Наследный принц (СИ) - Лошаченко Владимир. Страница 19

Маг стонал, шипел и ругался, но на вопросы отвечать не хотел. Тогда к допросу приступили спецы из наемников — нашлись такие. Сам Леон в экспресс-допросе участия не принимал, хотя технологию пыток знал. В ГРУ многому учили, в том числе выбивать по-быстрому из пленника сведения.

Измочаленного мага-душегуба заковали, засунули в рот кляп и кинули в один из фургонов, приставив двух часовых.

Услышанное признание не добавило Леону любви к магам, скорее, наоборот. У него зрело убеждение, что эту породу следует основательно проредить, а оставшихся в живых расстрелять через одного.

Как все тут запущено. Кроме своих преступлений, местный маг обрисовал и общую картину. Она выглядела удручающе. Гильдии магов не существовало, такая организация, по слухам, вроде была в Империи. Все маги — ярые индивидуалисты, друг друга терпеть не могут и при удобном случае гадят конкурентам по мере сил и возможностей. Объединяются крайне редко, только когда вопрос стоит о выживании. Исторические хроники за последние пять тысячелетий упоминают лишь о трех таких случаях.

При всей своей разобщенности эта каста играет огромную роль в политике ведущих государств. У большинства правителей они занимают посты серых кардиналов.

От услышанного наследный принц вмиг ощетинился — переворот в Империи Аргос наводил на неприятные мысли. С детства Леон помнил в деталях о разыгравшейся трагедии, поведанной папе Федору архимагом Адемаром. По его характеристике, главный фигурант дядя Рихард не обладал выдающимися способностями, да и ума явно не палата. Значит, за ним стоял некто очень умный и хитрый настолько, что придворный маг Адемар не смог разглядеть надвигающуюся грозу.

Решив на следующий день детально поспрошать татя, Леон юркнул в спальник и моментально уснул. Яна, крутившаяся рядом, в очередной раз прозевала отход ко сну любимого и теперь, горестно вздыхая и недовольно бурча под нос, у страивалась рядом на попоне.

Ночь прошла мирно и спокойно. Утро выдалось на редкость туманным и прохладным. Роса, выступившая на траве, вмиг промочила людям ноги выше колен.

Поминая недобрым словом туман, дежурные пытались разжечь костры из отсыревшего валежника.

Пробудившуюся Яну капитан послал на помощь кашеварам — она в отряде в нагрузку исполняла роль живой зажигалки. Ее магической силенки хватало на небольшой факел огня.

Леон, совершив обязательные утренние процедуры и коротко размявшись, приступил к завтраку.

На облучок пролетки присела наемница:

— Нашему пленнику плохо, сознание теряет.

Землянин поперхнулся горячим травяным отваром, заменявшим чай.

— С чего ради ему хуже стало, стрелял-то по ногам.

— Угу, и прострелил болезному коленные чашечки. Придется тебе заняться лечением, а то гангрена случится, — заметила Яна, лениво покачивая точеной ножкой в грубом кавалерийском сапоге.

— Ага, сначала подлечим, потом повесим, гы… Ладно, пойду посмотрю, а ты собирай вещички, скоро в путь-дорогу.

И наследный принц отправился к фургонам.

К вечеру изрядно пропыленный отряд наемников добрался до замка мага, стоявшего на отшибе, в трех километрах от городка Этрек, слабо видневшегося в красных лучах заката.

Предвкушая отдых, лошади шустрей стали двигать копытами, люди расправили плечи, бросая любопытные взгляды на основную высокую башню замка. Сам он не представлял ничего особенного — невысокая стена опоясывала несколько строений из серого камня, готического типа.

Возле открытых ворот топтались два стражника страхолюдного вида, со зверскими рожами. При виде чужого вооруженного отряда они бросились закрывать ворота. Со стороны наемников хлопнули два арбалета — часовые, гремя доспехами, опрокинулись навзничь.

Всадники, оставив в тылу фургоны и коляску с задремавшим шефом, ворвались внутрь замка. Воевать, собственно, оказалось не с кем: оставшиеся четверо стражников по случаю выходного наливались вином в трактире ближайшей деревни.

На шум выскочил управляющий — толстенький коротышка с поросячьими глазками. Узнав, что хозяин пленен и вскоре предстанет перед судом, тотчас принялся обливать последнего грязью, обличая мага во всех смертных грехах. А сам он — белый и пушистый, ну прямо агнец.

Посадив толстяка под замок и поставив у дверей одного из наемников, Леон строгим голосом приказал арестованному никуда не уходить в ближайшие сутки.

Кроме шестерки стражников в замке обитала всякая челядь, несколько кабальных ремесленников с семьями, да небольшой гарем из тридцати двух девиц весьма юного возраста. Красотки, выстроившись нестройной шеренгой, озорно поблескивая глазами, многообещающе улыбались молодым наемникам, вызывая у них непроизвольное слюноотделение и негодующее фырканье Яны. Капитан Гальгано прекратил начавшееся было моральное разложение воинов, услав девушек во внутренние покои, а своих подопечных живо занял несением караулов и прочими мерами безопасности.

— Бдительность прежде всего, — вещал Железо. — Не забывайте, мы на вражеской территории. Кстати, объявятся местные стражники — немедленно арестовать!

— Каковы дальнейшие указания, шеф? — обратился он к Леону.

— Ужинать и спать. Все разборки завтра.

Замок незаметно окутался темным покрывалом ночи. В узких оконцах погасли огоньки. Местные обитатели и наемники уснули. Лишь чадили дежурные факелы у зданий, да часовые прохаживались по стене, изредка хрипло перекликаясь.

Утром Леон обнаружил Яну спавшей на попоне у дверей спальни — наемница бдительно охраняла моральный облик любимого мужчины, но к рассвету не выдержала и заснула. Недоуменно хмыкнув, землянин поспешил в туалет, а затем в умывальню.

Замок проснулся. Всюду оживление, бряцанье доспехов и вкусные запахи с кухни.

После завтрака Леон с Гальгано спустились в темницу. Вонь из камер вперемежку с чадом факелов создавали столь впечатляющее амбре, что они оба подзадохнулись. Кашляя и перхая, Леон, вытирая платком слезящиеся глаза, обратился к местному профосу [17]:

— Почто службу плохо тащишь, дышать невозможно. Уборку не делаешь, солому в камерах не меняешь. Запорю на хрен.

Однако, несмотря на грозные обещания, дальнейший разговор носил вполне мирный характер. Надзиратель, хилый мужичонка с лошадиными зубами, поведал, что убирать запретил хозяин — светлейший маг Брехт.

— Бывший хозяин, — поправился профос.

— Сколько сейчас узников и за что сидят?

— Дык, семнадцать человек, господин хороший, — доложил мужичок, кланяясь Леону, признавая в нем главного. — В основном крестьяне за недоимки. А один сиделец — секретный, сидит почитай уже лет пятнадцать.

— Да ну, врешь поди? — вмешался капитан. — Столько в казематах не живут.

Профос поклялся Единым Творцом, что так оно и есть, а затем добавил:

— Ходят слухи, узник сей — юный баронет, сын прежнего барона, коего маг Брехт извел вместе с семьей. Один малец в живых остался.

Леон с Гальгано удивленно уставились на надзирателя. На кой хрен, спрашивается, несмышленого пацана сажать в каземат? Смутная догадка мелькнула в голове капитана.

— Погодь, попробую угадать. Никак маг не смог отыскать главную сокровищницу барона?

Мужик утвердительно закивал всклокоченной башкой:

— В самую точку попали, господин хороший. На момент захвата замка юный баронет отсутствовал. С дури маг всех убил, а потом колотился лбом о стены — казны не мог сыскать. Тут-то мальчонка с воспитателем и вернулся из Этрека. Они поначалу с гувернантом вместе сидели, но тот через пять лет умер от чахотки. И как ни пытал Брехт мальчишку, толку никакого. Тот, видимо, и сам не знал о сокровищнице ничего.

Зажав нос от смердящей вони, Леон приказал:

— Всех узников освободить, капитан, баронета вели отмыть, переодеть и накормить. Потом сам с ним побеседую. А нехорошего человека мага Брехта, в кандалах и с кляпом во рту, притащить в кузню для вдумчивого допроса. В радиусе двадцати шагов поставишь оцепление, лишние уши не нужны.