Смерти не по зубам - Кулаков Сергей Федорович. Страница 52

– Нет, – твердо сказал Нгок, – профессор Брэксмар не станет ни с кем сотрудничать. Другое дело, что его могут к этому принудить.

– Пускай так, – согласился Фыонг. – Тогда тем более мы должны срочно его отыскать. Мне кажется, его могут попытаться доставить к морю.

– Зачем? – насторожился Нгок.

Он знал, что его друг иногда способен выдавать здравые мысли.

– Подводная лодка.

– Но там сплошное мелководье. И рифы.

– Этот чертов старик, его проводник, может вывезти его в море на лодке. Например, ночью.

Нгок думал недолго.

– Да, ты прав, – сказал он. – Это возможно. Следует перекрыть все морские пути. Если они действительно попытаются уйти морем, там мы их и возьмем.

Он помолчал.

– Солдаты высказали предположение, что один из диверсантов был убит отравленной стрелой. Такими пользуются местные охотники из народности банар.

– Возможно, этот старик, проводник, сам из банар, – предположил Фыонг. – Надо проверить их деревни. Вдруг беглецы укрываются у них?

– Надо, – согласился Нгок, думая о том, сколько этих не значащихся на картах деревень разбросано по джунглям и как непросто будет их искать.

– Проклятый Ву! – вернулся Фыонг к излюбленной теме. – Если бы не он, разве мы с тобой ломали бы сейчас головы над тем, как нам вернуть профессора и спастись самим? Когда все кончится, я тебя прошу лишь об одном: отдай этого предателя мне. Я знаю, как заставить его помучиться подольше.

Нгок промолчал, сосредоточенно набирая номер телефона.

19 июня, Южный Вьетнам, 12.40

Длительный переход утомил всех. На что выносливы и привычны были молодые охотники, но и они последний километр тащили Брэксмара с трудом.

Наконец джунгли расступились. В просвете обозначились острые крыши со скрещенными на коньках перекладинами.

– Это деревня Тяюна, – пояснил Чой.

Роман кивнул, еле переводя дух от усталости. Он брел, что называется, на честном слове и мечтал лишь о том, чтобы хоть на полчаса занять горизонтальное положение.

Схожее желание испытывали и его спутники. Чой уже не мчался впереди всех, а покорно шел за Тяюном. Одна лишь Ти бежала впереди, неплохо зная дорогу.

Выход к деревне они восприняли как маленький праздник. Домишки, стоящие на высоких тонких столбиках, были совсем крохотные. Хижина Чоя казалась хоромами по сравнению с ними. Но, тем не менее, это было человеческое жилье. Все не на мокрой траве лежать, укрываясь дождем вместо одеяла.

Всего домов Роман насчитал четыре. Рядом – огороды, отвоеванные у джунглей, за плетеными оградами – пестрые куры и поджарые свиньи. И непроницаемая стена леса вокруг. Идиллия для того, кому наскучила цивилизация. А также для того, кто хочет навсегда укрыться от глаз этой самой цивилизации.

– Сейчас кушать и отдыхать, – распоряжался Чой, к которому уже вернулась его неизменная бодрость.

– Ничего не имею против, – отозвался Роман.

Он сел под одним из домов, оперся спиной о сваю, закрыл глаза. Хорошо-о.

Рядом с ним охотники бережно положили на солому профессора.

Впрочем, тот чувствовал себя неплохо. Был все еще слаб, но, отдохнув на плечах носильщиков, оглядывался и даже попытался шутить.

– Чудное местечко, – сообщил он Роману. – Если бы эти люди согласились, я навсегда остался бы здесь.

У Романа не было ни сил, ни охоты отвечать этому седовласому балагуру. Но он заставил себя улыбнуться и поддержать разговор.

– Да, местечко славное, – согласился он, – жаль только, телевизора нет.

– Слава богу, что нет! – возразил профессор.

Тут Роман понял, что Брэксмар вовсе не шутит. Пришлось вспомнить, с кем он имеет дело.

– Я не смотрел телевизор последние лет двадцать, и должен вам сказать, что это воздержание лишь благотворно отразилось на моем мировосприятии, – заявил ученый. – Природа – вот к чему надо стремиться.

Роман кисло улыбнулся. Что касается его, то природой он был сыт по горло, и сейчас не отказался бы от номера в первоклассном отеле, снабженного суперсовременной бытовой техникой, а главное, телевизором в полстены. Два дня новости не смотрел. С ума сойти!

Тут профессор, решив, видимо, что пора осмотреться, поднялся, перебирая руками по свае. На ногах держался он все еще плохо и вряд ли решился бы отпустить руки, если бы на помощь ему не бросилась Ти.

Нежно обхватив любителя природы за талию, она медленно повела его вокруг дома. И при этом так заглядывала ему в глаза, что Роман почувствовал укол ревности.

Рядом с ним опустился на корточки Чой.

– Сейчас будем покушать.

– Угу, – кивнул Роман.

Они оба смотрели вслед удаляющейся парочке. Ти будто учила профессора ходить заново.

Несмотря на разницу в росте и в возрасте, смотрелись они удивительно цельно, странным образом дополняя друг друга.

– Скажи, Чой, – решился Роман, – а почему ты взял Ти с собой? Это ведь было твое решение?

– Мое, – сказал Чой.

Роман решил, что на этом разговор и закончится.

– Она болеть, – продолжил, помолчав, Чой. – Она жить в город. Но жить плохо. Она любит белых мужчин. Она ходить с ними и спать с ними.

– За деньги?

– Нет не за деньги. Она любит белый мужчина. Это такой болезнь. У наших женщин так бывать. Потому я забирал ее в деревня. И брал с собой.

– Боялся, что сбежит в город?

– Да, – кивнул Чой, закуривая свою трубочку. – Она уже убегала. Ее привозить назад. Болезнь.

Он пожал плечами, как бы говоря, что ничего с этим поделать нельзя и надо лишь примириться.

«Выходит, меня изнасиловала больная, – подытожил Роман. – Что и следовало доказать».

– Тогда почему ей не выйти замуж за белого мужчину и не жить с ним? – спросил Роман. – Ведь ваши женщины так делают?

– Да, – согласился Чой. – Но мы не разрешать ей.

– Почему?

– Банар мало. Она должна жить со свой народ и рожать для него дети.

Они снова посмотрели на профессора и помогающую ему девушку.

Те, не имея возможности объясняться вербально, общались с помощью жестов. Выходило у них это до того удачно, что они даже чему-то смеялись.

Женщины под соседней хижиной готовили на открытом огне обед. Запахло мясным бульоном – в животе Романа призывно забурчало.

«Хороший перекус, – подумал он, – два часа сна, и я буду как новенький».

– Идем, Роман, – позвал его Чой, крутившийся возле костра.

Там уже сидели почти все жители деревни, держа наготове глиняные миски. Устроились между ними и профессор с Ти. Девушка заботливо кормила ученого, хотя сама с утра ничего не ела.

Роман сел в круг, получил свою порцию жидкой наваристой каши – что-то вроде кулеша – и начал споро поедать ее двумя широкими палочками. Но выловленный из крупы кусок мяса показался ему подозрительным.

– Что это? – потихоньку спросил он Чоя.

Тот, усердно хлебая, кивнул на стоящий неподалеку амбар, поднятый для сохранности зерна на двухметровую высоту.

Роман сперва не понял. Амбар себе и амбар. Похож на собачью конуру, но какой уж есть.

Но затем, глянув вниз, он вдруг увидел, что под ним живо копошатся маленькие зверьки с длинными голыми хвостами.

Крысы!

Только многолетняя закалка спасла Романа от того, чтобы не вывернуть съеденное наружу. Не хотелось обижать любезных хозяев, да и еды было жалко. Ее тут, несмотря на изобилие природы, не так уж много. А ему нужно подкрепиться. Не переходить же, в самом деле, на подножный корм.

Кое-как доев крупу и оставив «мясо» нетронутым, Роман поставил тарелку на землю. Подкрепился, и ладно. Но в пантофаги его не запишешь, нет.

А профессор-то, любитель природы, мнет за двоих. Как будто тут и родился.

Поспело второе блюдо – наисвежайшее. Живую змею – упитанного полутораметрового питона – достали из мешка, тут же отсекли ему голову, кровь сцедили в посудину, мигом содрали кожу, как будто чулок с ноги сняли, порубили на колбаски и поджарили на огне.

Змея все же почище, чем крыса. К тому же Роман пил настоянную на змеях водку, так что задел имелся. Он взял свою «колбаску», политую ароматным соусом, подул, смело откусил. Вкуснятина.