Одиннадцатая могила в лунном свете (ЛП) - Джонс Даринда. Страница 43

Муж все еще пристально смотрел на меня, а я гадала, что он обо мне думает. Должно быть, я казалась ему жалкой неудачницей, потому что снова и снова ковыляла по его миру и спотыкалась, как ребенок в ходунках натыкается то на стены, то на шкафы, то на коленки взрослых.

Внезапно накатила неуверенность в себе. Пришлось встряхнуться. Наверняка все дело, блин, в Сахаре. Если в мире существует нечто, что способно заставить человека почувствовать себя абсолютно ничтожным, то уж точно огромная территория земли. Прекрасная и в то же время смертельно опасная.

Я бросила раскаленный песок Рейесу на джинсы.

— Мог и предупредить. Солнцезащитные очки тут бы очень пригодились.

Сверкнув идеальными зубами, он набрал в ладонь песка, который тут же стал сыпаться сквозь длинные сильные пальцы, и приступил к главному уроку:

— Возьми одну песчинку.

Я сгребла рукой целую горсть и с гордостью показала мужу.

Он терпеливо улыбнулся, а я стала высыпать песок, чтобы на ладони осталась одна-единственная песчинка. Пришлось отряхнуть руки и начать все сначала. В конце концов после невероятных усилий у меня на ладошке осталась одна песчинка. Я назвала ее Дигби.

Рейес отобрал у меня Дигби, и я не на шутку расстроилась. Ради этого парнишки я старалась изо всех сил!

Положив Дигби себе на ладонь, Рейес протянул его мне:

— Ровно столько в тебе человеческого.

— О’кей.

— Посмотри вокруг.

Я послушалась, а потом опять уставилась на мужчину, которого всегда считала вменяемым.

— Если сравнить тебя с пустыней, то эта песчинка представляет то, что есть в тебе от человека.

— Не понимаю. Да и не может такого быть! Я человек и всегда им была.

— Значит, по-твоему, ты… кто? Наполовину человек и наполовину бог?

— Вообще-то, еще несколько месяцев назад я считала, что на девяносто девять процентов я человек и на один — ангел смерти. А потом мне сказали, что этот один процент поделен две части. Одна от жнеца, вторая от бога.

— Ты не можешь быть наполовину жнецом. Это как сказать, что почтальон — наполовину человек и наполовину почтальон.

— Или что адвокаты — наполовину люди и наполовину демоны? Сто раз такое слышала.

Уголок красивых губ потянулся вверх.

— Вроде того. Быть жнецом — твоя работа, а не наследие, за неимением более подходящих слов. Но нельзя быть получеловеком и полубогом одновременно. От человека в тебе — одна песчинка посреди девяти миллионов квадратных километров, которые составляют площадь этой пустыни. Божественная часть в тебе слишком сильна. И тебе нужно с этим смириться.

Я поглазела на Дигби.

— В голове не укладывается.

— Ты продолжаешь говорить так, словно твое человеческое тело может умереть. И оно может, да, но для этого понадобится нечто очень мощное.

Я встала и бросила Дигби на произвол судьбы, отойдя на несколько шагов.

— Значит, если меня пошинкуют и бросят в щеподробилку…

— Фура тебя убила?

— Нет, но мы же не были материальны. Причем намеренно. А если я потеряю сознание, или меня свяжут…

— Датч, этой песчинке неподвластны размеры и вид пустыни. Она не контролирует ни формирование песчаных дюн, ни их перемещение. Одна песчинка бесконечно мала по сравнению с целой пустыней.

— Ну ладно.

— Все, что есть в тебе от бога, — это то самое целое, чем ты и являешься. По сути своей, разумное существо, наделенное невероятной силой и властью.

— Вид пустыни формируется ветрами, — возразила я, — а это внешние силы.

— В любом из измерений внешние силы оказывают свое влияние, но тело в любом из них у тебя одно. Чем лучше ты это понимаешь, тем меньше человеческая часть тебя, — Рейес снова протянул мне Дигби, — контролирует твою жизнь.

— И это важно, усекла.

— Важно еще и потому, что в этом мире свободно разгуливает еще один бог.

Ага! Так и знала, что рано или поздно мы вернемся к этой теме.

— И сейчас он намного сильнее тебя, потому что знает одну простую истину.

— А именно?

— Он не может умереть. Только от рук другого бога. — Рейес подошел ко мне. — Как и ты.

Я кивнула, пытаясь осознать все услышанное. Более того, я усиленно старалась разложить все по полочкам, но какая-то часть меня по-прежнему не могла во все это поверить.

— Я могу поймать его в ловушку, как поймала Мэлдисана.

Рейес стиснул зубы, поскольку эта тема все еще серьезно его волновала.

— Тебе всего лишь повезло.

С этим я уж точно поспорить не могла.

— Согласна, но…

— Возможно, нам придется с ним драться. Но у нас есть преимущество.

— Правда?

— Он — один бог, как и я. Но ты, Эль-Рин-Алитхиа, тринадцать богов сразу. Насколько мне известно, ты самый могущественный бог из всех, что когда-либо существовали.

Я снова кивнула, чувствуя себя такой же могущественной, как Дигби.

— Ты мне не веришь.

— Нет-нет, верю. Серьезно. Я все понимаю. Ну, почти. Мне просто трудно осознать всю необъятность этой информации. Это как взять того, кто вырос в джунглях, и впервые показать ему огромное поле. Он увидит вдалеке коров и подумает, что это мухи. Потому что его сознание не сумеет понять, что бывают такие огромные открытые территории и что-то может находиться так далеко.

Рейес легонько коснулся костяшками пальцев моей щеки, но этого оказалось достаточно. Приливной волной в меня ударил потусторонний мир, выдернул куда-то и закружил, но лишь на секунду. Мгновение спустя мы оказались на тротуаре.

Я покачнулась и глянула вниз. Нет, это был не тротуар. С первого взгляда стало ясно, что мы на крыше какого-то здания. Причем очень высокого.

На самом деле высоты я не боюсь, но в трехмерном пространстве это не самое мое любимое измерение. Я предпочитаю глубину. Например, глубокие здания. Однако Рейес переместил нас на крышу Альбукерке-Плаза — самого высокого здания в городе.

Казалось, будто от легчайшего дуновения ветерка я упаду и разобьюсь насмерть, поэтому я снова вцепилась в футболку мужа, словно этот предмет одежды в состоянии уберечь меня от падения. А все потому, что Рейес переместил нас не в центр крыши. Нет, блин! Прямо сейчас мы стояли на самом краю и смотрели на землю с высоты в сто с лишним метров.

В защиту Рейеса стоит сказать, что крыша у Альбукерке-Плаза не плоская. Если бы мы приземлились в самом центре, то просто-напросто скатились бы вниз. И все же сейчас мы находились наверху самого высокого здания в городе. Мир, конечно, отсюда выглядел суперклассно, но все-таки торчать тут не было ни малейшего желания.

— Рейес, это не смешно.

— А я и не собирался шутить.

— Почему мы здесь?

Он обнял меня обеими руками.

— Я хочу, чтобы ты поняла. Ты — пустыня. Не часть, а целое. Пока ты в это сама не поверишь, тебе грозит опасность. — Рейес посмотрел на лежавший у наших ног город. — Ты не знаешь, на что способен Эйдолон. Все в этом городе и вообще в мире сейчас в опасности. — Муж посмотрел на меня в упор. — И наша дочь тоже.

Он прав. Если я могу хоть что-то сделать, чтобы остановить Эйдолона, я должна хотя бы попробовать.

Отойдя на шаг, Рейес крепко взял меня за плечи, но для собственного спокойствия я все еще цеплялась за его футболку.

— Ты можешь всех спасти. Ты — самый могущественный бог во всех мирах, вместе взятых. — Для проформы он меня тряхнул. — Ты всего лишь должна поверить в это всей душой.

— Постараюсь, — кивнула я.

Слегка расслабившись, Рейес привлек меня к себе и поцеловал в макушку.

— Этого мало.

А секунду спустя я поняла, что падаю.

Глава 15

В жизни мало что может удивить сильнее, чем когда твой собственный муж, которому ты отдала сердце и душу, сбрасывает тебя со стометровой высоты. Уж я-то знаю.

В ту самую секунду, когда я почувствовала толчок и мои ноги оторвались от края крыши, я замедлила время и в прямом смысле слова зависла в воздухе, затаив дыхание. Внутри бушевала смесь из шока и легкого раздражения.