Властелин Колец - Толкин Джон. Страница 29

– Эй, там! – крикнул фермер. Клацанье копыт прекратилось. В тумане всего в нескольких локтях от них показались очертания всадника в плаще.

– А ну, стой! – окликнул его фермер, бросая поводья Сэму и выходя вперед. – Ни шагу дальше! Что тебе надо и куда едешь?

– Мне нужен господин Торбинс. Вы его не видели? – раздался приглушенный голос, очень похожий на голос Мерри Брендибака. Подъехавший открыл фонарь, его луч упал на удивленное лицо фермера.

– Господин Мерри! – воскликнул он.

– Ну конечно! А вы думали, кто? – сказал, приближаясь, Мерри.

Выехав из тумана, страшный всадник вдруг уменьшился до обычных хоббичьих размеров. Ехал он верхом на пони, а шею до самого носа замотал шарфом, спасаясь от сырости. Фродо выпрыгнул из повозки ему навстречу.

– Так вот вы, наконец! – сказал Мерри. – Я начал бояться, что вы сегодня не появитесь, и уже собирался вернуться и поужинать, но тут туман упал, и я поехал наперерез, к Слупкам, посмотреть, не упали ли вы где-нибудь в канаву. Чтоб я пропал, понять не могу, откуда вы появились. Где вы их подобрали, господин Мотыль? У себя в утином пруду выловили?

– Нет, я их поймал, когда они в мою усадьбу без спросу забрались, – сказал фермер. – Хотел собаками травить. Но они вам, конечно, все сами расскажут. А вы меня извините, господин Мерри, господин Фродо и все остальные, я уж теперь домой поеду. Как еще стемнеет, моя Мотылиха будет волноваться. Он развернул повозку на дороге.

– Доброй ночи вам всем, – сказал он. – Чудной сегодня день был, это уж точно. Но все хорошо, что хорошо кончается, хотя это мы с вами скажем, когда до своих дверей доберемся. Не стану отрицать, я буду рад поскорее дома оказаться. – Он зажег фонари и встал в повозке во весь рост. Но вдруг нагнулся и достал из-под сиденья большую корзину. – Госпожа Мотылиха собрала это для господина Торбинса и велела передать ему большой привет!

Вручив им корзину, Мотыль отъехал под дружный хор благодарностей и пожеланий доброй ночи.

Они посмотрели, как растворяются в туманной ночи бледные круги света вокруг его фонарей. Вдруг Фродо засмеялся: он унюхал запах грибов из закрытой корзины.

Глава пятая. Раскрытый заговор

– Теперь нам лучше бы поскорее под крышей оказаться, – сказал Мерри. – Я понимаю, Фродо, это все забавно, но сейчас некогда, дома разберемся.

Они свернули на дорогу к парому, прямую, ровную, обложенную крупными белеными камнями. Примерно через сотню ярдов она привела их на берег реки, к широкому деревянному причалу. Возле него стоял большой бревенчатый паром. Белели причальные тумбы у края воды в свете двух фонарей на высоких столбах. Позади на полях туман накрывал даже загородки, но над темной водой плыли лишь тонкие завитки пара, запутываясь в прибрежных камышах; за рекой, казалось, туман редел.

Мерри провел пони по сходням на паром, остальные пошли за ним. Потом Мерри, не спеша, оттолкнулся длинным шестом от берега, и медленный широкий Брендидуин принял их.

Противоположный берег был крут, сразу от причала вверх вела извилистая тропинка. А дальше желтыми и красными огоньками светилось множество круглых окон – это поднималась Брендигорка, а в ней – Брендихолл, старинный смайел Брендибаков.

Много лет назад Горхендад Старобэк, глава рода Старобэков, одного из древнейших в болотной части Хоббитшира, а может быть, и во всех четырех чвертях, переправился со своим семейством через реку, которая стала восточной границей, вырыл и выстроил Брендихолл, сменил родовое имя на Брендибак и остался здесь почти полновластным хозяином целого округа. Семья его благополучно множилась при нем и продолжала множиться, когда его не стало, и Брендихолл тоже рос, пока не занял весь нижний ярус холма; в нем было три главных входа, много боковых дверей и около сотни окон. Многочисленные Брендибаки постепенно перекопали, а потом застроили и все вокруг.

Так появился Бакленд, густозаселенная полоса земли между рекой и Старым Лесом, что-то вроде хоббитской колонии. Главным поселением стал Бакбург, прилепившийся к высокому берегу Брендидуина и холмам за Брендигоркой.

Народ, живший на Болотах, которые стали называть Топким Долом, сохранил с Брендибаками дружеские отношения, и авторитет Хозяина Брендихолла до сих пор признается от Слупок до Ямок. Жители четырех чвертей Хоббитшира, однако, считают Брендибаков чудаками и почти чужаками. Вообще-то, они от остальных хоббитов не отличались ничем, кроме одной привычки: любили воду и лодки, а некоторые из них даже умели плавать.

С востока их земли были вначале ничем не защищены, но однажды они посадили там живую изгородь, назвав ее Загородью. Сменилось много поколений, Загородь постоянно подновляли, теперь она разрослась в ширину и в высоту. Шла она от самого Брендидуинского Моста, изгибалась большой дугой к востоку и упиралась в Перетопь, (где выбегала из Леса и впадала в Брендидуин речка Ивьюнка). Всего в ней было больше двадцати миль. Но, конечно, защита была неполной. Во многих местах Лес вплотную подступал к Загороди и норовил ее подвинуть. Поэтому с наступлением темноты в Бакленде запирались все двери, что в Хоббитшире было тоже не принято.

Паром медленно пересекал реку. Все ближе был берег Бакленда. Единственный из всей компании, кто ни разу не бывал за рекой, Сэм испытывал странное чувство – будто спокойные темные волны, тихо журчащие у борта, разделили его жизнь – позади в тумане осталось его прошлое, впереди были мрачные приключения. Он почесал голову, на мгновение появилась мысль, что хорошо бы господину Фродо оставаться тихо-мирно в Торбе, и тут же пропала.

Четверо хоббитов сошли с парома.

Мерри еще крепил причальный конец, а Пипин уже вел пони вверх по тропинке, когда Сэм обернулся, решив последний раз на прощанье посмотреть на Хоббитшир, и сдавленным шепотом произнес:

– Оглянитесь, хозяин! Вам что-нибудь видно?

На дальнем причале под смутными фонарями они различили неясную фигуру: словно черный мешок. Вот он качнулся, двинулся в одну сторону, потом в другую, наклонился, будто рассматривая землю; потом присел и пополз или пошел, согнувшись, назад в туман, за фонари.

– Что за чудо хоббитширское? – воскликнул Мерри.

– Это то, что за нами гонится, – сказал Фродо. – Ничего больше не спрашивай! Скорее отсюда!

Они поспешили по тропе на подъем, а когда оглянулись еще раз, дальнего берега уже не было видно, только туман.

– Какое счастье, что вы не держите лодок на западном берегу! – сказал Фродо. – Лошадь может через реку переправиться?

– В двадцати милях к северу отсюда, по Брендидуинскому Мосту, иначе только вплавь, – ответил Мерри. – Хотя я никогда не слышал, чтобы лошади переплывали Брендидуин. Но при чем здесь лошади?

– Потом скажу. Скорее в дом, там поговорим.

– Ладно! Вы с Пипином дорогу знаете. Так что я быстро поскачу вперед и скажу Мякушу Болджеру, что вы едете. Мы вам ужин приготовим и все такое…

– Нас сегодня ранним ужином Мотыль накормил, – сказал Фродо. – Но можно второй раз.

– Будет вам второй раз! Давай сюда корзину! – сказал Мерри и ускакал в темноту.

До нового дома Фродо в Кричьей Балке от Брендидуина было не так уж и близко. Они миновали Брендигорку с Брендихоллом, оставив их слева, и почти пройдя Бакбург, вышли на главный тракт Бакленда, который вел от Моста на юг. Пройдя по нему полмили к северу, свернули вправо на проселок и топали еще пару миль вверх-вниз по холмам.

Наконец, дорога привела их к узкой калитке в плотной живой изгороди. Дома в темноте совсем не было видно – он стоял в глубине, на зеленой площадке, окруженной кольцом низкорослых деревьев, как второй оградой. Фродо выбрал его за то, что он находился в отдалении от поселка и рядом никто не жил. Сюда можно было незаметно прийти и так же незаметно уйти отсюда.

Дом был построен Брендибаками очень давно и предназначался для гостей или тех членов семейства, которым хотелось иногда отдохнуть от вечной суеты и толчеи в Брендихолле. Он строился по старинке и очень напоминал хоббичью нору – длинный, приземистый, без надстроек, с дерновой крышей, круглыми окнами и большой круглой дверью. От калитки к дому по зеленой дорожке они подошли в полной темноте. Из-за ставен не пробивалось ни лучика. Фродо постучал в дверь. Мякуш Болджер отворил, – изнутри полился приветливый свет. Быстро проскользнув в дом, они захлопнули дверь, сразу отделившую их и свет от ночи.