Путешествие в Россию - Альгаротти Франческо. Страница 11
Таковы доходы этой империи и такова основная сила, можно сказать, нерв той войны, которую русские теперь ведут с турками. И при этом до сегодняшнего дня не добавилось никаких новых налогов. Но не подлежит никакому сомнению, что без иностранных субсидий русские не смогли бы вести такую войну в наших частях Европы, где показания термометра гораздо выше во всех отношениях. Им пришлось бы покупать за звонкую монету все то, что русские провинции поставляют бесплатно, и намного увеличить жалованье солдатам. Следовательно, несмотря на различия, имеющиеся между Россией и Данией или Швецией, уместно будет при союзнических соглашениях с русскими руководствоваться теми же самыми арифметическими расчетами, какие используются и при наших договорах с последними двумя странами.
Да только кому я это говорю? Тому, кто, не выезжая из Англии, знает все на свете куда лучше нас, решившихся бороздить моря, — подобно тому, как ваш Ньютон знал, каким образом устроена Земля задолго до того, как французы отправились в Лапландию ее измерять. [199] Поверьте, милорд, что лишь удовольствие беседовать с Вами является причиной моего многословия; однако же в дружеских беседах, как Вы знаете, оно простительно. Почти уверен — первая же почта непременно доставит мне письма от Вас, и никогда еще не было почты, которую бы я с таким нетерпением ожидал. А пока она в пути, любите меня по-прежнему и вспоминайте иногда обо мне,
…seu civica iura
Respondere paras, seu condis amabile carmen. [200]
Письмо 5
6 июля 1739 г. С.-Петербург
Ему же.
Петербург, 6 июля 1739 г.
Лимончик из Неаполя, попади он вдруг в эту «сиротливую северную обитель», [201] или цитрон из Флоренции, или еще какое-нибудь милое лакомство с нашего юга, не тронули бы, милорд, моего сердца так, как тронуло его Ваше письмо. Мне бесконечно приятно, что в прошлых моих письмах, которые Вы вскоре получите, я отчасти исполнил Ваши пожелания и теперь постараюсь исполнить их целиком, насколько достанет моих сил.
О флоте, торговле и доходах этой империи я, кажется, написал Вам достаточно — пожалуй, даже больше того, что было нужно. Не знаю, сумею ли столь же подробно написать Вам и о здешней армии. Одно знаю хорошо — полностью прав был господин Клейс, посоветовавший мне, когда я, будучи в Ревеле, стал глазеть на солдат, стоявших там гарнизоном, не утруждать себя, ибо в Петербурге мне предстоит увидеть совсем иное воинство. И в самом деле, нет ничего прекраснее здешних трех гвардейских полков, Преображенского, Измайловского и Семеновского. Цвет и украшение всей армии, они тут на совершенно особом счету, подобно гренадерам во Франции. Оные полки составляют корпус примерно в десять тысяч человек, солдаты в них рослые, крепкого сложения, но при этом проворные и самые бравые, каких только мне приходилось видеть. Мундиры у них зеленые и красные, гренадеры носят на голове шлемы из вареной кожи с султанами на римский манер. На войну с турками пока отправилось только одно подразделение, а остальные расквартированы здесь вместе с Ингерманландским полком, который здесь в такой же чести. Всем этим полкам доверена охрана священной особы императрицы, и они, подобно преторианской гвардии в Древнем Риме, могут и наделить властью, и отнять ее. [202]
Такие полки пришли на смену знаменитому стрелецкому войску, которое, как Вам, милорд, хорошо известно, было уничтожено еще при Петре I. [203] Стрельцы тоже были опорою сильной власти; насчитывалось их до сорока тысяч, и это была единственная постоянная армия, имевшаяся тогда в России. Учредилось это войско в начале прошлого века, во времена царя Михаила Федоровича, [204] и должно оно было поддерживать их Собор, или, по-нашему, Сенат, который урезал царскую власть до того уровня, каким обладает ныне власть королей Швеции. [205] Стрельцы имели те же привилегии и сражались на тот же манер, что и турецкие янычары. [206] А когда Россия вела войну, то к этому костяку пехоты добавлялись рекруты, которых набирали по российским провинциям. Вместе с калмыками и казаками и мелкие дворяне, владевшие земельными наделами, так называемые боярские дети, [207] садились на коней — точно как в Турции тимариоты. [208]
В прошлые времена русские имели и армию, и церковь по константинопольскому образцу. Но теперь они повернулись к Германии, и вот по примеру немцев царь возглавил церковь [209] и стал держать постоянно наготове многочисленное и хорошо вымуштрованное войско. После себя он оставил богатое наследство: два гвардейских полка, пятьдесят полевых пехотных, тридцать драгунских, шестьдесят семь полков гарнизонных войск — всего сто девяносто тысяч человек. [210]
Царствующая ныне императрица не дала погибнуть этому наследству. Гвардейские войска, которым Анна обязана троном (поскольку после смерти Петра II русским, столь мощно вооруженным, свобода ударила в голову), она усилила еще одним полком из трех батальонов и пяти кавалерийских эскадронов; эти люди ей преданы, ибо всем ей обязаны. Кроме того, она набрала три полка кирасиров, которых на Руси не было вовсе, и сформировала двадцать полков войска для охраны украинских рубежей от татарских набегов. Так что теперь полная численность армии составляет до двухсот сорока тысяч человек.
Фельдмаршал Огильви [211] был первым, кто стал вводить в русских войсках настоящую военную дисциплину; после него дальнейшие дисциплинарные усовершенствования осуществил фельдмаршал Миних, [212]
Extremis Europae iam nunc victor in oris. [213]
Что до всевозможных ружейных приемов и стрельбы, которым мы были здесь свидетелями, я, право же, не знаю, милорд, владеют ли всем этим в Пруссии лучше, чем здесь, — а ведь Пруссию за ее заслуги в воинском деле теперь «чествуют без лести». [214]
И, уж конечно, никакой другой народ не приспособлен так хорошо для ведения войны, как русские. Дезертирство среди них вовсе неизвестно, и причина заключается в их набожности; у других народов вы подобного благочестия не обнаружите и следа, не то что ревностного следования всем обрядам. К любым тяготам эти люди относятся с необыкновенным терпением. Простудные заболевания и всяческие болезни, происходящие от перемены климата, им неведомы; они как бы привыкли менять климат, расхаживая по собственному дому, и могли бы, вместе с древними латинянами, сказать:
Durum a stirpe genus; gnatos ad flumina primum
Deferimus, saevoque gelu duramos et undis. [215]
В качестве комментария к этим стихам могу вам сообщить, что тут в обычае бросать мальчишек прямо из парной бани, где их некоторое время держат, в холодную воду, а то и в снег.
Так их приучают и к жаре, и к холоду, и они становятся более нечувствительны к переменам погоды, чем Ахилл к ударам копий и стрел. [216] Однако же, несмотря на такую закалку, каждый солдат у них кроме оружия носит с собою шинель как обязательную часть обмундирования, она в таком климате всегда пригодится. Ее свертывают и носят эту скатку через плечо наискось, как в старину носили перевязь меча. Когда нужно, они раскатывают свою шинель и, завернувшись в нее, могут спать даже на снегу не хуже, чем на печи.