Призрак (СИ) - Рудазов Александр. Страница 21

Дважды обойдя вокруг этого непонятного обломка, он пожал плечами и двинулся дальше.

Ему очень хотелось кого-нибудь встретить. Кого-нибудь живого и говорящего, способного ответить на вопрос – где он, черт возьми, находится.

И едва он об этом подумал, как из тумана выплыла юрта.

Данилюк раньше никогда не видел юрт. Нет, на картинках и по телевизору-то видел, конечно, а вот вживую – никогда. Но это явно была юрта – большая, войлочная, расписанная узором в виде бараньих рогов.

Хозяин юрты был низеньким и коренастым, с глазами-щелочками. Облаченный в синий махровый халат, он сидел у входа с пиалой и молча смотрел на Данилюка. Тот медленно подошел ближе и поздоровался, гадая, понимает ли этот человек по-русски.

И человек ли он вообще.

Он понимал. С шумом отхлебнув из пиалы, незнакомец жестом предложил присесть и понимающе спросил:

- Что, надоело блуждать в тумане? Ужасно захотел встретить хоть кого-нибудь?

- Да... А откуда ты знаешь? – удивился Данилюк.

- А иначе ты бы ко мне и не попал. Тут нельзя наткнуться на что-то случайно.

- Ага... Это ведь мир мертвых? – уточнил Данилюк.

- Можно и так сказать. Это Лимбо. Царство Туманов.

- Черт! Так я все-таки забрел в Лимбо!

- Сюда многие забредают, - безучастно ответил незнакомец. – Лимбо – оно такое. Не за тот поворот свернул – и уже здесь.

- Опять не слава богу, - вздохнул Данилюк, подпирая щеку кулаком. – Ладно, будем знакомы. Я Алексей. А тебя как величать?

- Не помню.

- В смысле? – недоверчиво уставился на него Данилюк. – Имя не помнишь? Это как?

- Здесь сложно помнить свое имя, - вяло сказал незнакомец. – Оно почему-то быстро забывается. Как в детстве дыни воровал на колхозной бахче – помню, а имя свое забыл. Ты тоже свое забудешь... через какое-то время.

Данилюка такая перспектива не обрадовала. Конечно, не так уж важно, как именно тебя зовут, но забывать все равно не хочется.

- Ладно, заходи, гостем будешь, - поднялся незнакомец.

Данилюк вошел за ним в юрту. Судя по обстановке, умер ее владелец не так уж давно. Кроме ковра, низенького столика, пары сундуков и лежанки, в юрте были радио, телевизор и холодильник. Еще советского производства, правда.

- Ты родом откуда? – спросил Данилюк.

- Тоже не помню, - пожал плечами незнакомец. – Там было тепло, много солнца... Узбекистан, может?.. Или Киргизия... вертится перед глазами всякое, а точнее сказать не могу... вроде бы Киргизия...

Открыв холодильник, он достал бутылку с высоким горлышком и спросил:

- Кумыс будешь?

- Спасибо, я его как-то не очень, - отказался Данилюк. – Чего-нибудь другого нет?

- Нет. Я при жизни кумыс любил.

- И что?

- Я его очень сильно любил, - отодвинулся от холодильника киргиз. Оказалось, что полки сплошь заставлены бутылками с кумысом. – Теперь вот не могу сотворить ничего другого – просто не получается. Поневоле кумыс в голове всплывает. Так что пей, что есть... или сам что-нибудь сотвори.

- В смысле сотвори? – не понял Данилюк.

Киргиз выставил перед собой ладонь, пристально на нее уставился... и там возникла еще одна бутылка кумыса. Просто из ниоткуда.

- Это как? – заморгал Данилюк.

- Мы в Лимбе, - объяснил киргиз. – Здесь нет земли, нет воды, нет солнца. Вообще ничего нет. Есть только мы, духи, и бесконечное ничто. Вот этот туман, который вокруг нас. Я его называю Мутью. Из нее можно сотворить что угодно – если умеешь, конечно.

Он повел рукой, и из ковра выскочил небольшой табурет. Киргиз уселся на него, снова повел рукой – и в ней заблестел бокал. Пузатый, с очень тонкими стенками – ну прямо мыльный пузырь на ножке. Киргиз налил в него кумыса, отхлебнул и сказал:

- Вот посмотри на этот бокал. Думаешь, это настоящий бокал? Нет, он воображаемый. И кумыс в нем воображаемый.

- Мне они кажутся настоящими, - усомнился Данилюк.

- Конечно, кажутся. Потому что мы духи. Призраки. Поэтому здесь мы можем воображать что угодно – и для нас это будет настоящим.

- Кхм… у меня не получается... – пробормотал Данилюк, изо всех сил стараясь вообразить себе кока-колы.

- Еще бы. Это наловчиться надо. На велосипед же тоже не выйдет сразу сесть и поехать, верно? Так и здесь. Ты попробуй, потренируйся.

Данилюка это очень заинтересовало. Кто бы на его месте не захотел испытать такие возможности? Киргиз сказал, что экспериментировать лучше снаружи, чтобы взгляд ничего не отвлекало, и Данилюк вышел из юрты.

Теперь он знал, что находится в Лимбо. И посмотрев свежим взглядом, понял, что за пределами юрты действительно ничего нет. Ни земли, ни воздуха. Однако это и не пустота, как в космосе – просто какое-то туманное бесформенное ничто... или нечто.

Одним словом – Муть.

Из этой Мути Данилюк и принялся творить. Пытаться, точнее.

Дело это оказалось вовсе не простым. Муть легко отзывалась на его желания – сконцентрируйся, вообрази что-нибудь, и та уже меняется. Но чуть-чуть отвлечешься, подумаешь о чем-нибудь другом – и все истаивает.

К тому же нормально что-нибудь вообразить на поверку оказалось чертовски сложной штукой. Данилюк решил начать с чего-нибудь хорошо ему известного. Например... с шавермы. Самой обычной шавермы, без выкрутасов.

При жизни он съел сотни шаверм. Он почти каждое утро покупал одну перед работой и ел вместо завтрака. А что? Шаверма содержит все необходимое для полноценного питания. Хлеб, мясо, овощи. И тот азербайджанец в ларьке крутил ее изумительно вкусно.

Но у Данилюка не выходило ровным счетом ничего. В воздухе кружилось какое-то мутное месиво. Пару раз промелькнул почти что настоящий лаваш, появилась нарезанная курица – вообразить ингредиенты по отдельности еще более-менее получалось. Но воедино они не собирались.

Тогда Данилюк решил еще упростить задачу. Что-нибудь совсем-совсем простое... соль. Обычную соль. Просто белый порошок – разве это сложно?

Здесь вышло уже получше. Данилюк сконцентрировался, протянул ладонь – и на ней в самом деле появилась щепотка соли. Данилюк лизнул – и вкусом как соль. На такую элементарную вещь его воображения хватило.

Но на что-то более сложное – черта с два. Он перепробовал кучу предметов, которые при жизни видел каждый день. От пятирублевой монеты до автомобиля. Кое-что даже получалось, но неправильно, искаженно. Словно не сами предметы, а карикатуры на них.

- Зрительная память у тебя не очень, - прокомментировал сидящий поодаль киргиз. – Но ты продолжай, продолжай. То, что видел часто, рано или поздно получится.

- А то, что редко? Или вообще никогда? – спросил Данилюк. – Царскую корону какую-нибудь можно так вообразить?

- Даже и не пробуй, не получится, - почесал живот под халатом киргиз. – Здесь не сознание работает, а подсознание. Думаешь, мне вот приятно один только кумыс пить? Но другие напитки у меня просто не получаются. Хотя поверь, при жизни я их повидал немало...

Данилюк поэкспериментировал еще немного. Получались у него пока только вещи совсем простые и однотонные, вроде той же соли. Сотворив в конце концов свежую травинку, он задумчиво осмотрел ее с разных сторон и спросил:

- А как это вообще работает? Почему эта Муть нас слушается?

- Потому что мы духи. А Муть – это... тоже вроде духа, только не оформившегося. У нее реальность очень слабая, вот ее и легко оформить во что захочешь.

- Реальность слабая?.. – не понял Данилюк. – В смысле?

- Реальность – это тоже физическая величина. Как масса, как плотность. Одни вещи тяжелее других, плотнее... или реальнее. В мире живых вот реальность сильная, поэтому там мысль – это просто мысль, она ни на что не влияет. А в мире духов реальность слабая, поэтому здесь мысль – это как физическое воздействие. Чем тоньше мир, тем слабее в нем реальность, а среди миров духов Лимбо – самый тонкий. Поэтому тут можно творить всякое просто воображением.

- Но оно все не настоящее, - подытожил Данилюк, глядя на исчезающую травинку. – Просто такая правдоподобная выдумка.