Опущенная - Колычев Владимир Григорьевич. Страница 18

А отец поступил правильно, что не предал дело огласке. От ментов отмазал, и за это ему спасибо. И вообще, Настя будет ему послушной дочкой. Только вот это не помешает ей осуждать его и даже тихо ненавидеть. За то, что не спас, не вырвал из рук подонков…

Глава 8

Настя цвела и пахла. Светлая улыбка, яркий, чарующий взгляд. Свежая, бодрая, подтянутая, как изнутри, так и снаружи. Безупречный макияж, стильный прикид… Но за этой броской облицовкой скрывался, казалось, лопнувший фундамент. Улыбка у нее мягкая, а в глубине глаз — жесткое гранитное дно. Там же можно было заметить и нездоровый блеск. Но, возможно, Сева просто хотел найти в ней подвох, потому и мерещилось.

— Ты только никому не говори, что меня похищали, — сказала она.

— Ну, если ты здесь, то зачем?.. — замялся он.

— И многим ты сказал?

Настя правильно все поняла, но ничуть, казалось, не расстроилась.

— Ну, официальной информации не было…

— Не было никакого похищения. Это мы все придумали.

— Зачем?

— В Сочи сейчас лето… Для моржей, — засмеялась она.

— Ты была в Сочи?

— Я тебе этого не говорила, — заговорщицки подмигнула она.

— С кем?

— Сева, не будь занудой.

— Просто я видел Женю…

— Когда? — Настя попыталась, но не смогла скрыть волнения.

— Ну, на следующий день после того, как ты исчезла… Нет, через два дня, — поправился он.

— Ну, мы же не сразу уехали…

Сева пожал плечами. Как-то не очень верил он Насте. Скорее, вообще не верил… Но, может, она просто хотела поскорее забыть о похищении, поэтому и придумала эту историю с Сочи. Возможно, она пережила такое, о чем с другими не случалось даже в самых страшных снах…

— А где сейчас Женя? — спросил он.

— Ну-у… — замялась она.

— Не знаешь?

— Олеся может знать, — предположил Сева.

— Олеся? — Настя мило улыбнулась, в раздумье глядя на него.

Но это была застывшая улыбка, можно даже сказать, гримаса, за которой скрывалось тревожное томление.

— А ты не можешь найти его?

— Ну почему же не могу… — Настя накрыла рукой его запястье.

А рука у нее такая теплая, и само прикосновение — хмельное.

— Он тебя бросил?

— Ты задаешь много вопросов.

— А если он причастен к тому, что с тобой произошло?

— Сева, я сейчас уйду!

— Уходи.

— Что?! — Настя обиженно надула губки.

И глаза сощурила, как будто собиралась заплакать.

— Ну, если тебе что-то не нравится, можешь идти…

— Да, конечно.

Сначала она опустила голову, затем неторопливо повернулась к нему спиной. И в этих движениях не было решительности. Настя, казалось, ждала, когда Сева ее остановит.

— Да я тебя не гоню. — Он взял ее под руку.

— Не надо меня гнать… — вздохнула она. — Ничего не надо… Но и не гони…

Она сама взяла его под руку, прижалась грудью к его плечу.

— Знаешь, а я соскучилась по тебе…

— Я тоже.

— Ты все так же с Олесей?

— Не думаю.

— Она с кем-то встречается?

— Ты хочешь узнать про Женю? Ничем не могу помочь.

— Женя, Женя… Не нужен мне Женя… А пошли к тебе!

Настя повернулась к нему и осветила его многообещающим взглядом. От волнения Севу бросило в жар. Он представил, как раздевает Настю, укладывает в постель…

Возможно, она прошла через Крым и Рым, но мысль об этом не остудила пыл. Она уже не та, что раньше. Она все так же молода, но взгляд у нее как у зрелой женщины. Это заводило.

— Ну пошли!

— А меня пропустят? — Настя снова взяла его под руку, грудью прижимаясь к плечу.

— Разберемся, — кивнул Сева.

Совсем не обязательно обманывать бдительность вахтерши, достаточно просто хорошо ее попросить. Главное, чтобы у Насти был студенческий билет, с ним, в принципе, можно без пропуска.

— А кто с тобой живет?

— Ну, Костя сегодня ночует у своего друга.

— Мы будем вдвоем? — Настя улыбнулась, но особой радости в ее голосе он не услышал.

— Ну, если ты хочешь…

— Хочу… Но не сейчас… Просто посидим… У тебя музыка есть?

Сева озадаченно глянул на нее. Обычно это так и называлось, пойти послушать музыку с девушкой. Со всем отсюда вытекающим. И непонятно, то ли Настя всерьез, то ли шутит. То ли не сейчас, то ли с музыкой… Впрочем, вопросов он не задавал. В таких случаях обычно разбираются на месте. Как пойдет, так и будет…

Но не пошло с самого начала. Сева провел Настю через вахту, но в комнате он застал Костю. И всех его новых друзей, в общаге у которых он сегодня должен был ночевать. На столе закуска: хлеб, колбаса, сало, плавленые сырки, соленые огурчики. Водки не видно, но это если не заглядывать в тумбочку.

— Сева, брат! — Увидев Настю, Костя приложил руки к груди.

Сева качнул головой. Да, Костя должен убраться, это без вариантов.

— Ну хорошо, мы уходим… — Костя обвел своих дружков умоляющим взглядом.

Он обещал им теплый приют, а вышел облом. Но Сева не собирался делать ему снисхождение. Сегодня его день, и, если он пришел с девушкой, сосед должен исчезнуть хотя бы на пару часов.

— Куда это вы уходите? — Настя удивленно вскинула брови. — Не надо никуда уходить!.. Что у вас тут интересного?

— Ну, ничего особенного. — Худосочный паренек с горбатым носом достал из-под подушку бутылку водки.

— Да, ничего особенного, — мило улыбнулась Настя.

— Ну, можно послать гонца. За бутылочкой винца.

— За бормотухой? — Настя поморщилась лишь слегка.

— Ну, можно сена понюхать, — улыбнулся лопоухий толстячок с густыми, но какими-то бесформенными бровями.

И приложив пальцы к губам, изобразил процесс курения.

— Сена? Это как? — нахмурилась Настя.

И при этом она, как показалось Севе, напряглась, как будто от сдерживаемого восторга.

— Ну, травка к зиме в сено превращается…

— A-а!.. Это слишком круто… Да, Сева? — Она посмотрела на него, и он заметил в ее глазах нездоровый блеск.

Что это с ней? С каких это пор ей стали нравиться шумные компании? Кто ее к этому приучил?.. Сева знал ответ на этот вопрос.

Настя не отказалась от водки, выпила наравне со всеми. Но так скривилась, что Костя не выдержал и протянул ей огурчик.

Вслед за первой бутылкой появилась вторая. Настя заметно занервничала. Сева выразительно глянул на Костю, но тот, похоже, не заметил намека.

Настя же намекать не стала. Она сказала прямо:

— Ребят, а давайте вы пожуете своего сена, а потом пойдете погуляете. Думаю, вам будет весело.

— Обхохочемся, — нервно засмеялся горбоносый Славик.

— Комендантша здесь, — сказал Сева.

Он, конечно, мог пыхнуть на пару тяг, но лучше обойтись без этого. Баловство это, причем не безопасное.

— Даже не знаю, что вам делать, — с самым серьезным видом сказала Настя.

— А что делать? — в ожидании чего-то смешного с интересом глянул на нее Костя.

— Чтобы вас не унюхали, нужно курить в окно. А здесь четвертый этаж, вдруг от смеха повываливаетесь.

— На измену пробьет! — засмеялся толстячок Веня.

— Как это — на измену? — Настя смотрела на него с самым серьезным видом.

— Ну, война с немцами…

— Парашютисты с четвертого этажа, — хохотнул Славик.

— Лучше не рисковать, — качнул головой Сева.

— Если не рисковать, какие же вы парашютисты-десантники?

— Ну, я уже свое отслужил…

— А с тобой и так все ясно. — Настя прильнула к Севе, обвила рукой его шею. — А салаги пусть прыгают…

— Да не вопрос!

Толстячок полез в сумку, вынул оттуда папиросу и, посматривая на запертую дверь, стал вытряхивать из нее табак, чтобы забить «пяточку». Настя сидела на кровати, отстраненно глядя в окно. Как будто она не имела никакого отношения к происходящему.

Косяк пустили по кругу, Настя затянулась, закашлялась, из глаз брызнули слезы.

— Ну и зачем тебе это надо? — Сева недоуменно смотрел на нее.

— Хочу забыть, — тихо, на ухо сказала она.

— Кого?

— Ты знаешь… Его забыть, тебя вспомнить… — Ее рука теплой змейкой влезла к нему под рубашку.