Гранетанцор (ЛП) - Сандерсон Брэндон. Страница 8

– Неужели она... просто бросила мальчика? – ужаснулся Виндль.

– Наверняка у нее есть другие дети, которых трудно прокормить, – тихо ответила Лифт. – Она больше не может уделять все свое время одному вот такому. – У нее сжалось сердце. Она хотела отвернуться, но не получалось.

Лифт поднялась и направилась к мальчику. Богатеи наподобие азирских визирей представляли себе приюты очень странно – воображали их полными безгрешных малюток, отважных и добросердечных, так и ждущих возможности поработать и обрести семью.

Лифт знала, что в приютах обитали в основном такие, как этот мальчик. Дети, за которыми тяжело ухаживать. Дети, которые нуждались в постоянном присмотре. Или слабые на голову. Или те, кто мог выйти из-под контроля.

Она ненавидела эти романтичные мечты богатеев про приюты – идеальные, полные милых улыбок и радостных песен, а не разочарования, боли и смятения.

Лифт присела рядом с мальчиком. Она была меньше него.

– Привет.

Он уставился на нее бессмысленным взглядом. Теперь можно было лучше рассмотреть его рану. Волосы там не росли.

– Все будет хорошо, – попыталась подбодрить его Лифт, взяв за руку.

Он не отозвался.

Немного погодя дверь в приют открылась, явив на пороге скрюченную женщину-корягу. Без шуток. Она выглядела как помесь метлы и решительно настроенного пучка мха. Кожа висела на костях, словно женщина подхватила в трущобах какую-то венерическую болячку. Лифт подумала, что ее длинные тонкие пальцы похожи на прутики, приклеенные вместо отвалившихся настоящих.

Женщина уперла руки в бока – удивительно, что при этом она не сломала ни одной кости, – и посмотрела на детей.

– Идиоты и дармоеды.

– Эй! – Лифт вскочила на ноги. – Он не идиот. Просто ранен.

– Я говорила о тебе, дитя.

Женщина опустилась на колени рядом с мальчиком, поцокала языком и пробормотала:

– Ни на что не годен. Я вижу тебя насквозь. Долго ты здесь не протянешь. Вот увидишь.

Она сделала знак, и вышел юноша, которого Лифт видела ранее. Он взял мальчика под руку и повел внутрь.

Лифт хотела последовать за ними, но путь перегородили руки-крюки.

– Можешь поесть здесь трижды, – сказала женщина. – В любое время, но только трижды. Считай, тебе повезло, что я раздобрилась ради такой, как ты.

– Это еще что значит? – потребовала ответа Лифт.

– Это значит, что, если не хочешь крыс на корабле, не стоит их подкармливать.

Женщина покачала головой и собралась захлопнуть дверь.

– Постойте! – воскликнула Лифт. – Мне нужно где-то переночевать.

– Ты пришла по адресу.

– Правда?

– Да, с приходом темноты эти скамьи обычно пустеют.

– Каменные скамейки? Вы хотите, чтобы я спала на каменных скамейках?

– О, не ной. Даже дождя нет. – Дверь захлопнулась.

Лифт со вздохом посмотрела на Виндля. Спустя мгновение все тот же юноша вновь отворил дверь и швырнул Лифт большую булку – из клемы, плотную и зернистую, с пряной начинкой.

– Блинчиков у вас, наверно, нет? – спросила Лифт. – Я тут решила попробовать...

Дверь снова захлопнулась. Вздохнув, Лифт уселась на каменную скамью рядом со стариками и начала уплетать за обе щеки. Булка была не очень вкусной, но теплой и сытной.

– Шквальная ведьма, – пробурчала Лифт.

– Не суди ее слишком строго, дитя, – произнес один из стариков. Верхняя часть его черной шиквы, что обычно скрывала лицо, была откинута назад, выставляя на всеобщее обозрение седые усы, брови, темно-коричневую кожу и широкую улыбку. – Тяжело быть человеком, который решает чужие проблемы.

– Необязательно быть такой противной.

– Иначе местная детвора собиралась бы здесь и клянчила бесплатную еду.

– И? Разве не для этого создаются приюты? – Лифт откусила кусок булки. – Спать на каменных скамьях? Нужно пойти стащить у нее подушку.

– Думаю, она знает, как сладить с обидчивыми уличными воришками.

– Просто со мной еще дела не имела. Я потрясная.

Лифт посмотрела на остатки булки. Если применить потрясность, она снова останется голодной.

Старик рассмеялся.

– Ее называют Карга, потому что у нее такой характер, что и буря стороной обходит. Вряд ли у тебя выйдет лучше, малышка. – Он наклонился ближе. – Но у меня есть информация на продажу, если интересно.

Ох уж эти ташиккцы со своими секретами. Лифт закатила глаза.

– Мне нечего предложить взамен.

– В таком случае предложи свое время. Я расскажу тебе, как задобрить Каргу. Может, удастся выторговать постель. Ты, в свою очередь, ответишь на один вопрос. По рукам?

Лифт вздернула бровь.

– Конечно. Выкладывай.

– Вот тебе секрет. У Карги есть небольшое... увлечение. Cкажем так, она приторговывает сферами. Найди того, кто согласится иметь с ней дело, и получишь приличную награду.

– Торговля сферами? – спросила Лифт. – Деньги на деньги? Какой в этом смысл?

Старик пожал плечами.

– Она из кожи вон лезет, чтобы никто ничего не пронюхал. Так что, наверное, это важно.

– Какой-то бестолковый секрет. – Лифт закинула остатки булки в рот. Булка из клемы легко разваливалась и вообще больше походила на кашу.

– Теперь ты ответишь на мой вопрос?

– Если только он не такой же бестолковый.

– Какой частью тела ты себя ощущаешь? – поинтересовался старик. – Ты рука, вечно занятая работой? Мозг, раздающий указания? Или, может, ты больше похожа на ногу? Тащишь на себе всех остальных, но едва удостаиваешься внимания.

– Да уж. Бестолковее некуда.

– Нет, нет, это крайне важно. Каждый человек – часть чего-то большего, некого великого организма, которым является этот город. Видишь ли, это философское течение, над которым я работаю.

Лифт вперилась в него взглядом. Ну замечательно. В приюте заправляет злобная метелка, а снаружи поджидает ненормальный старикан. Она отряхнула руки.

– Если уж выбирать, то я нос. Типа внутри у меня куча разных козявок, и никогда не знаешь, какая вывалится.

– О... интересно.

– Вряд ли это чем-то поможет.

– Да, но ответ честный, что является краеугольным камнем хорошей философии.

– Ага, как скажешь. – Лифт спрыгнула с каменной скамьи. – С тобой, конечно, весело болтать о всякой ерунде, но у меня есть дела поважнее.

– Дела? – переспросил Виндль, приподнявшись.

– В точку. У меня назначена деловая встреча.

7

Лифт боялась опоздать. Со временем у нее всегда были проблемы.

Нет, самое важное она, конечно, помнила: восход солнца, заход солнца, бла-бла-бла. Однако все остальные условности... ну, они никогда не казались ей особо важными, чего нельзя было сказать о других людях. Она прибавила шаг.

– Собираетесь найти сферы для женщины из приюта? – Виндль метался зигзагами между ног прохожих. – Хотите ее задобрить?

– Еще чего. – Лифт презрительно фыркнула. – Она мошенничает.

– Разве?

– Ну естественно. Скорее всего, отмывает сферы бандюганов – принимает их как «пожертвования», а потом отдает обратно. За отмывание сфер неплохо платят, особенно в таком месте, как это, где писаки, голод побери, заглядывают тебе через плечо на каждом шагу. Может, дело и не в этом. Может, она вынуждает людей делать пожертвования заряженными сферами в обмен на ее тусклые. Ей сочувствуют, ведь она прикрывается бедными детишками. Потом можно толкнуть заряженные сферы у менял и немного навариться.

– Это ужасно бессовестно, госпожа!

Лифт пожала плечами.

– А что еще делать с приютами? Хоть для чего-то сгодились.

– Но наживаться на человеческих чувствах?

– Жалость – мощный инструмент. Заставил человека что-то почувствовать – считай, подмял под себя.

– Правда?..

– Надо позаботиться, чтобы со мной такого не случилось. Иначе стану слабой.

Лифт вернулась к тому месту, где попала в расселины, и побродила вокруг, пока не обнаружила пандус ко входу в город – длинный и пологий, чтобы при случае могла проехать повозка.