Кровь и туман (СИ) - "nastiel". Страница 46

Я поступила правильно. Правильно ли?

– Иди сюда, – говорю я, крепко обнимая Власа.

В моих руках он внезапно кажется совсем крошечным.

Я закрываю глаза. Еловый запах окружает меня.

– Люблю тебя, – произносит Влас. – Что бы ты там не задумала – будь осторожна, прошу.

– Как обычно, – отвечаю я.

В этом ответе столько же правды, сколько и лжи. Я действительно собираюсь поступать так, как поступаю всегда, но в моём случае это ещё ни разу не значило отсутствие опасности.

***

Шиго не нравится запах табачного дыма. Она морщит нос и глядит на Бена с таким отвращением, что любого другого давно бы это смутило. Вот только Бен обладает железным терпением, когда дело касается того, чтобы вывести кого-нибудь из себя.

– Лукас уверен, что ваш отец живёт здесь? – переспрашиваю я.

Мы припарковали внедорожник напротив студенческого общежития. Шиго здесь своя – она, как оказалось, учится на юридическом факультете, и в этом году заканчивает аспирантуру.

Пошла по стопам брата – пожалуй, это именно то, чего узнать о ней я ну никак не ожидала.

– Папашка у нас со странностями, – отвечает Шиго. Она надувает большой пузырь из жвачки и смачно лопает его. – Нам невероятно повезло, что мы с Лукасом пошли в мать.

Небольшая группа ребят, проходящих мимо, здоровается с Шиго. Она отвечает им коротким кивком, провожая взглядом до входной двери.

– И как мы найдём его здесь? – Бен делает последнюю затяжку и кидает окурок себе под ноги. – Тут этажей восемь, и на каждом блоков, наверное, двадцать, как минимум.

– Это как раз самая простая из задач, – Шиго опускает взгляд, следя за движением носка ботинка Бена, втаптывающего окурок в землю. – Вообще-то, на территории общежития курить запрещено.

– И ты ждала, пока я закончу с сигаретой, чтобы сообщить мне об этом?

– Я тебе в матери не нанималась.

– Ребят, – устало протягиваю я. – Не начинайте.

Шиго отстраняется от внедорожника, на который до этого опиралась спиной, и вышагивает в сторону входа. Мы с Беном следуем за ней по пятам. Я никогда не была фанаткой университетов и всего, что связано со студенческой жизнью, а потому чувствую себя не в своей тарелке, чего не скажешь о Бене.

Пустите кота в рыбную лавку, и тот будет выглядеть менее довольным.

– Знаешь, кем я хотел стать до того, как принял клятву? – спрашивает он у меня.

– Ты же вроде с детства только в стражи и метил.

– Не совсем, – Бен суёт ладони в карманы форменной куртки и чуть вжимает голову в плечи, отчего становится похожим на нахохлившегося воробья. – Был у меня период, когда я хотел стать военным.

– Формально, это то же самое, что и защитник…

– Ага, конечно, а из Мёртвого моря можно пить. Голову включи, коротышка, я хотел быть настоящим солдатом, а не мальчиком на побегушках у кучки чокнутых с завышенным самомнением. Без обид.

– А я-то тут причём?

– Ну, твой парень тоже входит в вышеупомянутую категорию.

Я прыскаю. Меня, может, и должно волновать мнение Бена насчёт Власа, но я не хочу в очередной раз пускаться в пустые споры, а потому пропускаю заявление мимо ушей и вместо этого говорю:

– Если бы ты пошёл в военный университет, жил бы в казарме, вставал бы в шесть утра и существовал бы от выходного и до выходного. Про девчонок вообще молчу.

Бен пожимает плечами. Уже внутри здания мы с Беном останавливаемся в паре шагов от Шиго, которая о чём-то разговаривает с консьержем.

– Ладно, ты права, – говорит Бен. – Но из меня вышел бы неплохой морпех.

– Как скажешь, – бросаю я.

И, казалось бы, закончен разговор, но Бен продолжает таращиться на меня, что-то выжидая.

– Чего? – переспрашиваю я.

Шиго идёт к лестнице. Мы – за ней.

– Ничего, – произносит Бен. – Просто заметил кое-что странное.

Второй этаж. Длинный, витиеватый и очень шумный коридор. Пахнет влажностью и пельменями. Кто-то курит в форточку, чего делать явно не разрешено.

– И что же ты заметил, умник?

– А то, что ты имеешь привычку поддерживать всех, кроме меня.

Краем глаза я наблюдаю за тем, как Бен бьёт себя по козырьку кепки, чуть его приподнимая.

– Если для тебя это настолько важно, – произношу я, разводя руками. – Из тебя бы и вправду вышел отличный морпех.

– Уже поздно, – фыркает Бен. – Уже не актуально, и я тебе не верю.

Он кривит губы в подобии улыбки, вот только я всё равно замечаю остаток искренней обиды в его глазах и в том, как быстро эта самая улыбка исчезает.

Что на него нашло? Не очень похоже на Бена.

Шиго останавливает нас напротив одной из дверей.

– Юра сказал, цитирую: высокий красивый мужчина в комбинезоне уборщика, предложивший заплатить за один блок платиновым слитком или килограммом травки, живёт здесь, – Шиго недовольно качает головой. – Типичный отец и шуточки его тупые.

Шиго заносит кулак, чтобы постучаться, но я опережаю её, вклиниваясь между ней и дверью.

– Я сама, – говорю я. – А вы подождите тут.

Шиго скашивает недовольный взгляд на Бена, но всё же даёт согласие кивком. Я коротко простукиваю костяшками пальцев по деревянному косяку и, не дожидаясь разрешения, проскальзываю в комнату. Не знаю, что ожидала здесь увидеть, но перед глазами возникает до отвращения обыденная картина. Никаких тебе пентаграмм на полу, никаких скелетов и их частей, никакой крови на стенах. Только комната с “бабушкиным” ремонтом и Эдзе, развалившийся на кровати с планшетом в руках.

– О, – протягивает он, отрывая глаза от экрана. – Какие люди! И это только чуть больше пяти часов прошло! Я приятно удивлён вашей скорости.

– Здрасьте.

Эдзе кивает и размашистым жестом указывает на соседнюю кровать, предлагая мне сесть.

– Почему общага? – я брезгливо осматриваю шерстяной плед, видавший не одно поколение студентов, прежде чем примоститься на самый край кровати. – В городе есть отличные гостиницы.

– Там клиентами особо не разживёшься, – отвечает Эдзе.

– Клиентами?

Эдзе кидает планшет себе за спину.

– А ты, как я посмотрю, всё так же не обременена полезными знаниями.

Я могу ответить ему что-нибудь достаточно саркастичное, чтобы показать – я его не боюсь и уж тем более не стану перед ним выуживаться, но когда в последний раз подобный способ диалога помогал мне в решении проблем?

– Я согласна дать вам то, что вы хотите, – произношу я вместо всех ядовитых слов, вертящихся на языке.

Глаза Эдзе расширяются.

– И как на это отреагировало ваше начальство? – с интересом спрашивает он.

– Я никому не говорила.

– Бунтарка, – хмыкает Эдзе. – Мне нравится. Ладно. – Он встаёт, привычным жестом вытирает ладони о штаны по брючному шву. – Только оплата – вперёд.

– Как хотите. Это уже, как вы говорили, не моё дело.

– Ох, дорогуша, – Эдзе снисходительно качает головой. – Не в этот раз.

Он уходит к сумке, брошенной под подоконником. Её содержимое гремит, шелестит и побрякивает, когда он перебирает его в поисках чего-то определённого.

– Я не понимаю… – начинаю я, но обрываю сама себя вместе с тем, как Эдзе выпрямляется и разворачивается ко мне лицом.

В его руках уже знакомый мне гримуар и ещё что-то, что больше пугает, чем вызывает интерес.

– Так это работает, – Эдзе делает несколько шагов мне навстречу. – Чтобы изъять те жалкие крошки, которые остались от Христофа, мне нужен проводник. Кто-то, кто, так или иначе, знал его и был с ним связан. Друг, родственник, любовник – кто угодно.

– Вы тоже подходите под этот список, – говорю я, начиная понимать, к чему ведёт Эдзе.

– Верно. Вот только я не могу одновременно колдовать и быть проводником.

– Я не собираюсь просить Власа, – я упираю кулаки в бока. – Он и так слишком… – дыхание учащается. – Да, он его племянник, но… – язык путает слова. Я откашливаюсь. – Нет. Вам придётся искать другой способ.

– Во-первых, другого способа нет, – отвечает Эдзе. – А во-вторых, я говорил не о Власе.