Больше не промахнусь! - Легардинье Жиль. Страница 8
– Друзья мои, не волнуйтесь! Мадемуазель Лавинь вам все объяснит.
Он делает мне знак:
– Мари, вам слово.
Я снова вчитываюсь в то, что написано на листке, который он мне подсунул. У меня крепнет чувство, что Дебле меня подставляет, превращая в невольную сообщницу своих махинаций, а в итоге я стану такой же жертвой, как и все остальные. В документе, который он требует немедленно подписать (я успела только пробежать его глазами по диагонали), говорится о защите прав дирекции в ущерб нашим интересам. Господин Мемнек в гробу бы перевернулся, если бы он умер, конечно. Но он на пенсии, живет на юге и перевернуться может только в шезлонге. Скрепя сердце я начинаю читать:
– Мы собрались сегодня, чтобы подписать этот важный документ. При его составлении были учтены интересы всех сторон, и это позволит нашему предприятию развиваться, сохраняя все приобретенные…
Я делаю паузу. Я не смогу это прочитать. Нет, не смогу. Поднимаю глаза на коллег. Все смотрят на меня и внимательно слушают. Читать им этот бред выше моих сил. Мне хочется закричать: «Не подписывайте это!»
– Продолжайте, Мари! – подгоняет меня Дебле. – Не будем попусту тратить время, всем уже пора возвращаться к работе.
Нотело кивает, как пластмассовая собачка, которая вряд ли выживет в надвигающейся катастрофе. Я спрашиваю:
– А почему вы сами не прочтете то, что написали?
Дебле возмущенно отвечает:
– Потому что это ваша работа – заниматься персоналом, а именно это сейчас и требуется. Так что будьте милочкой…
– Я не милочка! И не лапочка! И мне очень не нравится, когда на меня давят! Почему вы не раздали эти материалы до собрания? Мы бы успели прочитать и обдумать, у нас бы возникли вопросы. Почему нас всех согнали сюда и заставляют что-то подписывать, не оставляя никакого выбора? И раз уж вы мне напомнили, что моя работа – заботиться о сотрудниках, я скажу, что думаю обо всем этом: то, что вы делаете, в высшей степени подозрительно!
Шепот в зале подтверждает, что многие со мной согласны. Нотело в панике, он чувствует, что ситуация выходит из-под контроля. Если бы это был фантастический фильм, то он со своим отвратительным повелителем Дебле, который собирался поработить планету Дормекс, уже мчались бы к спасательной капсуле, чтобы затеряться в космосе. Но тут они могут сбежать только через окно в туалете…
Дебле пытается перейти в контрнаступление и повышает голос:
– Вам известно далеко не все, мадемуазель Лавинь! Законы меняются, а вместе с ними и рыночная экономика. Мы действуем так быстро, чтобы защитить интересы всего коллектива!
– Неужели? Вероятно, именно для защиты наших интересов вы требуете – страница 2, я цитирую: воздержаться от любых коллективных исков (гражданских и уголовных) как против акционеров, так и против самого предприятия «Дормекс».
Флоранс энергично кивает и первая говорит вслух:
– Я это не подпишу!
Клара восклицает:
– Viva la Revolución! [2]
Похоже, фильмы слишком сильно влияют на молодежь. Клара наверняка вчера смотрела очередной вестерн Серджио Леоне. Страшно подумать, какие лозунги она стала бы выкрикивать, если бы посмотрела «Волшебника из страны Оз». А я бы тогда точно была Трусливым львом, который наконец получил смелость.
Все встают, листки, которые я раздала по приказу Дебле, остаются лежать на стульях. Дебле в ярости, и Нотело тоже. Он опять качает головой, на этот раз слева направо – наверное, мы едем по горной дороге… Я и не думала, что мои слова вызовут такую реакцию. Дебле наклоняется ко мне и с кислым видом говорит:
– Вы совершили большую ошибку, душечка. Будьте уверены, я проверю, не является ли ваша выходка нарушением трудового законодательства. Вы правы, вы совершенно не милая, и вы за это заплатите!
Собачка Нотело опять кивает головой в правильном направлении. Вид у обоих напыщенный и разъяренный. Их ход конем не прошел. Мне никогда не нравился Дебле. С самого первого дня. От него за версту несет коварством. Я не до конца осознаю, чем рискую, но не сожалею о своем поступке. Ни капельки. Даже если бы я была на седьмом небе от счастья в личной жизни, то все равно смогла бы дать ему отпор, а уж в моем нынешнем состоянии я подумываю о настоящей схватке. Я делаю шаг в его сторону. От неожиданности он слегка подается назад. Вот по этому едва уловимому движению и можно понять разницу между надменностью мужчины и его истинной смелостью.
Глядя ему прямо в глаза, я тихо говорю:
– Я тебе не душечка.
За обедом я рассказала Эмили о своем новом жилье, но это мне удалось далеко не с первого раза, поскольку в маленьком кафе по соседству, куда мы все обычно ходим обедать, коллеги (в основном женщины) то и дело подходили ко мне и благодарили за проявленную смелость. Некоторые спрашивали, нужно ли подписывать бумаги и что с нами будет дальше. Я превратилась в настоящего гуру. И постепенно даже отшлифовала ответ: «Мы детально изучим текст договора и посмотрим, что там законно и полезно, а затем примем решение».
Эмили иронизирует:
– Ты стала важным лицом в компании! Мои поздравления! Но будь начеку, подружка, ни на секунду не расслабляйся. Дебле и его подлый помощник отомстят тебе при первом же удобном случае. А теперь давай как следует отпразднуем твою новую квартиру.
Она поднимает бокал за мое здоровье. Мы чокаемся, но в бокалах вода. А в тарелках – отварная рыба. Мы обе знаем, что всему виной вчерашний ужин… Но как гласит пословица, настоящее горе безмолвно, и поэтому Эмили, которая войдет в историю как «отравительница пастой с грибами», говорит о другом:
– Не было бы счастья, да несчастье помогло! Зато теперь ты будешь жить в шикарном районе.
– Готова поспорить, что буду там единственная с такой маленькой зарплатой! Остается только организовать переезд. Впрочем, это будет не так уж сложно, у меня мало вещей. Можно сказать, голая пойду!
– Ха! Тогда все увидят твои сиськи!
– Ты чокнутая! Вообще-то, все зависит от того, что я буду прикрывать! И как бы то ни было, я должна поблагодарить подругу моей сестры. Со вчерашнего дня пытаюсь ей дозвониться, но ничего не получается. Неужели телефон сломался?.. Ты получила утром мою эсэмэску?
– Нет. Хм-м, странно… А что ты писала?
– Неважно. Забудь. Просто восхищалась твоими вчерашними грибами…
Я задумчиво смотрю на экран. Ни пропущенных звонков, ни сообщений. Эмили достает свой телефон:
– Давай-ка проверим. – Она набирает мой номер – и бледнеет. – Ничего себе!
– В чем дело?
– Поклянись, что не будешь психовать!
– Эмили, прекрати. Ты же знаешь, я и так вся на нервах.
– Когда я тебе звоню, мне говорят, что такого абонента больше нет в сети. Твой номер отключен.
Я на секунду задумываюсь и вдруг подскакиваю:
– Ну и сукин сын!
Именно в этот момент девушка из бухгалтерии кладет мне руку на плечо.
– Вы совершенно правы! Спасибо, Мари! Как хорошо, что вы были там сегодня утром, иначе Дебле провел бы нас всех!
– Как это мило с вашей стороны. Мы детально изучим текст договора и посмотрим, что там законно и полезно, а затем…
Но закончить фразу мне не удается. Я в шоке. И внезапно восклицаю:
– Чтоб у тебя колесо пробило!
Эмили хохочет. Наша семейная традиция всегда смешит ее до слез. Каждый раз, когда мы в шоке или возмущены, мы припоминаем какой-нибудь ужасный случай из нашей жизни. Таким образом мы обходимся без грязных ругательств, а заодно избавляемся от плохих воспоминаний. Началось это еще с моего дедушки. Мне было семь лет, когда я услышала от него: «Чтоб тебя поколотили, как на свадьбе Августина!» Мама тоже так говорит, и уж ей-то есть что припомнить: «Чтоб от тебя муж ушел!», «Чтоб у тебя живот прихватило на рассвете!»… Обычно окружающие делают вид, что ничего не слышали, но Эмили наша привычка не смущает. Я и внимание на нее обратила потому, что она расхохоталась во время нашей первой встречи, когда я в сердцах воскликнула: «Чтоб у тебя каблук застрял в решетке!» Эмили тогда тоже подколола меня, как сейчас: