Дух мщения - Макнилл Грэм. Страница 67

— Я же уже сказал, что приведет, — ответил Каин. — Ты не знаком со схемой второстепенных туннелей орудийных уровней?

— Нет, не особенно.

Каин покачал головой, упаковывая свое устройство и вставив зонд на место.

— Лунные Волки, это чудо, что вы вообще хоть как-то ориентировались.

Севериан вытащил свой боевой клинок.

— Если хочешь, я могу их убить, — предложил он.

— Возможно, позже, — отозвался Локен.

Севериан пожал плечами и наклонился нацарапать на стене символ, угловатую руну, состоящую из вертикальных и перекрещивающихся линий.

— Ты знаешь футарк? — спросил Брор Тюрфингр, заглянув Севериану через плечо. — Откуда ты его знаешь?

— Что такое «футарк»? — поинтересовался Локен.

— Боевые символы, — ответил Севериан. — Разведчики Космических Волков — прошу прощения, Влка Фенрика — пользуются ими, чтобы направлять следующие за ними силы внутри пустотных скитальцев и тому подобного. Каждый знак содержит в себе основную информацию о том, что находится впереди, и наилучших маршрутах. Что-то в этом роде.

— Ты не ответил на мой вопрос, — произнес Брор Тюрфингр.

— Двадцать пятая рота не раз несла службу вместе с вашими, — сказал Севериан, завершая надпись. — Меня этому научил волк по имени Свессл.

— Если я его еще увижу, он об этом пожалеет, — проворчал Брор.

Мимо Брора и Севериана прошли Круз и Рама Караян. Они начали доставать из узких ящиков, в которых, возможно, когда-то хранились ракеты для пусковой установки, массивные распорки и переносные генераторы.

Это была сфера компетенции Караяна, и тот быстро установил нечто, напоминающее каркасный шаблон двери. При помощи Войтека Караян прицепил сооружение к генератору и крутил ручку, пока лампочка на боку не загорелась зеленым.

Караян нажал на активационный переключатель с защелкой. Вокруг внутренних кромок рамы замерцала текучая энергия, которая стала распространяться, пока не заполнила внутреннее пространство, будто поверхность мыльного пузыря. Она колыхалась, затуманиваясь цветами радуги.

— Герметизирующее поле установлено, — произнес Караян. — Делать брешь безопасно.

Войтек кивнул, и его серворуки протянулись сквозь поле, ухватившись за выступы на переборке.

— Создаю проход, — сказал Караян, и высокоточные мелта-резаки на тыльной стороне рамы вспыхнули с краткосрочной, но яростной интенсивностью. Они мгновенно рассекли переборку, и Арес Войтек выдернул вырезанную металлическую плиту сквозь герметизирующее поле.

— Мы внутри, — произнес Варрен.

Заявление магистра войны вызвало шок. Недоверие и замешательство. Аксиманд почувствовал, что магистр войны говорит правду, и земля под ногами превращается в зыбучий песок.

— Разве вы этого не чувствуете, сыны мои? — продолжил Хорус. — Не ощущаете, насколько особенное место Молех? Как он выделяется среди всех миров, что мы завоевали?

Аксиманд обнаружил, что кивает и при этом не одинок.

Луперкаль зашагал по кругу, на каждой фразе ударяя кулаком в ладонь.

— На заре великого переселения Император совершил путешествие сюда в скромном обличье и нашел врата во владения бессмертных богов. Он предложил им то, что мог предложить лишь желающий стать богом, и они поверили Ему. Они наделили Его толикой своей силы, и при помощи этой силы Он разработал науку, раскрывающую тайны созидания.

Говоря, Хорус сиял, словно уже вознесся на божественный уровень реальности.

— Однако Император не собирался возвращать свой долг богам. Он обратился к ним, принял их дары и объединил с собственным генетическим мастерством, чтобы породить полубогов. Император порицает варп как неестественный, но лишь для того, чтобы никто более не осмелился воспользоваться им. В моих жилах течет кровь нематериального царства. Она течет в жилах каждого из нас, ведь я — сын Императора, а вы — Сыны Хоруса, и на Молехе раскрыли секрет нашего бытия. Проход к этой силе находится в Луперкалии, глубоко под горной скалой. Он запечатан от света ревнивым богом, который знал, что придет день, когда один из Его сыновей возжелает превзойти Его свершения.

И наконец Аксиманд понял, почему они явились сюда, почему тратили столько ресурсов и противоречили всей логике войны, чтобы проследовать по стопам божества.

Это должен был быть миг, когда они восстанут, чтобы бросить Императору вызов при помощи того самого оружия, которое Он берег для себя самого.

Это должно было стать апофеозом каждого из них.

Караян и Севериан пошли впереди, углубляясь в запутанный хаос коридора по ту сторону герметизирующего поля. Следом двинулись Локен и Круз, за которыми быстро последовали остальные. Коридор был темным и загроможденным раскуроченным металлом. Дорогу освещали только слабое сияние линз шлемов и случайные искры коротящей аппаратуры. Палубу устилали обломки. В воздухе рассеивалась влага и пар из разорванных труб.

Авточувства Локена воспринимали это как застоявшуюся воду в стылом горном водоеме. Он услышал помехи, напоминавшие скрежет терки по камню. Протяжный шепот.

«Семеро Нерожденных. Шепчущие вершины. Самус. Самус здесь…»

Локен встряхнул головой, чтобы прогнать непрошеную мысль, однако та засела, словно осколок, углубляющийся в плоть. Он увидел, как Рубио протянул руку к стене, чтобы удержать равновесие, а затем отдернул ее, будто от раскаленной поверхности.

Локен уставился на спину Каллиона Завена, представляя, как бы та выглядела, если бы ее разорвал массореактивный заряд или же вспорол цепной меч. Он задумался, будет ли предсмертный крик Завена сопровождаться безупречно высоким эхом.

— Локен? — спросил Алтай Ногай. — Что-то не так? Темп твоего сердцебиения повышен.

— Я в порядке, — сказал Локен. Образ убийства не отпускал, словно привкус крови. — Это место. Тяжело возвращаться.

Если апотекарий и расслышал ложь, то не подал виду. Локен двинулся дальше, слыша возле плеча тихое дыхание, которого не мог слышать.

Они прошли по коридору, добравшись до перекрестка, где раздавались отголоски падения капель, а с потолка свисали перепутанные кабели. Из смятой распределительной коробки с шипением летели синие искры. На стене было грубо нарисовано белой краской Око Хоруса. Подтеки создавали впечатление, будто оно плачет молочными слезами.

— Каин, куда?

— Как я и говорил, прямо и вверх по лестнице в конце.

Севериан уже двигался, крепко прижимая к себе болтер. Казалось, что выше пояса его тело сохраняет абсолютную неподвижность. Ствол оружия ни разу не шелохнулся, ни на миллиметр не отклонился от линии взгляда.

Бесшумное перемещение в силовой броне было трюком, который мало кому удавалось освоить, но Севериан и Караян подняли его до уровня искусства. Если уж на то пошло, Рама Караян двигался даже с меньшим видимым напряжением, чем Севериан, повторяя его маршрут по мере продвижения вперед.

По сравнению с ними Локен ощущал себя неуклюжим, эхо каждого его шага звучало, будто топающая поступь дредноута. Он видел, что остальные чувствуют то же самое.

Зубы Локена заныли от раздавшегося позади скрипа клинка, напоминающего скрежет пилы апотекария по кости. Проявив уважение к неудовольствию Брора Тюрфингра, Севериан предоставил воину Стаи отмечать их путь. Грядущий штурм предстояло осуществлять его генетическому предку, и эта симметричность доставляла ему удовольствие.

Железная лестница оказалась именно там, где и говорил Каин, и следопыты поднялись на одну из подфюзеляжных орудийных палуб. Наверху открылось помещение с высоким потолком и акустическими щитами, которые провисали на стенах скомканными кусками и заполняли воздух парящими пылинками. Еще одно Око Хоруса на стене. Локен протянул руку и потрогал его. Краска еще не высохла.

Линия подвода боеприпасов, защищенная от выброса из орудий перегретого сжатого пропеллента тяжелыми щитовыми заслонками, представляла собой углубленный проход шириной в десять метров под рядом орудий. В ходе боя по рельсам перемещался непрерывный поток плоских каталок, которые распределяли снаряды по батареям макропушек и оттаскивали стреляные гильзы в плавильни.