Полет орлов - Хиггинс Джек. Страница 5

– Это как с великими спортсменами, – ответил Роки. – У тебя либо есть Божья искра, либо нет. У близнецов она есть.

– Я думаю, вы правы, но к чему это? Я знаю, что в воздухе время от времени попахивает порохом, но еще одной войны не будет. Мы этого не допустим.

– Надеюсь, сенатор, – сказал Роки. Но для него, как оказалось впоследствии, это уже не имело значения. Роки отремонтировал старый «бристоль», отправился в испытательный полет, а на высоте пятьсот футов у него заглох двигатель.

На похоронах Эйб смотрел на внуков и с содроганием подумал, что они выглядят так же, как и на похоронах отца. Они были загадочны, отрешенны и очень сдержанны. У него возникло непонятное дурное предчувствие. С этим ничего нельзя было поделать, через неделю он отвез Макса в Нью-Йорк, где посадил на «Куин Мэри», отплывавшую в Саутгемптон – первый европейский город на пути Макса обратно в Третий рейх.

Европа

1934–1941

Макс и Эльза сидели на террасе своего загородного дома, и он делился с ней впечатлениями. О полетах, обо всем.

– Я буду летать, мутти. У меня хорошо получается.

Глядя на сына, она видела своего мужа. В глубине души Эльза страдала, но вслух высказала единственное возражение: «Тебе только шестнадцать, Макс. Ты слишком молод».

– Я мог бы заниматься в Берлинском аэроклубе. Геринг в состоянии это устроить.

Действительно, Максу была устроена проверка, и он появился в клубе в сопровождении Геринга и баронессы. Несмотря на сомнения начальника клуба, мальчику выделили биплан «хейнкель». Там же присутствовал и молодой лейтенант, будущий генерал Люфтваффе, Адольф Галланд.

– Справитесь? – спросил он.

– Думаю, да.

Галланд зажал в зубах небольшую сигару и улыбнулся.

– Я буду вас преследовать. Посмотрим.

Воздушное представление заставило затаить дыхание даже Геринга. Галланд ни на йоту не смог переиграть Макса. Иммельман, выполненный Максом, подвел черту. Проигравший Адольф первым пошел на посадку. Макс последовал за ним.

Геринг кивнул лакею, и тот принес икры и шампанского. «Я вспомнил свою молодость, баронесса. Ваш мальчик – истинный гений».

К ним подошли Галланд и Макс. Галланд явно был крайне возбужден: «Потрясающе! Где вы всему этому научились?»

Макс рассказал, и Галланду оставалось лишь покачать головой.

– Ну, так что будем с ним делать? – обратился Геринг к Галланду.

– Запишите его в пехотное училище здесь, в Берлине, пусть все выглядит официально. Договоритесь, чтобы ему разрешили заниматься в аэроклубе, – ответил Галланд. – На будущий год, когда ему исполнится семнадцать, дайте ему возможность сдать экзамен на лейтенанта Люфтваффе.

Геринг кивнул: «Мне нравится ваша идея. – Он повернулся к Максу: – А вам, барон?»

– Весьма, – ответил тот. – Жаль, что здесь нет моего брата Гарри, лейтенант Галланд. Мы бы вам такое показали.

– Не надо, – сказал Галланд. – Вам сейчас нужно набираться опыта. Но вы, барон, неординарны, поверьте мне. И пожалуйста, зовите меня Дольфо.

Это стало началом удивительной дружбы.

Гарри поступил в Гротонскую частную среднюю школу, но у него возникли проблемы с дисциплиной, поскольку он до самозабвения любил летать и все свободное время посвящал полетам. Конечно, Эйб Келсо воспользовался своими связями, и Гарри не трогали. В тот год, когда его брату было присвоено звание лейтенанта Люфтваффе, Гарри поступил в Гарвард. Он переползал с курса на курс. Европа катилась в бездну фашизма, Третий рейх продолжал свое восхождение, мир наблюдал за этим отстраненно.

Когда разразилась гражданская война в Испании, Галланд и Макс полетели сражаться. Макс совершил 280 боевых вылетов. Он вернулся домой в 1938 году, был награжден Железным крестом II степени и произведен в оберлейтенанты.

Некоторое время он служил в штабе, в Берлине, и пользовался большим успехом в обществе, где часто появлялся в качестве эскорта своей матери и любимца ставшего к тому времени всемогущим Геринга. А затем была Польша.

За время 27-дневного блицкрига, разрушившего эту страну, Макс превратился в легенду. Он сбил двадцать самолетов, был награжден Железным крестом I степени и произведен в капитаны.

В те счастливые дни Макс выработал свой собственный стиль: никаких белых фраков, ничего модного. Он везде появлялся в повседневной военной форме: галифе, летная куртка, пилотка и все ордена. Его прозвали Черным Бароном. Время от времени в его жизни появлялись женщины, но все это были лишь эпизоды, не более того. Создавалось впечатление, что он сам по себе. Он не принимал ничью сторону, не вступал в нацистскую партию. Макс был летчиком-истребителем.

Что же касается Гарри, который все-таки закончил Гарвард, его жизнь протекала скучно. Эйб пытался направить его интерес в сторону девушек из хороших семей, но оказалось, что ему, как и его брату, это неинтересно.

В сентябре 1939 года в Европе началась война. Однажды в ноябре Гарри зашел в гостиную. Эйб сидел у камина и читал иллюстрированный журнал.

– Налей себе чего-нибудь выпить, – сказал Эйб. – Тебе это понадобится.

Гарри налил себе скотча с водой.

– Что произошло?

Эйб протянул ему журнал. Со страницы из-под пилотки Люфтваффе на Гарри смотрело угрюмое лицо, снятое крупным планом. Затем Эйб показал ему номер немецкого военного журнала «Сигнал».

– Черный Барон, – произнес он.

Макс стоял возле «Мессершмитта-109» в летном комбинезоне.

– У него уже ордена, – сказал Гарри. – Здорово! Прямо как у отца.

– Я благодарю небо, что его зовут бароном фон Хальдером, а не Максом Келсо. Можешь себе представить, как бы это выглядело на обложке «Лайфа»? Мой внук – нацист?

– Он не нацист, – возразил Гарри. – Он – летчик. Он там, а мы здесь.

Он положил журнал на стол, не высказав вслух того, о чем думал.

– Гарри, нам пора поговорить серьезно, – обратился к нему дед. – Ты окончил колледж прошлой весной, а с тех пор только летаешь и участвуешь в автогонках. Что ты собираешься делать? Как насчет юридического факультета?

Гарри улыбнулся и покачал головой.

– Юридический факультет? Ты слышал, что сегодня утром Россия объявила войну Финляндии? – Он сделал большой глоток. – Финнам нужны пилоты. Я уже заказал билет на самолет в Швецию.

Эйб пришел в ужас.

– Черт побери, Гарри, это не твоя война!

– Теперь моя, – ответил Гарри Келсо и допил свое виски.

Для финнов война с русскими была безнадежна с самого начала. Зима была лютая. Вся Финляндия была занесена снегом. Финская армия, особенно пехота на лыжах, сражалась доблестно, но ее неумолимо теснили. Истребители, воевавшие с обеих сторон, устарели. Гарри вскоре завоевал себе славу героя, летая на английском биплане с открытой кабиной «Глостер-Гладиатор». Биплан нельзя было даже сравнивать с самолетами, против которых ему приходилось сражаться. Гарри удавалось побеждать лишь благодаря непревзойденному мастерству. На полу кабины в непромокаемом мешке сидел Таркуин.

В конце концов финским ВВС удалось заполучить шесть английских истребителей «харрикейн». Гарри, как асу, достался один из двух «харрикейнов», поступивших в его эскадрилью. Через неделю из Швеции прибыла пара «Ме-109».

Гарри попеременно летал на обоих самолетах и в снежные бури, и при сильном ветре. Он был произведен в капитаны, число сбитых им самолетов стремительно росло.

Чтобы написать репортаж о войне в воздухе, в Финляндию прибыл фотокорреспондент журнала «Лайф». Он был несказанно удивлен, услышав о подвигах внука сенатора Келсо. Это была сенсация, поскольку Эйб был теперь членом «кухонного» кабинета Франклина Д. Рузвельта.

В результате Эйб снова обнаружил портрет своего внука на обложке журнала. Гарри в подбитом летном комбинезоне стоял около самолета с Таркуином в руках.

Финляндия капитулировала в марте 1940 года, и Гарри нелегально перелетел на «харрикейне» в Стокгольм. Прежде чем власти сообразили, что к чему, он уже летел в Англию, намереваясь поступить в Королевские военно-воздушные силы.