Укрощение дракона - Ардо Маргарита. Страница 38
Запах серы и вчерашнего мусора наполнил всю пещеру. Я старалась не дышать. И вообще делала вид, что очень занята стаканчиком.
— Магия? — неприятно проскрежетал пришелец. Я даже не поняла, тот ли, что принес меня сюда, или другой. Фонарик мигом слетел с моей головы и оказался в его руке.
— Светодиоды, — буркнула я. — Верните.
Черный верзила принюхался к моему фонарику и, фыркнув презрительно, отбросил в сторону. Тот, кажется, треснул. Ненавижу!
Я разглядела его кожу — плотную, как у носорога, наверное. Эдакая многократно выделанная броня сине-черного цвета, со смоляными пятнами, растекающимися по ребрам и голеням. Огромные ступни с синими когтями. На голове черные жесткие волосы, похожие на гребень. Лицо странное, с приплюснутым носом, неестественно большим подбородком и множеством линий, разбегающихся по скулам. Губы и нёбо подсвечиваются бледно-зеленым, как и глаза… Бабай восьмидесятого уровня… Таким даже самых противных детей пугать негуманно.
Я сжала кулаки и встала со своей сумки. Глядя как мышь на крупу, заявила:
— Ваша легенда — чушь собачья! Если настоящие драконы так дорожат чистотой крови, на фиг вам нужна несушка не вашего вида? Я — человек. Вы — драконы. Ума не хватает понять, да? Сами себе противоречите!
Пришелец поднял руку в моем направлении, и мы мгновенно оказались почти вплотную друг к другу, разделенные только решеткой. Мои ноги висели над землей, а гигантские пальцы сдавливали мне шею. Зеленые глаза разглядывали с тупым интересом, как я хриплю и пытаюсь отцепить эти клешни. Насладившись, он отпустил так же легко, словно разжал кулак и сдул муху с ладони. Я упала на пол и попятилась в ужасе. Боже мой, только б не поднимал решетку! Око, ну куда же ты смотришь?!
— Ты не станешь рррразговаррривать таким обррразом с высшим Марррркатаррром! — прорычал он.
Обращенный Маркатарр поманил меня к себе, щелкнул пальцами, и я снова втиснулась в решетку, словно винтик к магниту. Колдун грубо схватил мою руку с браслетом и вытянул ее на свою сторону между прутьями.
— Магия защиты… — прошипел он, как змей. — Снимем, и грраница не помеха. Коррроль не любит ждать.
Я покрылась ледяным потом и затаила дыхание: вдруг правда снимет? Тогда все пропало! Но в мерцании зеленых волн мой браслет только чуть вспыхивал голубым, обжигая запястье. Затем письмена загорались золотом и, пробежав как живые по серебру, чуть ли не на метр отбрасывали зеленое колдовство. И тотчас тухли.
Маркатарр оказался упорным. Он повторял действо многократно. Так и эдак, проверяя различные заклинания. Меня то и дело поднимало над полом, мотало туда-сюда, как тряпочку на ветру, вдавливало в прутья решетки, отпускало, выворачивало руку. Я ругалась неприлично, но не помню про себя или вслух. Все кружилось перед глазами, а сил становилось все меньше, словно браслет черпал их из меня. В ушах звенело, в затылке ломило. Но в белибердинском бормотании, шипении и злобном скрежетании колдуна я то и дело слышала имя Альказаэдра. И, кажется, что-то о лямеях… Не по зубам, значит, магия белобородого этому неандертальцу. Хоть что-то… Но этот орангутанг меня доконает своими экспериментами. Да когда же это кончится?!
Наконец Маркатарр обернулся в беспокойстве к выходу из пещеры и прорычал злобно:
— Рррассвет скоррро. Не рррадуйся. Защита вррременная. Пррросидишь здесь столько, сколько тррребуется. И гррраница откррроется.
Он взмахнул рукой. Что-то лежащее комом на краю пещеры взлетело и просочилось сквозь решетку на мою сторону. Это была шкура медведя, еще пахнущая кровью, но сухая, и какой-то дохлый пушной зверек размером с кошку.
— До следующей ночи сожрррешь. И не замерррзнешь, человеческая самка, — рявкнул Маркатарр и, за секунды обернувшись в дракона — в того, что похитил меня, вылетел прочь.
Небо впереди начало неумолимо светлеть. Я с тоской посмотрела на него сквозь решетку, потом на браслет. Потерла его, подышала и, почти касаясь губами надписей, закричала в отчаянии:
— Эй, кто-нибудь! Слышите меня? Альказаэдр… Помогите! SOS! Я еще жива! Иррандо! Помоги мне…
И, тут же обругав себя за наивность и развивающуюся шизофрению, опустилась без сил на шкуру. Надо было радоваться сказке, пока она была рядом… Не оценила? Добро пожаловать в фильм ужасов!
Откуда мне было знать, что довольно далеко отсюда заплутавший над вековыми деревьями Корредского леса Иррандо все это время чувствовал себя странно. Золотой браслет то вспыхивал, то мерцал, жег лапу, сводя с ума и заставляя теряться в воздушных потоках, биться о верхушки деревьев, словно пьяный подросток.
Иррандо приземлился. Взглянул на браслет и вдруг услышал… даже не услышал, а почувствовал внутри себя мой голос, кричащий в отчаянии:
— Я еще жива! Иррандо! Помоги мне… — И тотчас все затихло, уступив место взметнувшейся в голове буре мыслей. Но главная — Аня жива! Она жива! Жива! Еще жива…
ГЛАВА 25
Проведший в безумных поисках всю ночь, Иррандо почти отчаялся, когда вдруг услышал голос. Он оглянулся, пытаясь понять — откуда? Но вокруг кишела хищная зелень джунглей и алчно тянула крупные листья к молодому дракону. Он сплюнул на особо наглую лиану раскаленной слюной, и хищница тут же убрала свои загребущие усики. Остальные лианы напугались и предпочли не рисковать, поджав листья и стебли, отползая чем можно подальше от серебристого гостя с красной линией на груди. Скоро на залитой солнцем лужайке осталась одна лишь травка, мирная и безобидная.
Иррандо вслушивался в себя и в пространство, пытаясь уловить что-то еще. Тщетно! Неужели почудилось из-за усталости? Нет-нет, не может быть! Он так явственно слышал Аню! Дракон снова оглянулся, посмотрел под ноги. Солнечный луч упал на золото и сверкнул, ослепив на мгновение.
«Связь! — вспомнил Иррандо. — Сенвин говорил о ней. И о красной линии между нашими браслетами. Возможно, она действительно есть?»
С бешено бьющимся сердцем Иррандо поднес к губам лапу с браслетом. Проговорил громко, словно хотел докричаться даже отсюда, где бы она ни была:
— Аня! Аня! Ты слышишь меня?!
В ответ раздраженное:
— Зашибись! Еще и крыша поехала… — и судорожный всхлип.
— Аня, это я, Иррандо, — волнуясь, сказал дракон. — Я ищу тебя! Ты только скажи, какая крыша? Поехала, значит, обрушилась? Землетрясение? Где тебя найти?
Молчание. Затем грустное, гундосое:
— Здравствуй, воображаемый друг… Голос в голове, — тяжелый вздох. — Классика шизофрении… Надеюсь, ты не Наполеон? А то было бы совсем банально…
Иррандо моргнул, опешив, но тут же обрадовался: Аня снова несет непонятный бред, значит, все в относительном порядке. Только слово «зашибись» выдавало ее крайнюю печаль.
— Аня, я не Наполеон, я — Иррандо. Не бойся! Я тоже слышу тебя в голове! Это браслеты. Через них правда есть связь!
В ответ так звонко грянуло, что дракон подскочил, и между ушами у него чуть не перемкнуло:
— Дракончик, мой любимый дракон Коро! Иррандо, это правда ты?! Скажи, что ты! Я не хочу сходить с ума! Я хочу, чтобы это был ты!!!
По сердцу дракона разлилось тепло.
— Это я, ты не сходишь с ума. Мы разговариваем на самом деле. Даю тебе слово лорда Лонтриэра.
— Ага, королевской крови! Уи-и-и-и! — совсем тонко запищала она, и Иррандо потер виски. Ему даже представилось, что Аня запрыгала. В этом было такое счастье, особенно после всего, что передумал за эту страшную ночь, и он принялся приговаривать, словно малому ребенку:
— Аня, Аня, моя Анрита… Святое Око! Как хорошо, что ты так кричишь, как разбойница! Скажи еще что-нибудь такое на своем разбойничьем…
— Вау?
— Да! И еще!
— О май гад… Иррандо, — выдохнула она, — ты самый-самый… Ты даже не представляешь!
У дракона от ее слов закружилась голова, и стало легко-легко, но он тут же обеспокоился:
— Аня, где Маркатарр? Куда он унес тебя? Я прилечу за тобой сейчас же!
— Я… не знаю… Это пещера. Мы летели вдоль границы, отмеченной красными кустами, потом свернули налево и кружили над каким-то очень густым лесом без конца и края и еще над горной грядой. Снова над лесом и маленькой рекой. А потом начались скалы. Очень-очень высокие. Они такие, знаешь, серые, почти ровные, отвесные. Но поблескивают, как гранит. Мелкими вкраплениями чего-то блестящего. В них множество пещер, больших и маленьких. А рядом ничего не растет. Я пыталась получше запомнить дорогу, но было темно…