Смерти не по зубам - Кулаков Сергей Федорович. Страница 48
Что ж, придется поделиться.
Так, профессор идет своими ногами. Уже легче.
Третьим шел майор, и замыкал колонну Маркес.
Молодец, Чой. Вывел тютелька в тютельку.
– Стрелять нельзя, – прошептал Роман. – Солдаты могут услыхать.
– Да, – кивнул Чой.
Он вынул из ножен и вручил Роману свой нож. Клинок был небольшой, но отточенный до остроты бритвы. Костяная шершавая рукоятка плотно легла в руку. В данной ситуации – самое подходящее оружие.
Себе Чой оставил пангу. Учитывая, как ловко он ею владел, можно было не сомневаться, что пару человек он разделает без труда.
– Как действуем? – спросил Роман, делая легкие, вращательные движения кистью.
Американцы шли медленно, и это давало время на подготовку атаки.
– Пойдем, – потянул его за собой Чой.
Роман вслед за Чоем соскользнул на животе с холма, и они быстро двинулись в обход.
Оглянувшись, Роман увидел, что Ти неотступно идет за ними.
Ну чего бы ей не отлежаться на холме? Место удобное, безопасное, могла бы там подождать, пока все закончится. Нет, суется куда не просят.
Роман сердито посмотрел в спину Чою. Может, на сей раз старому партизану стоило бы приказать ей вернуться? Ведь действительно опасно.
Однако Чой, не оборачиваясь, быстро крался вперед.
Роман мысленно плюнул. Ну, как хотите. Ежели девушку покромсают эти головорезы, он ни при чем.
Они описали широкий полукруг, держась на изрядном удалении от американцев. Чой наконец определился с местом.
По лесу проходила неширокая просека. Уставшие спецназовцы стремились идти наиболее легкой дорогой, и естественно, коль скоро направление просеки совпадало с их основным маршрутом, двинулись по ней.
На это и рассчитывал Чой.
Стоя за деревьями, они увидели пятнистые силуэты в конце просеки. Через две минуты они будут здесь.
Чой показал, что берет на себя негра. Вообразить, как крошечный старик справится с такой громадиной, было невозможно. Однако Роман не спорил, зная, что, если Чой что-то решил, переспорить его невозможно.
На себя Роман взял Холмса и командира.
Таким образом, оставался четвертый, Маркес.
Но, глядя на Ти, воинственно сжимавшую свой рыбный ножик, Роман решил, что она хотя бы отвлечет четвертого бойца, пока они с Чоем будут разбираться с тремя остальными.
Ситуация осложнялась тем, что американцы, в отличие от них, могли стрелять. Их автоматы были снабжены глушителями, что давало им возможность, без опасения быть услышанными, применять огнестрельное оружие.
К тому же непонятно, как поведет себя профессор. Если он идет своими ногами, то не значило ли это, что он все-таки стал сотрудничать со спецназовцами? Эти парни церемониться не привыкли и наверняка нашли способ переломить мнение старого ученого.
Тогда что же, и его надо брать в расчет?
Плохо. Он хоть и хил, но все же с ним противников уже пятеро.
Ладно, авось как-нибудь обойдется. Главное, без задержки расправиться с первым. Чтобы не сбиться с ритма.
До американцев оставалось метров десять.
Они шли молча. И устали, и соблюдали осторожность. Знали, что где-то рыщут автоматчики. Чай, слышали, как они молотили с более чем десятка стволов. Трудно было не услышать, когда гремел весь лес. Что произошло на самом деле, они вряд ли сумели разгадать, но то, что лес наводнен армейскими подразделениями, поняли наверняка. И шли тихо-тихо, избегая каких бы то ни было разговоров.
Парни были выучены как надо. Даже громадный Том ступал бесшумно – совсем по-медвежьи.
Роман почувствовал неуверенность. Как справиться с такими зверями? Будь их хотя бы двое, еще куда ни шло. А так…
В двух метрах от него послышалось тяжелое дыхание. Казалось, от него шевелятся кусты.
Этот Том настоящий медведь! Американский гризли, один из самых страшных хищников на свете. Или, скорее, горилла, которая хоть и не хищник, но запросто разорвет любого, кто встанет на ее пути.
Чтобы не поддаваться панике, Роман сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. Перехватил поудобнее рукоятку ножа.
Все нормально. Это всего лишь люди, очень усталые люди.
И, главное, они не ждут нападения. Автоматы их на предохранителях, ножи – в ножнах. И этим просто грех не воспользоваться.
Роман глянул на Чоя. Тот стоял, сливаясь со стволом дерева, и держал обеими руками перед грудью свою пангу, прижимая ее плашмя, чтобы не отсвечивала.
Сейчас Том, идущий впереди, поравняется с ним.
Поравнялся.
Прошел дальше.
Секунда, вторая…
Почему старик медлит?!
Вдруг Чой посмотрел на Романа и опустил веки.
Пора.
Они одновременно выскочили из укрытия и бросились на своих противников.
Чой подскочил к Тому сзади и резким взмахом панги перерубил ему подколенные сухожилия.
Гигант зычно охнул, покачнулся и рухнул на колени.
Завершая круговое движение, Чой занес пангу обеими руками и сбоку, как мечом, рубанул ею противника по горлу.
Однако силы свои Чой немного не рассчитал. Будь на месте Тома обычный человек, его голова уже покатилась бы по траве. А так лезвие панги глубоко врезалось в бычью шею гиганта и застряло в ней.
Пока Чой выдирал свое оружие из забившегося в конвульсиях тела негра, были потеряны драгоценные секунды.
Роман удачнее начал свою атаку.
Выпрыгнув из-за дерева, он одним скользящим движением взрезал аорту на шее Холмса и немедленно атаковал идущего следом майора.
Несколькими взмахами он располосовал майору бедро, правую руку, кисть, – и последним, самым страшным ударом, вспорол ему живот.
Мгновенной смерти Олдена помешал разгрузочный жилет, пошитый из прочной ткани. Из-за него нож не проник глубоко во внутренние органы, а разрезал только кожу и верхнюю полость желудка.
Зажимая левой рукой живот, майор повалился на землю. Правая рука его была обездвижена, кровь хлестала из разрезанных вен, он не мог ни вытащить нож, ни воспользоваться огнестрельным оружием. Совсем списывать его счетов было рано, но на какое-то время он был совершенно не опасен.
Глянув, что Холмс лежит на боку, обливаясь кровью и уже умирая, и что Чой, упершись ногой в плечо Тома, выдирает из него свою пангу, Роман рванулся к Маркесу – последнему из оставшихся на ногах противнику.
Маркесу повезло больше, чем его товарищам. Ти в первые секунды так отважно ринулась на него, махая своим ножом перед самым его носом, что Маркес вынужден был лишь уворачиваться, не имея возможности дотянуться до автомата.
Но он был слишком опытным бойцом, чтобы уступить девушке, пускай даже такой ловкой и отважной, как Ти. Сделав обманное движение, он перехватил ее руку и вывернул одним сильным поворотом. Одновременно он выхватил свой нож, прижал ее к себе и приставил нож к горлу.
Вскрикнув от боли, Ти дернулась, но Маркес держал крепко.
Почувствовав, как холодная сталь впивается ей в тело, Ти через секунду затихла.
Роман уже наскакивал на Маркеса сзади, вздымая грозную пангу, летел на помощь Чой – но они опоздали.
Поцокав языком, Маркес покачал головой.
– Стойте на месте.
Роман остановился, опустив руку с ножом к бедру.
Замер в двух шагах позади него и Чой.
Они оба видели, что малейшее их движение – и горло Ти будет перехвачено. Маркес прикрывался ею, как щитом, и мог диктовать любые условия.
– Майор, как вы? – первым делом осведомился он, не сводя глаз со своих противников.
– Ничего, – прохрипел Олден.
Он достал перевязочный пакет и зажимал им рану на животе. Каждую минуту он терял много крови. Порезы на руках и бедре обильно кровоточили. Но все же, при своевременной перевязке, он мог рассчитывать на возможность оставаться в строю.
На земле тяжело ворочался профессор Брэксмар. Он был залит кровью Холмса, ошеломлен этой внезапной атакой и не мог понять, что происходит. Однако руки его вдруг принялись снимать автомат с Холмса.
«Худо дело», – подумал Роман.
Броском ножа он мог поразить профессора. Но это не избавляло их от главного врага, совершенно целого, крепкого и отлично понимающего свое преимущество.