Завещание Сомервилля - Диксон Хелен. Страница 7

— Тогда, — не унимался он, — остается надеяться на то, что он ничего не узнает, иначе вполне может отказаться от предполагавшейся женитьбы. А сейчас, мисс Сомервилль, отправляйтесь-ка к вашей матушке, она, наверное, места себе не находит, беспокоясь, куда вы запропастились. На месте вашего отца я задал бы вам хорошую взбучку.

Попреки Маркуса вызвали в ее душе бурю возмущения.

— Мне остается возблагодарить Господа за то, что вы не мой отец.

— О да, мисс Сомервилль. Благодарите. По-моему, вы избалованная, распущенная девчонка, а я таких не выношу. Вели вы себя как самая настоящая блудница. По-видимому, вы не очень хорошо представляете себе, чем рискуете, заигрывая с мужчиной моего возраста, имеющим богатый опыт общения с женщинами. В следующий раз подумайте дважды, прежде чем затевать игру подобного рода.

Ева смотрела на Маркуса, стараясь вникнуть в смысл его речей.

Еще никогда никто не говорил с ней таким тоном и не оскорблял ее так глубоко. Глаза Маркуса сверкали яростью, но она стояла перед ним с независимым видом, гордо подняв голову.

— А вы сами? Как вели себя вы? Разве вы были вправе злоупотреблять моим доверием, кем бы я ни была? Или для вас это естественно?

— Л никогда не позволяю себе злоупотреблять доверием молодых, беззащитных девушек, но вы, мисс Сомервилль, не производите впечатления беззащитного создания. И если вы, мисс Сомервилль, воображаете, что можете позволить себе со мной все что угодно, то уверяю вас — вы просто меня не знаете.

— И не желаю знать после всех ваших оскорблений. Какой вы джентльмен, мистер Фи-цалан, если сразу не поняли, что я собой представляю?

— Не будь я джентльмен, мисс Сомервилль, мне было бы безразлично, кто вы такая. Я бы вел себя куда смелее и насладился бы вашими прелестями. Судя по вашей реакции, не отпусти я вас, мне не пришлось бы терять время на уговоры. Забыв об осторожности, вы бы отдались мне. Признаюсь, я редко отказываюсь от щедрых даров, но, учитывая ваш возраст и то, что вы дочь сэра Джона Сомервилля, а он, как вам известно, мой близкий друг, вынужден отклонить ваше предложение. Еву охватил гнев.

— Да как вы смеете так со мной разговаривать! Я знаю, что вы обо мне думаете…

— Нет, не знаете, мисс. Если бы знали, то повернулись бы ко мне спиной и бросились бежать прочь. А сейчас возвращайтесь к вашим подружкам, пока они не выслали поисковую партию. Не то они обвинят меня в том, что я вас скомпрометировал. Больше всего я опасаюсь, как бы ваш отец не потребовал, чтобы я, как истинный джентльмен, женился на вас.

Глава четвертая

Сгорая от стыда и негодования, Ева зашагала по тропинке к ярмарке. За все семнадцать лет она ни разу не испытывала подобного унижения. Но самое страшное ждало ее впереди: свидетелями ее позора оказались не только подруги, но и Лесли Стефенсон, который глядел на нее, словно не веря своим глазам.

Не в силах вымолвить ни слова в свое оправдание, она быстро приближалась к ним, но тут сквозь слепившие ее слезы заметила, что Анджела торжествует, с трудом сдерживая злорадную улыбку. Еще бы ей не ликовать! Ведь сомнений нет, после того, что произошло, помолвка с Лесли не состоится…

Лесли женился на Анджеле, но год спустя погиб, упав с лошади, — оставил ее богатой вдовой. Ева по-прежнему дружила с Эммой, но имя Анджелы они никогда не упоминали. Для Евы она перестала существовать…

Что касается Маркуса Фицалана, то, оставшись после той сцены один, он изругал себя за то, что угодил в яму, вырытую им самим.

Но если Ева, рассуждал он, всегда ведет себя так, находясь вдали от бдительного ока родителей, то они должны об этом узнать, и чем скорее, тем лучше.

И Маркус Фицалан немедленно поговорил с сэром Джоном Сомервиллем. Родители были разгневаны и огорчены до крайности. Будущее их дочери представлялось им в самом мрачном свете. Зная, что общество Этвуда ничего не забывает и не прощает, они отправили ее к бабушке в Камбрию и не разрешили возвращаться, ' пока позорное происшествие не померкнет в памяти людей.

К несчастью, мать Евы скончалась до ее возвращения, и девушка горько корила себя за то, что не была с ней в тяжкие минуты ее жизни. Охваченная неизбывной тоской, она обрекла себя на добровольное заточение в Бернтвуд-Холле. Эмма не раз приглашала ее на вечеринки и званые ужины, но Ева упорно отказывалась. Только изредка позволяла себе навещать тетку в Лондоне и бабушку в Камбрии.

Неприятный эпизод остался далеко позади. Остался бы, если бы она никогда больше не встречала Маркуса Фицалана. Без капли снисхождения он обругал ее блудницей, назвал избалованной, испорченной девчонкой. Как ни грустно, он, должно быть, близок к истине.

Она его ненавидит, но ведь он пробудил в ней желание, странную боль в душе, неизъяснимую тоску. В тот день кончилось ее детство. Прежней беззаботной, веселой девочки как не бывало.

Задремавшую в кресле Еву разбудил стук в дверь. Она пошла открывать. Перед ней стояла бабушка.

— Прости, Ева, что я к тебе вторгаюсь, но мне необходимо с тобой поговорить.

— Очень хорошо, бабушка, — тихо сказала Ева, хотя в этот миг ей было не до разговоров.

— То, что ты сегодня узнала, явилось для тебя страшной неожиданностью, — промолвила бабушка.

У Евы вырвался невольный вздох.

— О да, конечно. А для тебя разве нет? Или папа говорил с тобой на эту тему? Мистер Фи-цалан пытался объяснить мне, почему отец так поступил, но я ничего не поняла.

Бабушка сочувственно покачала головой.

— Да, твой отец рассказал мне о своих намерениях год назад, когда приезжал в Камб-рию.

Ева удивленно подняла брови.

— Значит, ты давно в курсе дела?

— Он хотел услышать мое мнение.

Вот как! Ева ощутила себя еще более одинокой.

— И ты одобрила его план. Решила, что нет для меня ничего лучше, чем выйти замуж за мистера Фицалана.

— Да, это так. Я не видела никаких аргументов против. Фицалан хороший человек, твой отец относился к нему с величайшим уважением. Ему всегда нравились целеустремленные люди. Знаю, Ева, тебе нелегко и у тебя есть все основания для недовольства. Но все же, как ты сейчас относишься к Фицалану? Замуж за него пойдешь?

— О, бабушка, ну что я могу сказать? Я ведь его и не знаю.

— Это нетрудно исправить. Я, разумеется, всегда счастлива видеть тебя в Камбрии, но ради твоего же блага тебе, по-моему, следует остаться здесь и выйти замуж.

Ева внимательно взглянула на старуху. По ее тону можно подумать, что та не желает видеть внучку у себя. А странно, ведь раньше принимала ее с распростертыми объятиями.

— Пойми меня правильно. Ты же знаешь, что твои приезды всегда были для меня радостью, но Камбрия не место для юной девушки, у которой вся жизнь впереди. В Лондоне у тети Шоны ты не уживешься. Через несколько недель столичная сутолока тебе надоест, захочется обратно, в провинцию.

Ева вздохнула. Бабушка права. Она всегда с радостью предвкушала визит в Лондон, но быстро уставала от званых обедов, балов и начинала считать дни до отъезда.

— Но я не хочу выходить за мистера Фица-лана. Он для меня чужой человек, а то, что я знаю о нем по рассказам, мне не по душе. Да и старый он к тому же.

— Старый! Тридцать лет! Тебе же рано или поздно все равно придется выйти замуж, так почему бы не за Фицалана? Происхождения он, правда, не благородного, но других недостатков я в нем не нахожу. Влиятельный, богатый, имеет бизнес… А какой у него дом! Говорят, огромный и красоты необычайной. Еще дед Маркуса построил. Тебе должно там понравиться.

— Конечно, если я выйду замуж за Фицалана. Впрочем, выбора у меня как бы и нет.

Интересно, что бы сказала бабушка, узнай она об эпизоде на Этвудской ярмарке?

— Как это ни странно, — чуть помолчав, продолжала Ева с иронией, — никому не приходит в голову, что мистер Фицалан может сам не пожелать жениться на мне. Решит, что перебьется и без шахты. Только навряд ли кто-нибудь поспешит заменить его в качестве моего мужа. Уж больно маленькое у меня приданое.