Гаджет. Война Феникса - Жеребьев Владислав Юрьевич. Страница 18

— Постой, два или три? — Майор нахмурился и обвел зал в поисках кофеварки. Отчаянно хотелось кофе и есть.

— Ну, строго, два, — Аллилуев выкатил магнитную доску, до этого мирно стоящую у стены, откупорил маркер и нарисовал три полоски. — Первая полоска — это нейрофон, который появился некоторое время назад и наделал много шума. Это техника чистой воды. Она перепрошивается и программируется, однако, технологии, по которым она произведена, шагнули далеко вперед. Я уж не говорю о материалах нейрофона, что можно найти на крохотной печатной плате внутри корпуса. Тут другое. Вопреки остальным моделям она похожа на муляж, отвлекающий маневр. Вторая полоса для модели гораздо агрессивнее своего старшего брата. На ее плате уже есть контейнер, в котором, судя по запискам Гордона, находится некая биологическая среда, вроде зародыша. В состоянии покоя она не активна, однако все меняется, едва устройство попадает в ухо человека. Субстанция разрастается, заменяя собой электронную начинку, а после просто прорастает в мозг. Проблема этой модели в том, что это явно пробная версия, вроде несостоявшегося релиза с массой недоработок. Стоит человеку выпить водки, например, или попасть в состояние наркотического опьянения, эта история просто подыхает. То же касается и больных вирусными заболеваниями, вроде гриппа. Влияет высокая температура, как в ходе болезни, так и при нахождении в сухом, плохо проветриваемом помещении при пятидесяти градусах по Цельсию и выше. Сырец, в общем, халтура.

Этот нейрофон попал в продажу на неделю, и ровно через семь дней был отозван производителем с полной финансовой компенсацией для конечного потребителя. Другое дело, новый нейрофон, или нейрофон два. Все материалы по нему говорят, что та самая неведомая тварь, что их штампует, хорошенько изучила все. Гордон боролся именно со вторым нейрофоном, он расшифровал поток, смог на него воздействовать и глушить помехами. Твой Феникс — это по сути глушилка, транслирующая помехи на той же частоте и просто бьющая основной код. Нейрофон получает команду с помехой, не может ее расшифровать, и отбрасывает в сторону как ненужную вещь.

— Слушай, ты, как специалист, можешь кое-что для меня выяснить?

— Например?

— Ну, например, так ли верны твои выводы, это, во-первых.

Аллилуев криво усмехнулся.

— А во-вторых?

— А во-вторых, подтвердить либо развеять мои опасения. Я постараюсь найти реальных производителей по своим каналам, а ты выясни, насколько можно повредить носитель, то бишь, конечного потребителя, и можно ли его принудить что-то сделать.

— Ну, на второй вопрос я тебе сразу могу ответить, — Сергей вдруг откинулся на спинку стула и устало потер глаза. — Устройство это, мать его, гениальное инженерное решение. У нас такого не производят. Нет аналогов в Японии, Китае и у прочих азиатов, что по новинкам высоких технологий впереди планеты всей. Не засвечено ничего и у больших европейских и американских производителей.

На упаковке нейрофона есть штрих-код, который никуда не ведет. Физический адрес производства отсылает на несколько континентов. Документы, поданные на сертификацию, вроде бы и правильные, однако по ним решительно не получается отследить производителя. Может быть, у тебя, по твоим каналам, и получится, но я умываю руки.

— Ну, хорошо? А выпотрошить его ты можешь?

— Наверное. Я не уверен за оборудование, но попытаюсь сделать все, что могу. Сегодня вечером заеду в магазин и куплю себе нейрофон, а там посмотрим.

— Смотри, не вздумай использовать!

— Что ты! — на лице бывшего силовика появилась печать ужаса, смешанного с отвращением. — Нигде же не говорится, что эта дрянь прямо в мозг впивается своими гребанными тенаклями. Просто передача, воздействие волнами. Я тут просмотрел ролик по извлечению нейрофона, так это вообще тихий ужас. Я такое только в анатомичке видел, когда препарировали какого-то парня из Южной Америки. У нас специальный курс был, когда я решил из связистов в службисты перейти. Вот я тогда пострадал, по гордости лишился завтрака, но речь не о том. Давай я тебе лучше этот ролик покажу.

Прохоров подсел к столу Серегя, который уже скачал на свой компьютер данные с найденной флешки. Было тут много технической информации, однако, похоже, имелись и видеофайлы, те самые, недостающие, которыми покойный Гордон успел поделиться с отбывшим на тот свет по собственной инициативе Крашем.

Ролик показывал тушку кролика, над которым стояло двое в зеленых халатах. На головах людей были надеты шапочки, лица закрыты масками, свет бил откуда-то сверху, прекрасно освещая все поле операции.

— Как и обещал, — знакомый голос, немного приглушенный стерильной маской, явно принадлежал инженеру, — мы производим вскрытие этого кролика. К сожалению, бедолага долго не протянул, и, едва мы извлекли нейрофон из его уха, он умер от болевого шока. Я не садист, не живодер, но дело, которым мы занимаемся, может спасти немало жизней. Прежде всего, скажу, что просто так гаджет не достать. Он уходит в слуховой канал, пробивает барабанную перепонку и обосновывается в среднем ухе. Данный процесс для носителя, на удивление, происходит совершенно безболезненно. Глухое на одно ухо животное прекрасно реагировало на звуки, что еще более странно. Ну что, дружище, приступаем?

Вопрос был адресован к человеку рядом, и тот молча кивнул и принялся за вскрытие.

— Внутренние органы не повреждены, — говорил он в воздух, видимо, по привычке. Выглядят вполне здоровыми…

Шло много информации. Хирург доставал внутренние органы кролика по одному и взвешивал их, громко говоря вес, и вот, спустя час после начала вскрытия, они добрались до черепа. Взвизгнула пила, уверенно прорубая костяную преграду, верхушка черепа, снятая будто шляпа, легла рядом с трупом животного на блестящую поверхность стола, и тут оба натуралиста застыли в удивлении.

— Господи, что это?

Гордон, державшийся до этого на удивление хорошо, переломился пополам, поспешно сдернул маску и пропал из кадра. Человек, державший камеру, тоже почувствовал себя плохо, послышались характерные звуки рвотных позывов, однако аппаратуру он из рук не выпустил. Невозмутимым остался только хирург.

— Мы наблюдаем странную аномалию, — произнес он, поднимая специальными щипцами странную сетку, опутавшую мозг. Белесая, с зелеными прожилками, она буквально уходила корнями внутрь мозга животного, охватывая его на манер дырявой наволочки. Выглядело это весьма непрезентабельно, и даже у Ильи, повидавшего на своем веку множество исковерканных трупов, внутри появился неприятный холодок.

Дальше он досматривать не стал. Пожал другу ругу, пообещал заехать на следующий день и, выйдя из двери, взглянул на проходящих мимо людей. Внешне они были вполне обычными людьми, живущими, любящими, страдающими, болеющими за любимую команду и желающими прочитать новую книгу. Мимо прошла влюбленная парочка. Юноша придерживал девушку за локоть, не сводя с нее восхищенного взгляда. По другой стороне улицы пронесся трусцой крепко сбитый парень в спортивном костюме. За ним по пятам скакала небольшая остромордая собака, не желая отстать от хозяина. В проехавшей мимо маршрутке были открыты окна, и оттуда доносился незамысловатый мотив. Скучающие лица пассажиров смазались в одно сплошное серое пятно. Все они могли уже приобрести или хотели приобрести нейрофон, и надо было что-то делать.

Прохоров потратил весь вечер воскресенья на звонки руководству, но достучаться не смог ни до кого. Трубку зачастую просто не брали, а если и отвечал кто, то сонным или недовольным голосом предлагал тревожить абонента строго в рабочее время, по предварительной записи. На этом телефонный звонок обрывался. Первый тревожный звоночек задергался в мозгу майора, когда он попытался позвонить Аллилуеву.

— Абонент отключен, или находится вне зоны действия сети, — спокойно сообщил автомат.

Дальнейшие попытки ни к чему не привели, и Илья выехал в офис друга. Тот, к сожалению, оказался закрыт. Заехав к нему домой, Прохоров долго ждал, прежде чем попасть в подъезд, а потом упорно нажимал на кнопку звонка, расположенного рядом с угловой дверью, на третьем этаже, и тоже не добился результата. Сергей был в разводе, и по выходным частенько забирал дочку, чтобы совершить какой-нибудь пеший поход, пройтись по киношкам и кафешкам и совершить рейд по модным магазинам, но его бывшая супруга опровергла и эти предположения. Не звонил, не писал, не был.