Наследник Ярости (СИ) - Ляпота Алёна. Страница 56
- Я не верю! - покачал головой Ирвальд.
- Считаешь, что я лгу? - грозно спросил Калеш, - ты забываешься, Ирвальд. Похоже, я поспешил объявлять тебя князем. Ты ещё слишком молод и глуп.
- Кто обошёлся с ней так жестоко? - настаивал Ирвальд, пропуская обидные слова мимо ушей.
- Я должен был знать, как она заполучила кольцо.
- Узнал?
- Увы! Я не сподобился содрать с неё шкуру живьём, как с её полюбовничка. Тогда бы, возможно, она сказала. Но она потеряла рассудок раньше, чем эта мысль пришла мне в голову.
- Ты трогал её, - прошептал Ирвальд, едва сдерживая ярость.
- За такую дерзость, как кража родового кольца, полагается кое-что похуже, чем смерть, - зловеще ответил Калеш, - можешь считать, что я был милосерден.
- Я знаю, что её увёз синий владыка, - вдруг вспомнил Ирвальд, - молодой и красивый. Что ты про это знаешь?
- Я знаю, что нас всего четверо, князь! А Боревод был хорош собой, черняв, длинноволос и ладен до всяких хитростей. Так что я не удивлён, если кому-то померещилось.
Ирвальд не смог вымолвить ни слова. Щёки его посинели, приняв оттенок Гор. Он силился не опускать голову, однако тихие проклятия то и дело срывались с губ. Калеш снисходительно смотрел на племянника, всем своим видом демонстрируя неодобрение.
Мораш легонько похлопал сына по плечу, призывая собраться с духом. Ирвальд очнулся, и злобно сверкнув глазами, поспешил прочь из замка.
***
Морашу удалось догнать его лишь на пороге пещеры.
- Что ты задумал?
- Я сам разберусь со своей шлюхой, - сквозь зубы процедил Ирвальд.
Он грубо схватил Ярушку, уютно дремлющую, завернувшись в плащ, под боком у рептилии, и бросил поперёк спины ядокрыла. Волосы её растрепались и запутались в ядовитых перьях. Ярушка еле слышно охнула от боли. Ирвальд пристроился рядом, игнорируя её вздохи, и приказал Юрею лететь домой.
За всю дорогу к своему замку он не произнёс ни слова. Он был слишком зол, чтобы даже смотреть на жену. О том, что отец полетел следом за ним, Ирвальд догадывался по шелесту крыльев над головой, но не смотрел в ту сторону. Ему хотелось, чтобы его оставили в покое, однако Мораш был упрям, не хуже его самого, поэтому Ирвальд делал вид, будто никого не замечает, втайне надеясь, что отцу надоест, и он уберётся к себе домой.
***
Прилетев в замок, Ирвальд стащил жену со спины ядокрыла и отвёл в небольшую комнату, расположенную в дальней башне. Он шёл быстро, грубо волоча её за локоть, так что Ярушка спотыкалась о каменные стыки полов, сбивая в кровь босые пальцы ног. Вскоре она уже совсем не могла ступать сбитыми ногами и падала на колени. Ирвальд равнодушно поднимал её за волосы и толкал вперёд.
В комнате не было ничего, кроме узкой кровати и табуретки. На единственном окне была решётка, между прутьями которой могла проскочить разве что мышь. Из стены под окном торчало большое железное кольцо. Ирвальд велел приковать Ярушку цепью к кольцу. Себрий, смущённо отводя глаза, надел ей на ногу железный оков и громко стукнул молотком, забивая клин. Ярушка закусила губу, чтобы не заплакать от боли и унижения. Затем они оба ушли, оставив её одну.
Долгое время она сидела совершенно подавленная, не в силах даже вздохнуть от возмущения. Ярушка не понимала, почему Ирвальд вёл себя так. Что она сделала? Чем провинилась? Она совершенно ничего не помнила, а муж не соизволил ничего объяснять. Из храброго ласкового зверя Ирвальд неожиданно превратился в холодного деспота - таким она его не знала. И теперь ей стало по-настоящему страшно.
***
С Ярушкой почти не разговаривали. Зельда принесла ей своё старое платье вместо лохмотьев, в которые она была одета.
- А где моя одежда? - спросила Ярушка.
- Князь велел сжечь, - сухо ответила каменная баба и ушла, даже не взглянув на неё.
Больше к ней никто не заходил. Лишь тень принесла ей воды, чтобы умыться.
- Хаша, - позвала её Ярушка, - не уходи. Мне так одиноко. Побудь со мной немного.
Тень дрогнула, прошипев что-то в ответ, но осталась и даже попыталась распутать её сбившиеся пряди. Ярушка не смогла сдержать горьких слёз. Если бы Хаша могла говорить, то рассказала бы ей, что творится. Но тень молчала. Потом ушла, едва слышно скрипнув дверью.
Чуть погодя в её каморку пожаловали Зельда, Мальва и Мораш. Никого из них Ярушка не хотела видеть, особенно ведьму. Губы её дрожали от обиды: что здесь делала эта красотка? Миклош как-то намекал, что у Ирвальда с ней особые отношения, и вот теперь она свободно расхаживает по замку, в то время, как законная жена князя прикована цепью, словно преступница. И где этот болтливый коротышка? Почему прячется, когда ей так нужно с кем-то поговорить.
- У неё в волосах трава беспамятства, - заметила Мальва, - мы не заставим её вспомнить.
- Что ты ещё можешь сказать? - спросил старый князь.
- Она пуста, - ведьма хмыкнула, пожимая плечами, - её похождения не принесут чужих отпрысков.
- Она тоже говорила, что я пуста, - вдруг сказала Ярушка. В голове промелькнуло смутное воспоминание.
- Кто? - Мораш внимательно смотрел на неё бледными, как пасмурное небо, глазами.
- Ведьма в замке. Она сожалела, что я пуста. Больше ничего не помню.
- Ты знаешь её имя?
Ярушка задумалась, но с сожалением покачала головой. Воспоминания были туманными.
Мораш постоял рядом с невесткой ещё некоторое время, затем ушёл. Лицо его было хмурым и задумчивым. Он не стал искать сына, чтобы попрощаться. Вскочил верхом на своего скакуна, и спустя мгновение оба исчезли в облаках.
***
Мальва целыми днями шаталась по замку, не зная, чем себя занять. Каменная баба шарахалась от неё, как от чумной, понурыш путался под ногами, злобно фыркая, а Себрий, напротив, не давал проходу, стараясь завлечь в конюшни, чтобы потискать, зарывшись в сено.
Мальва устала от замка и его домочадцев и хотела вернуться домой. Но Ирвальд велел ей оставаться, и без его разрешения никто бы не выпустил её даже погулять по окрестностям. А он, как назло, шлялся невесть где, а в те редкие моменты, когда появлялся в замке, ему было не до неё.
Поэтому приходилось терпеть и наслаждаться бездельем.
В один из таких дней Мальва спустилась в подземелье. В одной из темниц она обнаружила цыганку. Та сидела, отвернувшись к стене, и не пожелала отвечать ни на один из её вопросов. Мальва не стала настаивать - это было совсем не её дело, и пошла дальше. В дальней темнице за высокой решёткой сидели ещё двое. Мальва спряталась за выступ, с любопытством рассматривая человеческих существ, не так уж часто попадавшихся в долине, и стала слушать, о чём они говорят.
- Нужно бежать, как можно скорее, Анджей, - сказал Тадеуш, - в замке неспокойно. Всем не до нас.
- А твоя жена? - спросил боярин.
Тадеуш тяжело вздохнул. На лице его отразились муки борьбы с совестью и желание выбраться живым из передряги. Торговец сжал кулаки, а брови его сошлись на перносице.
- Что толку погибать обоим? Она сама виновата. Нечего было водиться, с кем неподобает.
- Нехорошо говоришь, - упрекнул его Анджей.
- А что я могу поделать?
- Оставлять крещёную душу в лапах Сатаны? - боярин прицокнул языком.
- Сто раз тебе говорил: князь не Сатана.
- По мне так один чёрт. Душегуб проклятый.
- К твоей сестре он поначалу хорошо относился. Я платьев дорогущих, знаешь, сколько привёз?
- И думать про то не хочу.
Анджей поднялся и прислонил лицо к решётке. Мальва тихо ахнула, глядя на его красивое мужественное лицо. Боярен был статен, не в пример большинству мужчин Межгорья. Широкие плечи, мощная грудь, обильно покрытая порослью курчавых волос, проглядывающих сквозь разорванную рубаху. Она почувствовала, как её накрывает трепетная волна.
Между тем Тадеуш, боязливо оглядевшись по сторонам, достал небольшой кусок железа и стал ковыряться в замке, стараясь поддеть язычок. Он уже несколько дней бился над замком, никак не желая сдаваться. Анджей поначалу помогал ему, но, поняв тщетность затеи, бросил дурное дело и молча сидел в стороне.