Октябрь, который ноябрь (СИ) - Валин Юрий Павлович. Страница 95
Камеры Катрин больше не слышала. И вообще ничего не слышала. Стало вдруг еще страшнее: черный единый организм заполнил короткий туннель арки, вот сейчас рухнут высокие и легкие распахнутые ворота, хлынет новая революция на площадь, и задробят по ней пулеметы с крыш и окон, ударит в упор картечь. И пройдет поредевший 1-й Отдельный Красногвардейский дозорно-штурмовой по телам и крови, ударит "в штыки"...
Авангард революционного полка чуть притормозил перед имперским изяществом кованых ворот. Легкая фигурка прыгнула с крыши автомобиля на витиеватую решетку имперских ворот, не забывая изящно поддерживать юбку, вскарабкалась повыше.
- Товарищи! Вот она - цитадель старого прогнившего мира! Рвануть бы их всех разом! - товарищ Островитянская взмахнула бутылочной гранатой. - Но мы с вами не в убогое царское время вступаем. Нет, и не будет у нас привычки всех разом давить к ногтю и заставлять кровью харкать. Они нашу силу и так видят. А бомбы прибережем на самый крайний случай!
О, неброское чудо радио-микрофона! Четкий звонкий голос слышал и весь 1-й Красногвардейский дозорно-штурмовой, и, наверняка, слышала вся площадь. И то, что голос прозвучал женский, играло свою роль, и каждый оттенок интонации сейчас имел значение.
- Какой типаж! - едва слышно в унисон застонали киношники.
Спрыгнувшую Лоуд поймали на крыше штабного автомобиля, авангард красногвардейцев начал вступать на площадь, донеслась команда. И роты 1-го дозорно-штурмового подали свой пролетарский голос.
- Заводы вставайте[45]! - рявкнул басом неизвестный запевала.
- Шеренги смыкайтесь! - многоголосо откликнулась первая рота.
- На битву шагайте...
- шагайте, шагайте..., - поддержала следующая рота...
Участвуя в обсуждении плана церемонии, Катрин полагала, что эта часть марша будет выглядеть крайне неудачно, если не сказать смехотворно. Ошиблась. Нужно было учитывать сложившуюся атмосферу.
Мороз шел по коже. Иррациональный страх представительницы, видимо, все же старого, реакционного, отчасти буржуазного, отчасти мещанского, мира. Инстинкт самосохранения хозяйки замка, сомнительной, но аристократки. И столкновение с со своей же гордостью. Гордостью за великолепную и страшную историю своей страны, за красную звезду на пилотке и красный флаг, что реял над твоей школой и страной в счастливом (все-таки и твоем, несомненно, и в твоем) детстве.
- Что-то я сегодня вся такая противоречивая, - прошептала Екатерина Мезина и утерла пылающее лицо.
Наступила тишина, Красная гвардия маршировала по площади, на нее смотрели силы старого мира, одеревеневшие от умолкших звуков устрашающего марша.
Количественно 1-й Отдельный Красногвардейский дозорно-штурмовой полк был примерно равен сводным силам защитников и сторонников Временного правительства. Несомненно, у "временных" имелись три батареи за баррикадами, пулеметы и резервы во дворце. У ВРК резервных сил за пределами площади было куда больше. Но это не имело особого значения. Здесь и сейчас превосходство Смольного выглядело неоспоримым. В такие моменты считают не головы и голоса, не политических и духовных лидеров, не военный опыт, но штыки. Стальные, четырехгранные, длиною почти в полметра. На переговорах эту психологическую особенность учли не все, и теперь Зимнему было страшно.
- А теперь, специально для их высокоблагородиев и ихних ударных подруг, - задорно выкрикнули из рядов красногвардейцев. Динамики главной автомашины идеологической борьбы проникновенно вздохнули:
- Как упоительны в России вечера
Любовь, шампанское, закаты, переулки
Ах, лето красное, забавы и прогулки[46]...
Под этот немного неожиданный марш, 1-й дозорно-штурмовой выстроился напротив оппонентов. Броневики с демонстративно повернутыми назад пулеметными башенками заняли место на правом фланге. Броня боевых машин была украшена двумя белыми вертикальными опознавательными линиями - явление давешних "ничейных" броневиков и творимые ими безобразия были учтены. На бронетехнику "временных" известью были нанесены горизонтальные линии - кажется, представители ВРК и лично тов. Островитянская успели убедиться, что все выполнено согласно договоренностей. На прибывших с красногвардейцами грузовиках торопливо возились техники, но едва динамики вздохнули в последний раз о "порывах и объятьях", как все замерло.
- Начнем, пожалуй, граждане, - вроде бы негромко кашлянул Чудновский. - Процедура ждать не станет.
"Временные" силы, порядком контуженные музыкальным воздействием, и бойцы Смольного, преисполненные непоколебимой веры в себя и свою правоту, смотрели на уполномоченного комиссара ВРК. Чудновский слегка скованно махнул рукой водителю. Подрулила радио-штаб машина - всем было ясно, что без трибуны все же не обойтись.
- Слово предоставляется бывшему министру-председателю.
Керенский негодующе взмахнул рукой на некорректное "бывший" и взобрался на грузовик...
Говорил он хорошо. Хотя и слегка путано. Но хорошо. И главное, из регламента не выбился. Александр Федорович негодовал, упрекал, и являл очевидные доказательства анти-конституционности поведения ВРК вообще, большевиков в частности, а Троцкого и Ульянова-Ленина отдельно и персонально. Немцев помянул с искренней ненавистью...
Катрин понимала, что в Петрограде, да и в целом по России достаточно людей, считающих вполне недурным выходом для страны сдачу врагу столицы и наведение полного порядка руками победителей-немцев. Что такое истинно германский "ордунг" догадываются далеко не все, гадкие надежды у отдельных членов общества имеются. Но одно дело скрытое германофильство, а другое - открытая некрофилия. К бесчинствам немецких пулеметчиков и мертвецам на улицах привыкать никто не хочет. Кто бы ни задумывал операцию с террористическими нападениями и опережающим стравливанием будущих красных и белых, в этом вопросе провокаторы просчитались. Так в России случается. Мы тут все труднопредсказуемы.
...- Посмотрим же, господа-товарищи, с каким багажом, с какими итогами вы явитесь на этот суд истории. Это будет великий процесс и правосудие восторжествует! - завершая мысль, Керенский бесстрашно погрозил правофланговым броневикам. - Во избежание кровопролития мы уходим, но мы вернемся!
Аплодисменты, стук прикладов и свист в равной степени поддержал и осудил выступление закончившего оратора.
- Да, хватит кровопролитий! - на кунг поднялся Чудновский. - Временное правительство сдает дела Советам, поскольку бесконечно балансировать на краю пропасти до созыва Учредительного собрания мы не можем себе позволить. Петроград в опасности! Вся страна в опасности! Гражданин Керенский, кстати, никуда не уходит, ему поручается создать всероссийскую Чрезвычайную Юридическую Комиссию. Новое законодательство требует внимания и всестороннего контроля.
- Да вы и понятия не имеете, что такое "законодательство"! - возмутился Керенский.
- Александр Федорович, договорились же перепираться только на заседаниях, - укоризненно напомнил сверху уполномоченный комиссар Смольного.
Бывший министр-председатель раздраженно отмахнулся.
- В общем-то, власть перешла Советам, оспаривать взятую нами ответственность начнем позже, - спокойно продолжил Чудновский. - Это потерпит до полной очистки Петрограда и окрестностей от немецких лазутчиков и диверсантов. Политические решения примет съезд Рабочих и Солдатских депутатов, а работы у нас, товарищи, впереди целое море. Господам бывшим высокоблагородиям и прочим гражданам, не разделяющим наши политические воззрения, но боеспособным, предлагаю поучаствовать в защите города от вражеских агентов. Дело, с какой стороны не взгляни, нужное нам всем. Иначе опять нас начнут на улицах как воробьев стрелять. Теперь разрешите предоставить слово товарищу Островитянской, заведующей Общим орготделом, представительнице профсоюзного движения и...
- Да знаем мы ее, знаем, - нетерпеливо завопил непонятно кто. - Пущай сказанет.