Лжецы и разбойники (ЛП) - Мейтленд Карен. Страница 11

«- Это бесполезно, Дай. Вы никогда не достанете его таким образом, без длинной веревки и …»

«- Я возьму…! Я вернусь, Пеккер! Держаться! Держаться!»

Она вырвалась из моей хватки и ринулась в сторону лагеря. Я услышал, как она врезается в кустарник на бегу.

Силы Пеккера быстро иссякали. Он сделал безумный захват единственной твердой поверхности, которую мог нащупать, труп того, кого мы считали Святым Джеком. Когда Пеккер ухватил край его лохмотьев, тело медленно перевернулось в воде, и мы увидели мутные глаза Узли, безжизненно устремлённые на нас

Лишь тело Уизли повернулось в воде, шершавая рука обнаженного трупа под ним скользнула по лицу Пеккера, холодные бледные пальцы ласкали его, словно любовника. Пеккер вскрикнул от ужаса и, вскинув обе руки, чтобы отбросить его, погрузился под мутно-зеленую воду. Труп Уизли, теперь освобожденный от раздутого тела под ним, опустился поверх Пеккера, и они оба пропали с наших глаз.

Мы оставили Дай, сидящей в руинах, рядом с ней сидел святой Джек, обняв ее за плечи. На этот раз они не пытались остановить нас. Дай пристально смотрела в огонь костра. Она не пролила ни единой слезинки, да, честно говоря, я и не ждал, что какая-либо женщина будет оплакивать такого человека, как Пеккер. Но я видел ее безумные попытки спасти его, и знал, что, по-своему, она любила его.

Опять же, возможно, она была вправе не судить его так строго, как могли бы сделать многие. Его никто не жалел и, он тоже научился быть безжалостным. Я коснулся сморщенного рубца на собственном лице. Лезвие режет только плоть, но слова, ранящие разум, оставляют гораздо более изощрённые шрамы. Я надеялся, что святой Джек будет немного добрее к Дай, хотя слабо верилось, что эта доброта распространится на каждого путешественника, встретившегося им на пути. У меня было ощущение, что вода в «глотке» ещё прибудет, и не только из-за дождей.

Джек был непоколебим-Уизли украл камень саламандры. Джек не спал тогда, опасаясь что Пеккер попытается убить его во сне и видел, как Уизли прокрался обратно в лагерь. Уизли завернулся в плащ Джека, несомненно, чтобы замаскироваться на случай, если кто-нибудь проснётся, а затем прополз в лачугу к Пеккеру. Если кто-нибудь и мог увести камень, не разбудив человека, это был Уизли. И Джек был уверен, он так и сделает.

«- Мы не крадём у своих, таковы правила»,- сказал святой Джек,- «мы заключили сделку, а Уизли её нарушил: «Нарушивший заповеди…, да будет предан смерти.».

Джек последовал за Уизли, когда тот бросился обратно в лес, чтобы получить кинжал между лопаток. Но, когда Джек обыскал тело Уизли, то не обнаружил и следа камня. Он был уверен, Уизли, должно быть, выпустил его в агонии или, когда бежал из лагеря. Джек провел остаток ночи и утро в охоте за камнем, бесконечно возвращался к «глотке», думая, что камень выпал, пока он тащил тело в яму. Но он по-прежнему, не терял надежду и был полон решимости продолжать поиски, пока не отыщет его.

Я почувствовал, как Зофиил смотрит на меня, когда мы вели хромающую Ксанф обратно через лес, к месту, где спрятали фургон.

«- Видишь, Камлот»,- сказал он,- «вот что с нами делает надежда! Джек и эта женщина проведут остаток своей жалкой жизни, охотясь за одним камнем среди тысяч, уверенные, что это сделает их богатыми. Рано или поздно, одна из жертв нападения занесёт к ним Великую Чуму, и они будут умирать в муках, всё ещё ползая на четвереньках в поисках лекарства. Упование, Камлот,- это плавучий труп. Цепляйся за него и он утянет тебя в ад.»

Я смерил его взглядом.

«-Существовал ли в действительности когда-нибудь этот камень саламандры?»,- поинтересовался я.

Он поднял брови, удивлённо сверкнув глазами. «Конечно, ведь даже ты поверил этой истории. Предложи любому человеку способ обмануть смерть, и он убьет за него. Это одна из суровых жизненных истин, мой друг.»

Но даже когда он так говорил, я видел, как рука Зофиила поглаживала кожаную сумку, словно проверяя, что что-то ценное там всё ещё лежит в безопасности.

ИСЧЕЗАЮЩАЯ

ВЕДЬМА

КАРЕН МЕЙТЛЕНД

Пролог

Смертельная мазь, изготовленная из мышьяка, купороса, жира младенца, крови летучей мыши и болиголова, должна быть размазана на задвижках, воротах и дверных косяках домов под покровом ночи. Это заставить смерть быстро покинуть город

Река Уитем, Линкольншир

«- Помогите! Прошу Вас, помогите!»

Крик звучал приглушенно в плотном морозном тумане, клубящемся по чёрной реке. Едва его плоскодонка поднялась вверх по течению, Гюнтер уловил отдалённый вопль и вонзил шест в дно реки, пытаясь удержать лодку от стремительного течения. Крик, казалось, исходил с берега где-то впереди, но Гюнтер едва мог различить свет фонаря в носовой части собственной лодки, не говоря уж об источнике крика.

Крик донёсся снова: «Смилуйтесь, ради Христа, помогите мне!»

Туман искажал звук, поэтому Гюнтер не был точно уверен, где располагается его источник, справа или слева? Он изо всех сил старался держаться по центру реки, мысленно проклиная себя. Он должен был вернуться ещё прошлой ночью, но потребовалось целых четыре дня, чтобы перевезти груз вниз по реке до Бостона и вернуться обратно. Вот уже который день он отчаянно пытался добраться до дома, чтобы наконец-то удостовериться, что его жена и детишки в безопасности.

Вчера он видел, как из реки доставали тело лодочника. Бедняге переломали все кости, прежде чем ограбить и бросить в реку. Убийцы не оставили ему даже панталон, чтобы прикрыть свое достоинство. И это был не первый лодочник, которого находили здесь за прошедшие недели, плавающим лицом вниз с ножевыми ранениями в спине.

«- Есть здесь кто-нибудь?»,- раздался снова человеческий голос, но на этот раз неуверенно, будто опасаясь, что на его голос отзовётся призрак или речной эльф.

Подобная мысль также пришла в голову и Гюнтеру. Двое детей утонули неподалёку от этого места, и рассказывали, будто их призраки до сих пор бродят по мелководью, заманивая случайных путников в ледяные воды.

«- Кто ты?»,- крикнул Гюнтер, - «Назови себя»

«-Смиренный инок Братства Покаяния Христова», - голос был пронзительным и скрипучим, словно успел проржаветь за долгие годы молчания, - «Туман… Я забрёл в болото и чуть не увяз в трясине. Боюсь сделать шаг без страха утонуть в болоте или упасть в реку.»

Теперь Гюнтер мог разглядеть слабые очертания сквозь плывущие клочья тумана, но проблески были настолько мимолётны, что трудно было сказать, люди это или деревья. Инстинкт самосохранения приказывал ему проигнорировать незнакомца и поднажать отсюда вверх по реке. Это был излюбленный трюк речных крыс, который они использовали для заманивания незадачливых лодочников на мелководье с целью дальнейшего грабежа и убийства. Человек, которого вытащили из реки был здоровым молодым парнем с двумя ногами, у Гюнтера же была только одна… Его левая нога была ампутирована ниже колена и заменена деревянным костылём в форме перевёрнутого гриба, мало чем отличающегося от шеста, толкающего его плоскодонку.