Дикие розы (СИ) - "duchesse Durand". Страница 186

Ромини нетерпеливо махнул рукой и капрал, кивнув, исчез внутри палатки, бросив напоследок ещё один взгляд на герцога Дюрана.

— Il vostro arrivo e stata la notizia piu discusso, in modo da essere pronti per questo (Ваш приезд здесь был одной из самых обсуждаемых новостей, так что будьте готов к этому), — негромко, почти одними губами, проговорил Ромини, от наблюдательности которого не ускользнул живой интерес молодого капрала. — Вы не хуже меня знаете, что о вас говорят. Поэтому учтите, что возможно вас многие заочно не любят.

—Lo sono abituanto (Я привык к этому), — улыбнулся Дюран.

— А так же, — голос Данте приобрел наставнические нотки, — учтите то, что всегда есть те, кто приписывает таким как вы, множество положительных качеств.

— Как этот молодой капрал? — спросил герцог, едва сдерживая смех. Ромини тоже усмехнулся и с теплой улыбкой сказал:

— Да, он наш всеобщий любимец. Удивительной доброты мальчик, но по никому не известной причине идеализирует всех, кто занимает вашу должность.

— Постараюсь не разочаровать его, — кивнул Дюран. Ромини собирался сказать что-то ещё, но в этот миг из палатки, все так же неслышно выскользнул молодой капрал и, отодвигая полог рукой, объявил:

— Господин маршал ждет.

— Con Dio, Duran, (С богом, Дюран) — прошептал Ромини и Дюран коротко кивнул в ответ, хоть и считал, что помощь Бога это последнее, что ему понадобиться.

***

— Прибыл капитан де Дюран, адъютант господина маршала, — с поклоном доложил капрал. Сент-Арно нетерпеливо махнул рукой, говоря тем самым, что бы капрал позвал вновь прибывшего. Ближайшие офицеры с интересом перевернулись, некоторые даже успели обменяться усмешками и парой слов, очевидно, не лестными для того, кто сейчас должен был предстать перед их глазами. Как только Эдмон, стараясь держаться настолько гордо, насколько позволяло ему сочетание герцогского титула и капитанского мундира, вошел в палатку, шепот среди офицеров усилился. В нескольких фразах, сказанных особенно отчетливо, с таким расчетом, чтобы объект обсуждения услышал их, можно было уловить насмешку. Герцог Дюран, впрочем, предвидел подобную встречу, поэтому окинул офицеров одним быстрым взглядом, казалось, даже не удостаивая их своим вниманием, и, делая несколько шагов к столу Сент-Арно, отдав честь, сказал самым без эмоциональным голосом, каким только мог:

— Капитан Эдмон де Дюран, прибыл и готов к исполнению обязанностей.

— Оставьте, этот штабной этикет Дюран, — отмахнулся маршал, едва взглянув на нового адъютанта.

— Как скажете, — пожал плечами Эдмон и эти небрежные слова, сказанные в ставке самого маршала Франции, заставили Сент-Арно поднять глаза и впиться ими в молодого человека. Дюран, поняв, что позволил себе недопустимую вольность быстро выпрямился, пытаясь прислушаться к шепоту стоявших поблизости офицеров, которые уже обсуждали его первые слова. Маршал Франции снова опустил глаза к документам и спокойно, как бы стерев из памяти досадное недоразумение, произнес:

— Я хотел бы задать вам несколько вопросов, Дюран, чтобы хотя бы иметь представление о том, какой вы человек.

— Как вам будет угодно, господин маршал, — Эдмон слегка кивнул головой, сделав свой голос на сей раз вежливо-светским.

— Что нужно делать для того, что бы никогда не оказаться побежденным? — внезапно спросил Сент-Арно, внимательно глядя на своего нового адъютанта.

— Никогда не проигрывать? — слегка вопросительно повел бровью Эдмон и среди офицеров пронесся легкий шепот. Он ожидал почти любого вопроса, кроме, разве что, подобного.

— В какой-то степени это правильное решение, — спокойно кивнул маршал Франции, — но что нужно для того, что бы никогда не проигрывать?

— Я бы мог ответить, что не вступать в игру. Или же никогда не сдаваться? — снова вопросительно ответил Эдмон. Офицеры снова зашептались, а Сент-Арно откинулся на спинку стула и некоторое время глядя на стол перед собой, наконец, произнес:

— Почему вы не говорите утвердительно, словно не уверены в своей точке зрения?

— Я уверен в ней. Я не уверен в том, что знаю, что вы хотите слышать, — Эдмон продолжал стоять ровно, перебарывая в себе желание оглянуться на офицеров сзади него, которые беспрерывно шептались.

— Вот как, — Сент-Арно слегка качнул головой. — Зачем же вы должны мне говорить, то, что я хочу услышать, если высказываете мне свое мнение?

— Мне служить под вашим командованием. Должен же я вам понравиться. Хотя бы попытаться это сделать, — Эдмон продолжал стоять по стойке смирно.

— И вы хотите сделать это путем того, что будите делать вид, что думаете так же как я? — маршал вновь качнул головой и добавил, — Вольно, Дюран, можете встать поудобнее.

— Простите, господин маршал, я не умею нравиться людям. Мы считаем умными только тех, кто поддерживает нашу точку зрения. Все остальные сразу попадают в разряд людей недалеких, — приняв более удобное положение, Эдмон почувствовал, что ведет себя несколько увереннее. Сент-Арно с улыбкой кивнул головой и через несколько секунд молчания, наконец, проговорил:

— Вы мне нравитесь, Дюран, но мы с вами не сойдемся. Два льва никогда не будут мирно сидеть в одной клетке.

— Поэтому я и не сижу в ней, — спокойно и твердо ответил Эдмон, вызвав новую волну шепота среди офицеров. Сент-Арно усмехнулся и, кивнув, с улыбкой проговорил:

— Добро пожаловать в Варну, капитан Дюран. Да здравствует император!

— Да здравствует Франция, — мрачно продолжил Эдмон.

— Пожалуй, я знаю, где вам и вашему уму найдется лучшее применение, — кивнул маршал и, повысив голос, добавил: — Ромини!

Полковник Ромини быстро вышел вперед, становясь рядом с Дюраном и выжидательно глядя на маршала.

— Вы просили того, кто мог бы помочь вам здесь, — продолжил де Сент-Арно, обводя рукой пространство лагеря, — и я полагаю, что капитан Дюран, которого вы сочли достойной кандидатурой на пост одного из моих адъютантов, сможет быть для вас полезным.

***

Первые дни Эдмон ходил по лагерю лишь в сопровождении Ромини, который представлял ему всех встречных офицеров и в полголоса давал краткую и весьма едкую характеристику. Эдмон смотрел, слушал и запоминал. Ларже он увидел в первый же день и сразу же узнал. Лейтенант, впрочем, удостоил его лишь взглядом и, усмехнувшись, что-то сказал стоявшему рядом капитану, который поднял на Эдмона мрачный, тяжелый взгляд. От Ромини это не укрылось и он, как можно тише, произнес:

— Это капитан Анхель Блан и лейтенант Рене Ларже.

— Я знаком с лейтенантом, — отозвался Дюран, замечая, что капитан все ещё наблюдает за ним с пристальным вниманием.

— Да, о подробностях вашего знакомства мне уже шепнули, — губы Данте тронула улыбка, но глаза остались серьезными. — Я бы опасался его злопамятности.

— В самом деле? — насколько Эдмон помнил, Рене Ларже был более кичливым крикуном, чем человеком действия, иначе нашел бы его и отомстил гораздо раньше.

— Не все так просто, Дюран, — лицо Ромини окончательно приобрело серьезное выражение. — In primo luogo: è, per così dire, nel “preferiti” Blan capitano (Во-первых: он, так сказать, в «фаворитах» у капитана Блана). E c’è il capitano Blan e autorità e client (А у капитана Блана здесь есть и авторитет, и покровители). Se Blanc, anche con una mano leggera Largeau, decidere che non appartieni qui, allora non sarà qui, è solo una questione di tempo (Если Блан, пусть даже с легкой руки Ларже, решит, что вам здесь не место, то вас здесь не будет, это лишь вопрос времени).

— А во-вторых? — холодно спросил Эдмон, который уловил в голосе полковника покровительственные нотки.

— Non so che cosa era Largeau che tra di voi c’era questo malinteso, ma ora sembra che tutti i meridionali: caldo, stupido e disperato (Я не знаю, каким был Ларже, когда между вами произошла эта размолвка, но сейчас он походит на всех южан: горяч, глуп и отчаян), — продолжил итальянец, медленно, заложив руки за спину, двинулся прочь от штаба. —Allo stesso tempo, è abbastanza furbo per farvi sparire una volta per tutte (Вместе с этим он коварен в достаточной степени, чтобы вы исчезли раз и навсегда).