Венок Альянса (СИ) - "Allmark". Страница 155

- Скажи, а с ним или с тобой хоть раз случалось что-то серьёзное, чем вы могли бы проверить… это ваше «плевать»? Кстати, а почему у тебя такая причёска?

- Да просто… ему назло. Одежду мою любимую он выкинул, а волосы - что он с ними сделает? Не налысо ж обреет.

- Мальчик мой, из-за тех, на кого плевать, не уходят ночами слоняться по улицам. Когда плевать - живут припеваючи, даже не помышляя, что что-то не так. Тем, на кого плевать, не делают назло. Ты пытаешься привлечь его внимание, значит, тебе не всё равно. Но действуя так, ты мало чего добьёшься. Большинство людей не понимают языка подсознания. Раз уж ты сам не понимаешь… Ты несправедливо рано лишился матери, у тебя нет даже воспоминаний о ней. Не отнимай у себя хотя бы отца. Ты, конечно, можешь считать, что мы просто два старых дурака… Но что мешает тебе хотя бы попытаться? Чувства - это самое ценное, что в нас есть, они всегда стоят шанса.

Чинкони показалось, что эту последнюю фразу Таката сказал не столько мальчишке, сколько ему…

- Но скажи, почему, если ты хотел отпраздновать, ты не пошёл на посиделки к леди Реми? Я думаю, они позаботились бы… о максимальном размахе…

- Дэвид, или ты скажешь, что пошутил, на тему того, что не понимаешь, или я обижусь.

- Это ты сейчас минбарца во лжи обвинил?

- Это я сейчас полуземлянина подозреваю в том, что он издевается. Если я захочу пирушку, я повод найду, но свой день рождения в качестве такого предоставлять не готов. Знаешь, он мне кажется что-то слишком личным делом, чтобы… Чтобы таким вот образом проверять, насколько эти мои соотечественники оторвались от добрых отечественных традиций, услышу ли я здесь к себе все те интонации, тошнотворный коктейль страха, подобострастия, жадности, лести, от чего я, в общем-то, сбежал… тонких намёков о древности и почтенности того или иного рода, красе и добродетели той или иной девицы… и вообще лишних напоминаний о моём статусе, о каких-нибудь их, прости господи, ожиданиях… Я просто не хочу отравлять этим свой праздник. Раз уж он праздник… Я плохой центаврианин, это верно. Истинный центаврианин способен радоваться и пить счастье на всю катушку, пока у него есть такая возможность, именно потому, что всё конечно, мысль о том, что в любую минуту можно получить удар в спину, не мешает ему пить до дна, плясать до упаду, наслаждаться до потери сознания, он всё принимает как должное, таким, как оно ему даётся… Я же всё время оглядываюсь, я стремлюсь к покою, а он невозможен… Я хочу лишь, чтоб меня принимали как меня самого, но проблема, наверное, в том, что с моими соотечественниками я до конца в это не поверю, даже если это будет так…

Дэвид покачал головой. На самом деле - вообще не стоило задавать такого вопроса. Если Диус сейчас не говорит о том, что он видел и пережил там, то едва ли ему хотелось бы молчать об этом в компании леди Реми и её друзей. Можно понять, что его накрыл наконец настоящий нервный срыв. Он долго держался, а ведь даже быть просто под постоянным прицелом этих безглазых взглядов, отвечать на все вопросы и знать, что от твоих ответов зависит многое - это очень тяжело, для любого из них. Но не каждый здесь чувствует такую личную ответственность. В самом деле, хорошо, что хотя бы на такие же мучения Андо не приходится смотреть. Если б только не казалось всё чаще, что вместо Андо эти чувства испытывает здесь он…

- Мне кажется, леди Ваниза, или вы… недовольны тем, что я здесь? - Рузанна подняла глаза, в которых почти стояли слёзы. Сюда, в её рабочий кабинет, шум из гостиной почти не долетал, она уж тем более никому не могла помешать, сидела, спокойно работала…

- Да, недовольна… - леди тяжело опустилась в кресло, - недовольна! Не здесь тебе надо было быть, не здесь! Да вижу, тебе пока прямым текстом не скажешь, намёки-то не дойдут… Я, знаешь ли, это бревари принцу дала не для того, чтоб он его выдул в одиночку…

- Ну, меня он пригласить забыл, знаете ли.

- Самой надо было пойти! Есть у людей такое хорошее выражение… как это.. “Если гора не идёт к Магомету - то Магомет идёт к горе”.

- Да, у землян вообще много интересных поговорок, есть вот ещё - “насильно мил не будешь”.

Леди Ваниза только раздражённо отмахнулась.

- Мужчины - они тугодумы порой, их тоже подталкивать надо. В том, что именно чувств касается… Если просто флирт, завоевания - тут конечно, они на коне и с шашкой наголо! А когда их внутри что-то задевает - тут они прячутся в раковину, как моллюски. Мне вот этого Эфанто, например, иногда хочется по голове чем-то тяжёлым огреть… Чтоб уж оправданий больше не было, грубой силой завалили, не отбился… У меня ведь и другие варианты есть, и я ведь уже не девочка, не в нашем возрасте играть в эти игры, то ли хочу, то ли нет… Но я настырная, я не отступлюсь! Выйти за Нарисси, в конце концов, всегда успею…

- С вами, леди Ваниза, всё, может быть, и понятно, но я принцу не нужна совершенно.

- Да уж конечно! А чего он тогда здесь торчит? Переводы делать ходит? Ну так и эти все тогда приходят в карты поиграть… Только вот мои старые дураки кроме меня мало кому нужны, а принц молодой, красивый, партия, конечно, неоднозначная, но заинтересоваться многие могут… Уже заинтересовались… Я б сама заинтересовалась, но на мне он даже спьяну не женится… Рузанна, девочка моя, ну если не тебя, кого ему выбирать? Минбарку какую-нибудь?

- Пожалуй, я понимаю их, почему многие здания они сносят до основания и возводят на их месте новые, почему меняют здесь всё… По мне так немыслимо бы было здесь жить, пока это место дышит пережитым, кричит о пережитом! По-моему, правильно б было сравнять здесь всё с землёй, предать забвению. Кажется, что всё это залито кровью… Я знаю, что кровь смыли дожди, что уже третий год здесь ведут работы, расчищают, перестраивают… Но всё равно – посмотри на эти остовы, от них веет ужасом. У меня на родине есть поговорка – «Если бог разрушения избрал какое-то место своим домом, никто больше не будет здесь жить».

- Штхиукка… То есть, Штхейн, я помню, я обещала тебя так называть, я пытаюсь… Нет, я думаю, они правы, попытайся это понять. Дело даже не в том, что нерационально оставлять какое-то место вот так, пустующим, не приносящим пользы, дающим приют одичавшим животным и сумасшедшим. Дело именно в… преодолении. Переписывании песни. В том, чтоб на пепелище вырастить цветы, построить храмы, услышать детский смех. Только тогда оно перестанет быть пепелищем. Страх и отчаянье побеждаются только надеждой.

- Наверное, ты права, Шин. Я не знаю, почему это так действует на меня. Это вот зрелище… Эти дома, вывороченная арматура словно переломанные кости, эти дороги, ямы будто раны – это всё как будто кричит от боли, взывает о помощи… А я не могу помочь. Отправляясь в новый мир, мы смутно надеемся, что его жители не совершали наших ошибок, что они чище, мудрее, что у них меньше боли и зла…

Шин Афал, перебирающаяся через завал, образованный обрушившейся стеной здания, оглянулась. Минуту назад она думала о том, как необычно выглядит Штхиукка в этом одеянии – просторной накидке с капюшоном, разновидности местной традиционной одежды. Она и сама странно чувствовала себя в этом, но они решили, что отправляться на прогулку в старый город, ещё не обжитый заново, не отреставрированный район лучше в чём-то подобном. А теперь она подумала, что и говорит Штхиукка очень необычно для дрази, обычно их речь более примитивна, и высокой образностью не богата… Штхиукка действительно очень образованна для своих лет, для тех условий, в которых она жила. Может быть, потому, что ей рано пришлось столкнуться с необходимостью бороться, а в борьбе знание – вещь куда более нужная, чем патроны. Тем более когда это борьба с предрассудками, с невежеством, борьба за свободу выбора.

– Наверное, мне следует попросить прощения, Шт… Штхейн, что привела тебя сюда. Мне было важно увидеть, прикоснуться к боли этого мира, потому что я хочу помочь ему. Но я не подумала, как это подействует на тебя.