоны, звуки и всхлипы.

Я сама была как натянутая струна, кажется, еще чуть-чуть, и не выдержу, сгорю в этом безумном огне. Но время шло, жар становился все более мучительным, а я продолжала гореть. Но всего этого было мало. Мне требовалось больше.

Я выгибалась и прижималась к Ирбису всем существом, терлась о его крепкое тело, как кошка. Царапала, кусалась и просто вела себя как какая-то хищница, совершенно не контролируя эмоции, чувства, движения. Стремясь хоть как-то облегчить эту сладкую муку.

Все изменилось, когда его рука спустилась по животу к бедрам и оказалась прямо у промежности. Дернулась всем телом и застыла, едва дыша и боясь. В тот момент я понятия не имела, чего хочу.

Внизу живота все горело, требуя немедленного продолжения.

Первое прикосновение — и я уже не могла больше сдерживаться. Мне хотелось еще и еще, чтобы он не останавливался, чтобы продолжал меня трогать, касаться там. К черту все мысли и сомнения. Я хотела большего. Не знаю, чего именно, но хотела.

— Ирбис, — простонала я, впервые назвав его по имени. А бедра уже двигались в унисон с движениями его пальцев.

— Да, назови меня по имени, Миа, — прошептал он, обжигая дыханием и слегка прикусывая неожиданно чувствительную мочку уха.

А я с трудом понимала значение его слов, полностью сосредоточившись на собственных ощущениях, на чувственном ритме его волшебных пальцев.

Воображаемая пружинка, что медленно закручивалась внутри меня, остро реагировала на каждое прикосновение барса. Еще немного, еще чуть-чуть, и она взорвется, даря такое необходимое наслаждение.

Но взрыва все не было. Наоборот, желание становилось еще более обжигающе-невыносимым, и приходилось закусывать губу, чтобы не закричать. Но все равно было мало и в то же время много… странное сочетание.

— Ирбис… я не могу… Пожалуйста.

Внезапно все резко прекратилось, и перевертыш неожиданно взял мое лицо в свои ладони и хрипло прошептал:

— Миа, Миа, останови меня. Скажи «нет», и ничего не будет. Ты же понимаешь это? В противном случае я уже не отступлю.

Я моргнула, пытаясь понять, что же случилось и почему все так неожиданно закончилось. Все тело ныло и болело, требуя продолжения, а этот хищник смотрел на меня глазами цвета расплавленного серебра и словно чего-то ждал.

Остановить? Его? Ненормальный. Я же с ума сойду. Я же тоже живая и тоже хочу почувствовать, каково это — быть страстной, желанной… любимой.

— Пожалуйста, — прошептала одними губами в ответ. — Я хочу этого.

Тяжесть мужского тела, аромат его кожи, что приятно щекочет нос, быстрый и такой резкий рывок, что заставил болезненно сжаться и застыть.

— Ох, — только и смогла прошептать я, вновь до крови закусив губу. Не больно, но та феерия, тот взрыв чувств и эмоций стали быстро исчезать.

Наверное, я все-таки неправильная. Тогда вот с Томом тоже так было. Стоило ему перейти к более близкому контакту, как все волшебство исчезло. Но если тогда, пять лет назад, я восприняла это как данность, то теперь было обидно до слез.

Ирбис слегка приподнялся, ловя губами одинокую слезинку, что медленно скатилась по щеке:

— Прости… не удержался.

И вновь прильнул к губам. Что ж, поцелуй так поцелуй, не уверена, что это поможет, но вдруг… Я с радостью откликнулась, со всем трепетом и пылом на который была способна, отвечая на его прикосновения. Но на губах он не остановился. Его рука, что до этого собственнически сжимала ягодицу, поднялась и накрыла грудь, тут же принялась ритмично ее сжимать и слегка пощипывать чувствительный сосок. При этом он не делал никаких попыток начать движение внутри моего тела. Не знаю, каких сил ему это стоило, но перевертыш сдерживал свои порывы. Но в какой-то момент, ошалев от ласк и вновь вспыхнув от наслаждения, я сама первая подалась ему навстречу и шевельнула бедрами.

Мужчина вздрогнул, замер и сделал первое движение.

Я невольно затаила дыхание, но дискомфорта больше не было. Наоборот, пружинка, которая, казалось, уже никогда не раскроется, вновь начала скручиваться в тугой узел.

Неспешный ритм, что постепенно начал сводить с ума, лишая последних остатков разума. Прерывистое дыхание — одно на двоих. Жаркий беззвучный шепот, но сейчас нам не нужно было слов, мы и так понимали друг друга с полуслова и полужеста. Глухие чувственные стоны и слабые вскрики, что так гармонично дополняли друг друга.

Наши тела двигались в только им известном чувственном танце. Я уже давно потерялась во времени и пространстве, ощущая лишь невероятное томление и безудержное желание.

— Пожалуйста, пожалуйста… пожалуйста, — стонала я в объятиях Ирбиса, едва дыша и тихо всхлипывая.

Ритм становился все более четким, резким и глубоким, перевертыш вдавливал меня в одеяло, оставляя следы на бедрах, царапая небольшой щетиной чувствительную кожу груди.

И пружинка лопнула…

Хотя нет, не так. Те эмоции и чувства, что я испытала, можно было сравнить лишь с магическим взрывом — буйство красок, цветов и невероятное наслаждение. Меня буквально подбросило на небеса к звездам, закружило, завертело и вернуло в объятия барса, что, навалившись всем телом и прижимая меня к себе, тяжело дышал, явно пытаясь прийти в себя.

Мы так и лежали, прижимаясь друг к другу, вслушиваясь в дыхание и биение чужого сердца, пока Снежный не приподнялся и не лег рядом, притягивая спиной к своей груди.

— Я тяжелый, — прошептал он куда-то в район между шеей и ухом и вызывая сладкую дрожь и щекотку по всему телу.

— Угу, — только и могла ответить я, непрерывно смотря на догорающие угли костра. От тела перевертыша, особенно от руки, что собственнически лежала на моем животе, шел такой жар, что холодно точно не было.

— Пора двигаться в путь, — помолчав некоторое время, вновь произнес Снежный.

— Да, конечно, — но попыток встать не делала, наслаждаясь последними секундами нежданной сказки.

— Миа, в чем дело? — в конце концов произнес он и одним движением уложил меня на спину, нависая сверху. — Ты жалеешь о том, что произошло?