Октябрь, который ноябрь (СИ) - Валин Юрий Павлович. Страница 18
Александр III тяжело спустился по ступеням - ноги стали ватными. Слабость не удивительна - такое яркое и отчетливое видение. К чему это?! К чему?!
Надпись на зеркальной поверхности уже меркла, таяла на глазах. "Пусть живут!" - гласили печатные буквы. Почерк абсолютно не походил на почерк отца. Уже не говоря о том, что Александр Николаевич определенно бы не опустил букву "ерЪ". Александр Александрович дотронулся до зеркала с пропадающими буквами - над поверхностью витал едва заметный запах банного веника. Неужели розыгрыш?! Но кто дерзнул?!
Император сбежал по ступенькам - дверь внизу одна, за ней длинный коридор, шутнику некуда деться. Но как похож, боже, как похож!
Александр III рванул двери, ожидая увидеть спину убегающего остроумца. Спины не было, зато император чуть не сшиб невысокую пухленькую служанку с ведром и шваброй.
- Ой! - пискнула конопатая особа, роняя швабру и склоняясь перед самодержцем в неловком поклоне.
- Кто-то здесь только что проходил? - нетерпеливо спросил Александр III, перешагивая швабру.
Перепуганная служанка замотала головой.
Наберут же дур в прислугу. Да еще шляется с ведром в неурочное время.
Император тяжелыми прыжками поспешил к дальней двери. Шустр шутник и как мог успеть проскочить?
Дура-служанка цапнула швабру, юркнула прочь, как нарочно бахнув дверью. Грубый звук отрезвил императора - коридор гулок, здесь слышен каждый шаг. Пытаясь бежать или спрятаться, неизбежно выдашь себя. Это не шутник. Что-то иное... иное...
В сверхъестественное и чудесное Александр Александрович не слишком верил. Супруга, да, иногда склонна, но император не может позволить себе...
Он остановился, с чувством выругался, повернул назад. Сердце колотилось.
В конце коридора распахнулась дверь. Император увидел горячо обожаемую супругу. Мария Федоровна, почему-то в светлом летнем платье, выглядящая крайне юной и милой, странным жестом вскинула руку ко лбу - казалось, сейчас лишиться чувств.
Супруг встревожено протянул к ней руки.
- Ничего не говори! - страстно вскрикнула императрица. - Мне было видение. Помилуй их, Сашка, помилуй!
- Кого? - потрясенно вопросил Александр Александрович.
- Этих глупых мальчишек, что готовили на тебя покушение. Видит Бог, ни не ведали что творили. Мы должны быть добрее! Иначе всем будет хуже. Ах, Сашка...
Императрица резко развернулась, шагнула за дверь. Мгновение эхо ее горьких слов витало меж стен, потом его разорвал грохот закрывшейся двери.
Александр машинально перекрестился. Что все это значит?! Нужно что-то сделать. По крайней мере, с этими оглушающими дверьми. Черт знает что такое, не двери, а мортиры какие-то.
Он вошел в столовую. Супруга уже была там. Естественно, не в неуместном светлом платье, а в элегантном, темно-синем, вполне к случаю. И сама Мария Федоровна очень уместная - не юная, но красивая, стройненькая, абсолютно понятная. Удивилась, что супруг задержался, но всмотрелась и обеспокоилась.
- Что с тобой, Саша?
- Сейчас шел и вдруг задумался, - император сел, взял салфетку. - Возможно, их стоит помиловать? Не смотри на меня так. Я об этих мерзких мальчишках из "Народной воли", так мечтавших меня укокошить.
- Но они ведь и на суде ведут себя весьма дерзко, - осторожно напомнила супруга. - Помилование будет выглядеть нашей очевидной слабостью и подаст дурной пример их последователям.
- Полагаю, это зависит от формулировок приговора, - задумчиво поведал Александр. - Мне пришла в голову мысль, что выставить человека глуповатым гораздо действеннее, чем сотворять обществу сомнительного лже-героя и мученика. По крайней мере, лично мне крайне тяжело чувствовать себя круглым дураком.
- Боже, Саша, но разве ты дурак?!
- Порою. На меня вредно действуют хамские двери.
Александр Александрович любил жену и не собирался ее мучить нелепыми рассказами о потусторонних видениях и запахах веников. Что касается помилования... Воспитанные и цивилизованные люди могут себе позволить проявлять милосердие. Иногда. И всякие сверхъестественные явления к этому милосердию никакого отношения не имеют.
* * *
- Так, с двумя Александрами мы управились. В целом, император произвел приятное впечатление, - сообщила Лоуд. - Хотя водочкой от него попахивает и вообще медведь какой-то - швабру мне чуть не сломал. Но так-то неплох - визжать и звать охрану не вздумал.
- Ты тоже была недурна, - признала напарница.
- Естественно. На будущее нужно учесть две вещи. Во-первых, я нормальное земноводное с естественной температурой тела. Парить на зеркало мне трудно. Задумка с чаем недурна, но сначала в пасти шибко горячо, потом боишься что остынет. Императоры они не электрички, отнюдь не по графику на меня выбредают. Во-вторых, копировать людей нужно по современным им изображением. В мою императрицу ваш Александр не поверил. Слишком миленькой вышла моя версия. Ну, да ладно, результат положительный.
- Да, теперь третий Александр на очереди.
- Вот никакого разнообразия. Хотя бы Степана какого или Ермолая предложили. Худо, что мы номера камеры не знаем...
- Да с этим не успели.
* * *
Апрель 1887 года
Шлиссельбургская крепость
Ночь, ни звука. Даже шаги часовых не слышны. Треугольник стен, окруженный холодной Невой, а внутрь тьма, сырой камень, но камера уже не кажется тесной западней. Она, камера, часть мира. Огромного, в котором, так много всего. В могиле куда теснее.
Умирать в двадцать четыре года не хочется. Но нужно. Честь народовольца требует.
Скоро. С исполнением приговора тянуть не будут. Жаль, мало успел. Мало, как мало...
Вытянувшись под тонким одеялом, Александр смотрел во тьму потолка. Мысли скользили туманные, неопределенные. Свидание с матерью, короткие письма, густо измаранные цензорами. Не о чем думать. Не о чем...
Узник вздрогнул - тьма рядом наполнилась. Что-то живое, пахнущее духами, дымком самовара, чуть-чуть рыбой.
- Сидите, товарищ? - осведомилась тьма требовательным женским голосом. - Ульянов Александр Ильич, так?
Узник рывком сел, судорожно стиснул одеяло.
- Ага, вы значит, он и есть. Это хорошо, наконец-то, - резковато одобрила тьма.
Что-то щелкнуло, замерцал живой огонек. Александр прикрыл ослепленные глаза, но успел заметить узкую руку, блеск круглых очечков.
Фантастическая гостья зажгла свечу и сухо сказала:
- Подвиньтесь, Александр, я присяду. Если не возражаете.
Узник смотрел сквозь пальцы на свечу и гостью, пристраивающую ярчайший источник света на каменный выступ стены. Девица: невысокая, сухощавая, в строгом под горло платье и странной меховой безрукавке.
- Вы - бред?
- Отнюдь! - девушка строго поправила очки. - Я связная. Прежде всего, позвольте пожать вашу честную руку. С методами "Террористической фракции" я категорически не согласна, но отдаю должное вашему личному мужеству.
Узник машинально подал руку. Ладонь в перчатке была небольшой, но рукопожатие гостьи оказалось крайне энергичным.
- Послушайте, но этого не может быть, - прошептал Александр.
- Может! Возможности науки безграничны. Прогресс не стоит на месте! Методика тайного проникновения по технологии Уэллса-Глорской. Вы Уэллса не читали? Напрасно! Поразительной фантазии человек. Ну, еще прочтете.
- Едва ли, - прошептал приговоренный.
- Как раз об этом и идет речь, - девушка вытащила из рукава письмо. - Вам послание от товарищей.