Иномирец (СИ) - Макарова Людмила. Страница 19

- Нет, вот как раз про них - очень мало. В общих чертах из школьного курса физики, - уточнил Илья. - Гигантская масса, свет не может вырваться с поверхности, понятие времени теряет смысл, ну и все в таком духе.

- Да все примерно столько и знают, - махнул рукой Климович. - Что там происходит со временем, нам даже астрофизики объяснить не смогли, хотя мы как-то раз их всю дорогу тормошили. Ученые, как это принято говорить, разошлись во мнениях. А легенда такая. Звездолет упал на поверхность и остался цел. Он подгадал к тому моменту, когда черная дыра, которую сжирала собственная масса должна была схлопнуться, но тут как раз время и потеряло свое значение. Исчезло.  Процесс сжатия обратился в вечность. И эта вечность засосала в себя космический корабль с тем парнем, что был до Завалина. Теперь черная дыра будет существовать до конца времен и погибнет только с гибелью мира. И он там сидит в вечной секунде от гибели и наблюдает процесс формирования, развития и умирания нашей вселенной. А поскольку время не имеет значения, то для него галактики и звезды рождались и умирали бессчетное количество раз, по кругу. И именно по этой причине, как только черная дыра гибнет вместе с галактикой, она отпускает звездолет. Пилот, который существует вне времени, получает возможность вырваться в космос. И не просто вырваться, а выйти туда, куда захочет. Если он правильно рассчитает точку выхода, он вернется в свое время. Но если он ошибется, например, на тысячу лет, единственный для него шанс начать все сначала - это вернуться к черной дыре, снова на нее падать, и снова пытаться угадать в вечности точку верного выхода. Он уже несколько раз пытался. И своих попыток не оставляет. А теперь представь: сидит сейчас Паша Кравцов у нас за пультом управления, - Николай, наконец, поддался вдохновению и понизил голос до таинственного шепота, - вдруг все приборы начинают выдавать невозможные значения. Обзорные экраны меркнут. Звезды срываются с орбит и выписывают фигуры высшего пилотажа, вся вселенная сходит с ума, потому как за кормой того звездолета тянется шлейф пространственно-временных искажений. И только светится экран дальней связи. И вдруг на нем появляется чье-то лицо, и глухой голос, похожий на голос мертвеца спрашивает:

- Кто ты, капитан? Из какого времени ты и твой корабль?

   Говорят, те пилоты, кто это видел - седели на глазах. А  пассажиры, у кого в этот момент трансляция была включена в каютах - и вовсе, бывало, с ума сходили.

Но Неназванный капитан не всегда на связь выходит. Несколько раз в космосе видели звездолет, похожий на земной. Так он не отвечал на позывные. Некоторое время шел рядом с судном, а затем пропадал из вида. На корабле потом всякие странные вещи происходили: люди видели своих двойников, а пилоты - отражение своего корабля в космосе... За время рейда обязательно кто-то погибал или серьезно травмировался, поломки техники случались и прочая жуть. Короче, встретить Неназванного капитана - примета, хуже не бывает.

   Несколько секунд в каюте висела тишина. Илья подсознательно оглянулся на висевшую за спиной темную панель телевизора, как будто Неназванный капитан уже с полчаса как там появился и только того и ждал, чтобы первопроходец Лапин обратил на него свое драгоценное внимание.

- А вы сами... - зачарованно начал Илья.

- Не встречали! - хором ответили все трое.

- Валерий Василич, плесни ему чего-нибудь, - вдруг сказал Саша. - У врачей всегда есть, вас же так не шманают, как нас. Нельзя так.

И Илья очнулся.

- Да я хотел спросить, верите или нет! - горячо воскликнул он. - Может ли быть какая-то реальная подоплека...

- А мы и не из-за того, что ты испугался или поверил, - перебил его Климович. - И так традиции нарушены, давайте хоть немного соблюдем, - он подмигнул Илье и подвинулся. Доктор Валерий Васильевич открыл шкафчик с личными вещами, перегнувшись через космодесантника.

- Кто его знает, - задумчиво сказал Саша.

Вечер открытий для Ильи продолжался: сначала - улыбающийся доктор Шевцов, разрешивший обращаться к себе просто Валера, теперь - задумчивый и серьезный Саша Савельев...

- То, что военные чуть раньше запустили собственную программу «Сверхсвет» - очень даже может быть, - предположил пилот. - И то, что потерпели неудачу и не стали об этом трубить на всех перекрестках, вроде как тоже здравому смыслу не противоречит. А вот все остальное... Не знаю, Илья. Мне в свое время так же как тебе сейчас, рассказали историю, дали выпить и спать отправили. И рассказывали люди серьезные. У меня вот девять лет стажа, у Коли - двенадцать, а там настоящие ветераны были. Я полночи не спал, хотя выпил не как ты сейчас, символически, а из обрезанного аварийного баллона хлебал, пока «стоп» не сказали и следующему не отдали. Как положено. Думал-думал, ничего не придумал. Лично из моих знакомых - никто не сталкивался.

- Ну что, с посвящением? - спросил доктор Шевцов, протянув Илье стакан, на дне которого, что называется, на два пальца, плескался коньяк.

 - Давай, Илья, - поддержал Николай, - за всех космонавтов, прошлых и будущих. «За возвращение» только не скажи ненароком. Примета плохая.

Лапин хлебнул докторского коньячку молча.

- Мне пора, - сказал Саша. - Если что - я завтра Пашу отпущу, так вы того, принимайте как родного, ага? Он парень застенчивый, а в пилотажной рубке без дела сидеть, не вылезая, удовольствие сомнительное.

- Да и мы пойдем, - поднялся с пола Коля Климович. - Пора и честь знать. Спасибо, Валера.

- Спокойной ночи, - сказал Илья, двинувшись вслед за десантником.

*             *                      *

   На краю распаханного поля пыхтел трактор. Шипастые колеса терзали жирную землю. Сверкала заклепками стальная бочка парового котла, зажатая в хлипких креплениях. Она чудом удерживалась от того, чтобы не сорваться и не похоронить под собой водителя, восседавшего в открытой кабине. Нелепая машина, как будто собранная ребенком из деталей старого конструктора...

Была в этом какая-то вопиющая нерациональность: утрамбовывать пашню двумя тоннами тракторного металла, чтобы распахивать узкими блестящими ножами плуга, тянущегося за надсадно фыркающей машиной. Илья протер глаза.

- Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, - тихонько сказал Климович.

- Да уж... - согласился доктор Шевцов.

Логинов промолчал. Дмитрий Петрович Палех посмотрел на подчиненных, выглядывавших из-за кустов на краю пашни.

- Это и есть наш Форпост, коллеги, - сказал он. - Здесь мы стараемся соблюдать предельную осторожность. Проще говоря - лишний раз не показываемся на глаза, насколько это возможно. Мировое правительство еще не сформировано. Уровень развития технологий вы видите сами. В принципе, технологическая отсталость облегчает нам задачу охраны границы. Околоземная орбита девственно чиста, что позволило нам без помех разместить необходимое количество спутников наблюдения. Но с другой стороны возрастает наша ответственность за людей, проживающих на планете. Вопрос насколько мы имеем или не имеем права вмешиваться в историю данного мира пока остается открытым. Единого мнения нет. Тем более, что именно здесь заканчивается наша реальность. Возвращаемся! - скомандовал он.

   Прежде чем вернуться к кораблю вслед за остальными Илья в последний раз оглянулся на диковинный механизм. Одно дело слушать лекцию о теории параллельных миров в кают-компании «Тахиона», и совсем другое - увидеть все своими глазами. Пока Илья слушал Дмитрия Петровича, на пальцах объяснявшего сложнейшие процессы, протекающие во Вселенной, ему все казалось не то чтобы простым, но более или менее понятным.

Есть родная Земля со знаком плюс. Есть на ее поверхности некая зона прохода в параллельное пространство, доступная только звездолетам со сверхсветовыми двигателями. Наиболее четко на земном шаре она проявляется в районе космодрома Тюра-Там. Чем дальше от центральной планеты, тем шире эта зона, условно названная областью плавающего горизонта в память о погибшем «Алмазе». До недавнего времени, то есть до знаменитой сто сорок пятой экспедиции считалось, что за Форпостом существует некая точка сингулярности, за которой лишь хаос, который еще очень нескоро физики смогут объяснить и разложить на формулы. Но оказалось, что последний сверхсветовой проход через собственную планету выводит в отрицательную параллель.