Дорога на Ксанаду - Штайнер Вильфрид. Страница 47
Любой студент, даже первокурсник, упал бы от смеха, наблюдая за мной. Отмычка просто повисла в замке, и я не смог повернуть ее ни вправо, ни влево. Итак, комната Синей Бороды не раскрыла тайны. Уставший и недовольный собой, я облокотился на дверную ручку, услышал издевательский писк — и дверь открылась. Хендерсон, должно быть, открыл ее. Но зачем? Или она открылась лишь от прикосновения?
Мне не пришлось включать фонарик — в камине горел огонь.
Кресло. Кровать. Заваленный бумагами стол. Отражение огня на потолке.
Справа — письменный стол. На нем лежат рукописи, перо, чернильница, открытая книга. Кресло, повернутое к окну. Кровать в центре комнаты, у правой стены — камин.
Подо мной закачался пол, контуры окна начали расплываться. Но прежде чем подкосились колени, я успел заметить: комната по форме напоминает трапецию с основанием в стене с окном.
Потом я погрузился в черное море.
Меня разбудила сильная пощечина.
Над моим лицом склонились впалые щеки, накрашенные красной помадой губы.
— Жеральдина, — закричал я.
— Мод, — ответила женщина, — Мод Хендерсон. Вам нужно меньше пить.
Ее щеки на самом деле слегка впали. Серая прядь волос упала ей на лоб. Цвет помады был скорее оранжевым, нежели красным.
Я просто снова заснул. Как утешительно. И как досадно.
— Что вы делаете, — спросила Мод, — в нашей кладовке?
С большим трудом я приподнялся и попытался сориентироваться. Я лежал на полу в комнате, между кроватью и камином, Слева над моей головой, на столе, возвышалось перо, как парус на горизонте. Искра из камина прожгла небольшую дырку на моих брюках.
Я дотронулся до ножки кровати: дерево, а не Фата Моргана.
Значит, комната действительно существует. И я ее нашел.
— Вы немой или плохо слышите? — спросила дружелюбно Мод.
Мне нужно было сохранять самообладание, хотя это давалось мне с трудом, и убедить Мод в честности моих намерений.
— Ни то и ни другое, — ответил я, — всего лишь небольшой приступ. Проблемы с кровообращением.
Мод ждала, скрестив руки: объяснение показалось ей слишком слабым.
Я с грохотом поднялся, стряхнул с брюк пепел и протянул ей руку.
— Александр Маркович, — сказал я как можно торжественнее, — извините за мое любопытство. Я пишу для одной венской газеты статью об английском романтизме, и именно в вашей кладовке было создано самое великое стихотворение мировой литературы.
Мод взяла меня кончиками пальцев за тыльную сторону ладони. Словно ее руки были присосками детектора лжи. Не без сострадания она разглядывала мой внешний вид. Очевидно, она в самом деле не думала, что я вор. Равно как и то, что я в своем уме.
— Скотт рассказал мне кое-что, — сказала она и отпустила мою руку, — лично я не имею ничего против фантазеров, но вам лучше пойти спать.
— Да, — ответил я, — вы абсолютно правы. Но я надеюсь, вы позволите мне остаться на пару дней в вашей уютной комнате для гостей.
— Давайте поговорим за завтраком, — сказала Мод и вышла в коридор.
Мне и в самом деле требовались несколько часов спокойного сна, но прежде я хотел бросить взгляд на книгу, лежавшую на столе. В дверном проеме появилась голова Мод.
— Я положила вам аспирин на ночной столик, — заботливо сказала хозяйка тоном строгой воспитательницы.
— Спасибо, — ответил я. Оставил книгу лежать на столе и ушел в свою комнату.
Уснул я за считанные минуты, как будто ничего не произошло.
21
Мод и ее муж уже сидели за столом и завтракали, когда я вошел в комнату. После пробуждения я потратил еще некоторое время, чтобы привести свою внешность в более цивилизованный вид. Помыл волосы, достал свежую рубашку из рюкзака и побрился.
— Доброе утро! — сказал я. Это должно было звучать дружелюбно, во всяком случае как-то нормально. Или просто здорово.
— Доброе, — сказал Хендерсон с набитым ртом, — проспался?
— Думаю, да, — растерянно ответил я. Сейчас было не самое лучшее время для поправки.
— Яичницу с ветчиной? — спросила Мод. Я кивнул.
— И чашка кофе была бы весьма кстати.
— Есть только чай, — сказал Хендерсон, — намного полезнее.
Хорошо, тогда просто чаю.
— Позволите? — намекнул я на пустующее кресло за кухонным столом.
Хендерсон без единого слова показал мне открытую ладонь. Мне было не совсем понятно, что это могло значить.
— Конечно, — подразумевалось как «за отдельную плату».
Возможно, вежливость, струящаяся сладким сиропом с моих губ, вызывала в нем отвращение.
Я сел за стол и начал с извинений по поводу моего непозволительного вторжения в их кладовку, украшая свою речь помпезными изображениями важности моего открытия.
Хендерсон оказался прагматиком.
— Значит, вы и дальше хотите тут вынюхивать, — сказал он и осторожно отложил столовый прибор в сторону.
— Да, — ответил я, — то есть нет. Я бы хотел провести здесь расследование и задержаться на пару дней, может быть, неделю.
— Расследование, — повторил он. Из его уст это прозвучало как извращение, — тогда занимайте и вторую комнату. Это будет стоить сорок фунтов в сутки.
— И два фунта за банку пива, — добавила Мод. Они оба были исключительной, отлично сработавшейся командой, нет сомнений.
— Хорошо, — сказал я.
— Тогда договорились, — ухмыльнулся Хендерсон.
Мод встала и бросила на сковородку пару яиц и две полоски бекона.
Итак, все были довольны. Остаток завтрака мы провели в уютном молчании.
Я вернулся в комнату для гостей, растянулся на кровати и боролся с самообладанием. И хотя я едва сдерживался оттого, чтобы тут же не отправиться в заветную комнату и как следует обследовать ее, тем не менее я заставил себя продумать план действий на ближайшее будущее. Прежде всего мне нужно было перетащить мой багаж из Линтона на ферму. На автобусе и пешком это было бы довольно проблематично. Ближайшее бюро по аренде автомобилей находилось предположительно в Минхеде или Таунтоне. Итак, оставался только «лендровер» Хендерсона. Значит, служащий моего банка станет завсегдатаем моих снов. Но от одной только мысли о том, что мы вместе с Хендерсоном отправимся в Линтон, где нам придется как минимум пару часов находиться вместе, у меня на лбу выступили капельки холодного пота. Оставался только один выход из сложившейся ситуации: требовалось уговорить хозяина доверить мне свою консервную банку. Я еще немного помедитировал, уставившись на особенно стоически смотрящего дога на таблице, а потом пошел разыскивать Хендерсона.
Он оказался во дворе, где кормил своих кур.
Мое предложение его нисколько не удивило.
— Я уже подумал о том, что вам, вероятно, нужно перевести сюда свои вещи.
Он предложил подвезти меня до Линтона и обратно за скромное вознаграждение в 30 фунтов. Я же возразил, что мне и в голову не приходило отвлекать его от работы. Кроме того, я такой истеричный попутчик… В общем, сколько мне стоило бы позаимствовать его автомобиль?
Назвать его взгляд пренебрежительным явилось непростительным преуменьшением.
— Вы — в моем «лендровере»? Это грозит полной катастрофой.
И он назвал сумму, значительно превышавшую размеры моего резерва.
— Я хочу арендовать вашу груду металлолома, а не купить! — в ярости заорал я.
Видимо, моя реакция немного успокоила его: если бы я согласился на его предложение, он до конца своих дней считал бы меня опасным сумасшедшим.
Мы договорились о приемлемой цене, после чего я подписал страховку и Хендерсон вручил мне ключи.
Когда я садился в автомобиль, Хендерсон стоял рядом, держа руки в карманах. У него был скептический взгляд, — видимо, он ждал демонстрации моей недееспособности. Однако «лендровер» резво завелся, куры с криком разлетелись по сторонам, и я направил эту старую мельницу со двора вниз по узкой дорожке, к основной магистрали.
Я довольно быстро приспособился к левостороннему движению, пару раз, правда, мне приходилось до упора вдавливать педаль тормозов, чтобы спасти овечью шкуру. Но в целом поездка прошла без происшествий.