Корона и Венец (СИ) - Касаткин Олег Николаевич. Страница 48

Покойный государь в резолюции по отчету генерал-губернатора Восточной Сибири графа Игнатьева, коий доказывал необходимость строительства железной дороги в Сибири, написал: «Уж сколько отчетов генерал-губернаторов Сибири я читал и должен с грустью и стыдом сознаться, что правительство до сих пор почти ничего не сделало для удовлетворения потребностей этого богатого, но запущенного края. А пора, очень пора».

И ныне я повторяю мысль Его Императорского Величества Александра Александровича — пора уже доставить Сибири возможность идти по пути правильного экономического развития и поставить эту обширную окраину, богато одаренную природой, но лишенную путей сообщения, по возможности в те же условия, в коих ныне находится Европейская Россия. Всесторонне исследовав этот вопрос…

Георгий мысленно покачал головой. Вопросу этому уже полвека… Исследовали всесторонне и обсудили. Да воз и ныне там…

Готовясь к данному совещанию он поручил Бунге циркулярным письмом затребовать с министров их мнение относительно данного проекта. Кроме Министерства путей сообщения, представители других министерств — военного, финансового, морского, внутренних дел, земледелия и даже просвещения… И вот Танеев вместо ожидаемой жалобы что мол бедным студентам жаждущим получить образование в Москве или Петербурге дорого и долго добираться до столиц а доставка учебников в сибирские гимназии и народные училища являет собой дело адской трудности — прислал историческую справку составленную профессором Санкт-Петербургского университета Городцовым.

И сейчас пока начальник генерального штаба Обручев что то шепотом обсуждал с Вышнеградским а Бунге сурово поглядывал на собравшихся в дальнем конце стола купцов, молодой император еще раз вспоминал ее содержимое.

Еще в 1836 года на балу у графа Канкрина Николай Павлович завел разговор с Сергеем Акимовичем Мальцевым — будущим большим железнодорожным дельцом. Государь спросил его про железные дороги — куда бы он их повел? Тот ответил — из Москвы в Китай. Монарх засмеялся и, посоветовав отправить Мальцева в сумасшедший дом, отошел. Понятое дело прадед шутил — но зная его крутой нрав можно было испугаться. Чуть позже — в 1838 году — статский советник и инженер путей сообщения Богданов высказался за строительство железных дорог в Сибири… Причем Богданов — не какой то столичный прожектер-столоначальник: он строил дороги в Сибири — например гужевое шоссе от Иркутска до Кяхты и китайской границы. Примерно в это же время новгородский губернатор Муравьев предлагал план будущей железнодорожной сети России с центром в Москве; при этом Первопрестольная соединялась железной дорогой с Нижним Новгородом и Казанью, а далее линия шла в Сибирь. Став графом и получив приставку к фамилии — Амурский, уже генерал-губернатор Восточно-Сибирского края Никита Николаевич даже проводил в пятидесятые изыскательские работы и разработку проекта железной дороги от Амура до залива Де-Кастри.

Все шестидесятые годы с благословения деда — Александра Николаевича вопрос довольно активно обсуждался. Омский генерал-губернатор Дюгамель в своем отчете отмечал, что именно отсутствие «чугунки» является главной причиной того, что «Сибирь не имеет полного развития в промышленном отношении, несмотря на естественные богатства». Вроде все были и согласны но… Кроме того копья ломались о выборе направления, по которому железнодорожная магистраль должна соединить европейские губернии с Сибирью. В итоге возникло аж три проекта.

Согласно первому дорога должна была пройти через Урал от Перми до Тюмени и далее на восток до Оби и Алтая. Этот проект был представлен в еще в далеком 1861 году, предварительно одобрен… и канул в бездну департаментских архивов.

Другое направление отстаивала комиссия полковника Богдановича. В 1868 г. эта идея была даже представлена публике под названием «Проект Сибирско-Уральской железной дороги Е.В. Богдановича». Согласно ему предлагалось соединить Сибирь с Европой через Сарапул а дальше провести дорогу на Казань и Нижний Новгород.

И, наконец, был проект пермского купца Ивана Любимова, предложившего направление от Перми через Кунгур и Екатеринбург до Шадринска и далее на восток.

Сменивший Дюгамеля Хрущов в 1869 году подал императору записку, в которой, обосновывал необходимость строительства железной дороги в Сибири, при этом предлагал к реализации идею Богдановича.

Но в 1875 г. адмирал Посьет вроде как признавая важность строительства железной дороги в Сибири заявил что ее строительство — дело «весьма отдаленного будущего благодаря громадности предприятия как в техническом, так и в финансовом отношении». Зато в 1883 году вместо железной дороги стараниям Посьета началось сооружение канала, соединяющего Обь и Енисей. Спустя семь лет при истраченных миллионах толком ничего сделано не было…

И вот Георгий был твердо намерен решить это дело сейчас.

Иначе оно так и будет мертво лежать и не сдвинется.

При этом у идеи были и недоброжелатели — не многочисленные но громогласные.

Одни, как редактор практически главной российской газеты «Гражданин» князь Владимир Мещерский, просто не видели необходимости в освоении Сибири, — тот вообще с презрением писал, что «один Невский проспект по крайней мере в пять раз ценнее всей Сибири».

Ну ладно Мещерский — что взять — «Содома князь и князь Гоморры» — некоронованный король великосветских мужеложцев. (Непонятно — что заставляло отца терпеть этого человека??)

Но вот губернатор Тобольска генерал-майор Андрей Евгеньевич Соллогуб — дельный администратор — на запрос Плеве ответил, что де по железной дороге в Зауралье потянутся аферисты, скупщики, евреи и иностранцы, которые лишат купцов заработка и разорят народ. Кроме того, Соллогуб добавил что обеспечение порядка станет невозможным, а политические ссыльные получат больше возможностей для побега.

Были еще… люди…

Вот что сообщает генерал Шебеко. Признаться жандарму удалось царя удивить.

Как оказалось и в самих сибирских землях были недоброжелатели сооружения новой дороги. Это были люди, называвшие себя «Сибирское областничество». Зародившись в середине века они вслух говорили о сибирской автономии и образования в Сибири земского самоуправления. Но между собой давно согласились — все это ступеньки для главой цели — отделения Сибири от России ибо «областники», рассматривали Сибирь в качестве колонии (sic!) России… Видный вождь «областников» Ядринцев — уникальный тип в отличие от прочих сосланный не в Сибирь а из Сибири — в Архангельскую губернию утверждал, что постройка дороги будет «последней ликвидацией богатств края».

Но то дураки или враги…

А ведь кроме них поближе найдутся — и не сказать что глупые или неблагонамеренные.

Взгляд императора упал туда где среди железнодорожных деятелей восседал Савва Иванович Мамонтов. Савва Великолепный — прозванный так журналистами. Редкое сочетание — купец при этом не молящийся на собственную мошну.

Построил две важнейшие дороги: Московско-Ярославскую и Донецкую каменноугольную — протяженностью около полутысячи верст, и которая обеспечила вывоз каменного угля из Донбасса в черноморские порты России. Гласный Московской Городской думы и действительный член Общества любителей коммерческих знаний. И ведь не то чтобы против — но имеет особе мнение, казенно говоря. Мол еще и в европейских землях дороги требуются — например задуманная еще лично покойным отцом Георгия дорога от Ярославля до Архангельска. Или давно назревшая уже дорога от Нижнего Новгорода на Казань.

И что с того что есть правительственное решение о необходимости сооружения железной Дороги в Зауралье? Полежит под сукном лет пять — не засохнет. А заодно высказывает мысль что участвовать в строительстве дороги можно допустить и зарубежные компании и предпринимателей. Незачем мол боятся иностранного влияния в Сибири и на Дальнем Востоке. Напротив: иностранцы придут и уйдут, а все, что будет ими построено — железные дороги, города, рудники останется в России — и пойдет на пользу России.