Метаморфы (СИ) - Довженко Маргарита. Страница 21

Глава 14. Последнее желание

На следующий день ко мне пришёл Саймон в окружении громил, они молча откланялись мне, чем повергли меня в глубочайшую прострацию. С чего такие почести? После этого громилы также молча ушли, оставив нас с Саймоном наедине. Он же с гордым и каким-то наигранно вдохновлённым лицом развернул бумагу, которую зачем-то держал в руках и с таким же странным лицом зачитал мне:

— Аселия, этим приказом тебе разрешается сделать свой выбор последнего желания. — После этого он несколько секунд созерцал моё удивлённое лицо и наконец расхохотался. — Надо видеть твоё лицо, оно просто восхитительно.

Кажется, у кого-то хорошее настроение. Я укоризненно глянула на смеющегося мужчину, которому в рот похоже смешинка попала.

— Что это вообще было? К чему этот пафос?

— А это… просто. — Саймон снова широко улыбнулся мне, я заподозрила подвох. Такой радостный смеющийся Саймон сильно напоминал мне того Саймона, с которым я познакомилась пять лет назад, и мне сразу тоже захотелось улыбаться. Он вдруг замер, глядя на меня. — Твоя улыбка… такая же, как тогда пять лет назад. Нежная.

Я смутилась. Стоит перевести тему.

— Я думала, что дают загадать последнее желание только тем, у кого казнь.

— Так и есть.

Пауза. Я удивлённо и даже испуганно смотрю на Саймона, а он все также радостно на меня. В голове закрадывается мысль: он радуется моей смерти так сейчас, или что?

— Но ведь суда ещё не было…

— Твоя казнь дело решённое, суд лишь формальность. А об этом необходимо позаботиться заранее. Дело в том, что ты должна загадать что-то особенное, то, что спасёт тебя.

Я встала со скамьи, осточертевшей мне за эти дни, и подошла к Саймону, он глядел на сверху вниз. Мне было страшно.

— Что я должна попросить?

— Не попросить. Согласиться. — Он протянул мне бумагу сквозь прутья. Я ещё раз глянула на него и впилась глазами в чей-то корявый подчерк, излишне украшенный завитушками, что выглядело-то, конечно, очень красиво, но текст терял читабельность. «Последнее желание подсудимой… выражено желание стать артефактором на особой службе». Я подняла глаза на Саймона.

— Артефактором на особой службе? Серьёзно? Что это значит?

— Это значит, что ты выходишь из тюрьмы, тебя селят в дом, дают лабораторию и ресурсы, а ты взамен делаешь небольшие, но очень полезные артефакты. Все что от тебя требуется — это твои умения в обмен на твою жизнь

Я отдала ему документ. Это звучало хорошо, но внутри всё же мне не нравилась эта идея.

— И я так понимаю артефакты будут очень редкими, энергоёмкими и такими, что по доброй воли я б никогда за такие не взялась, — пробормотала я, в голове метались мысли. Стоит ли? Да как будто у меня есть выбор? Так хотя бы жизнь будет… Если я умру, это будет вообще без шансов на все? Правда так тоже до конца жизни пахать на них не охота… Просто отложить срок приговора, вот и все.

— Верно мыслишь.

— И это не отменяет мою казнь, просто отодвигает её на неопределённый срок?

— Тоже верно.

— Как-то нечестно.

— Как есть.

Я вздохнула. Выбор не велик…

— И что я должна сделать?

— Просто на сегодняшнем суде, когда у тебя спросят, ответить согласием вот и все. Не расстраивайся, это лучшее, что тебе могут предложить.

— Я знаю, просто интуиция подсказывает, что это кончится плохо.

— Не верь ей, я постараюсь защитишь тебя.

Эти слова бальзамом лились на мою душу, сердце забилось чаще… Я протянула руку сквозь прутья решётки и взяла его руку в свою.

— Спасибо.

Я рада, что была не права на счёт него.

— Тебе спасибо, любимая, — он поцеловал мою руку, — ты делаешь меня лучше.

Суд оказался самым скучным и бюрократичным. Ничего интересного. Все, что от меня требовалось сидеть и молчать, собственно, я могла и не приходить, несколько мужчин что-то обсуждали между собой, ещё один записывал все это в длиииинный свиток. И все. После этого мне сообщили, что я буду казнена через отрубание голову. Дикари… Ах да, и сказали, что я имею право на своё последнее желание. Именно в этот момент, когда все их внимание было сосредоточено на мне, я встала со своего стульчика и сказала, что согласна быть артефактором на особой службе. Все оживились и суд благополучно закончил на этом, постановив, что моя казнь откладывается и что после выбора надсмотрщика, я сразу перееду к нему. А потом…

А потом случилось нечто.

— Я, предлагаю себя на роль надсмотрщика для подсудимой. Я смогу выделить несколько комнат ей для работы и смогу докладывать о ходе работ сразу же.

Тишина. Гвалт. Согласие. И под шушуканье и шуршание бумаг Саймон вывел меня из зала суда. Взяв меня за руку повыше локтя, он потащил, не повёл, а именно потащил, по улице.

— Мне больно…

— Прости.

Он ослабил хватку, но все также быстро и не очень удобно для меня потащил дальше. Я решила, что буду молчать, хотя в голове выстроилась целая очередь из вопросов, которые вот-вот готовы были слететь с моих уст и только то, что я закусывала губы, помогало мне не сорваться на гневную тираду и не выпалить все эти вопросы прямо посредине улицы. Когда мы подошли к дому Саймона, я немного выпала в осадок… Ничего себе хоромы… Нет, конечно, у меня приличный был дом, восстановленное поместье, со всеми удобствами и прочим, но тут… излишняя роскошь. Он был гигантским, из серого камня, двухэтажным, над входом громоздился широченный балкон со всякими статуями. Рядом со входом тоже стояли две статуи каких-то непонятных девушек с корзинами полными фруктов. И зачем?.. На входе нам поклонились двое, мужчина и женщина в форме прислуги. Я неловко кивнула им. Внутри меня ждал огромный светло-зелёный холл, везде висели огромные картины и стояли статуи, такие же непонятные и абсурдные, как и у входа. Не то, чтобы я относилась плохо к украшательству дома статуями или картинами, или вообще искусством, нет. Но это?.. Ни к селу и ни к городу… Наверх на второй этаж вела огромная светлая каменная лестница, покрытая ковром. Собственно, к ней, а потом и по ней повёл меня Саймон, даже не обратив внимания на прислугу, замершую в поклоне. Уже на этом момент тревожно звякнул звоночек интуиции. Я отмахнулась от него, есть проблемы и побольше, чем безразличие к низшим слоям населения. По пути нам встречались горничные, которые также замирали и сгибались в поклоне. Я ошалело глядел на них, не зная, как реагировать. Наконец, протащив по огромным коридорам, Саймон втолкнул меня в спальню и закрыл за собой дверь.

Я изумлённо заозиралась, потирая руку. На мою уютную спальню это было нисколько не похоже. Холодная огромная комната с гигантской кроватью, на которой мне придётся спать одной. Все эти подушечки-картиночки вызывали у меня лишь недоумение. Я обернулась к Саймону. Но он моё выражение лица понял не так:

— Могу дать что-нибудь побольше. Но тут кабинет светлый очень и ванная удобная. Посмотри сама.

Я нервно усмехнулась.

— А можно что-то поскромнее? Это огромная комната меня пугает и откуда эти статуи? Это что, купидон? К чему все это?

— Без понятия, что это за статуи, домом обычно занимается Лейла.

Ах вот оно что… это их дом… я отвела глаза, усиленно принявшись разглядывать стены, кровать, стол, шкаф и прочее. Кабинет оказался шикарным, вот уж точно. Деревянный стол, книжные шкафы, кресло, пушистый ковёр на полу. Очень удобно.

— Мне понадобятся ещё столы, а вот шкафы лучше передвинуть от окна. А столы поставить туда, там свет лучше. — Прокомментировала я, зная, что Саймон стоит за моей спиной. — Ещё понадобятся лампы магические. Только не такие, как у вас в темнице, нормальные. Всякий хлам от сломанных вещей сложите сюда, остальное будет зависеть от сложности артефакта, который меня попросят сделать.

Я прошла мимо задумчивого Саймона и зашла в ванную. Большая, отделанная сверкающим кафелем, с ковром, зеркалами и даже окнами. Красиво, но холодно. И в душе от этого интерьера и так тоже холодно. Я поёжилась.