Призрак (СИ) - Рудазов Александр. Страница 22

- Да, как в осознанном сне. Произойти может что угодно, но все не по-настоящему. Хотя некоторым это нравится. Если у тебя сильная воля и хорошее воображение, в Лимбе можно жить царем – дворцы себе возводить, подданных выдумывать, гаремы с любимыми киноактрисами... Только вот те, у кого воля сильная и воображение хорошее – они обычно обретаются в местах поинтереснее. Сюда попадают такие, как мы с тобой – серые и никудышные.

- Это я-то серый и никудышный? – обиделся Данилюк.

- А иначе б ты сюда не попал.

- Да иди ты...

- Что, правда глаза колет?

Прихлебывая кумыс, этот тип без имени поведал гостю, что Лимбо – это сумеречное пространство. Этакий астральный отстойник, обочина миров. Сюда попадают астральные «бомжи» - вроде самого Данилюка. Души здесь прозябают без цели и смысла, пока наконец не улетят на перерождение.

Следующие несколько дней Данилюк именно так и провел. Без цели и смысла, творя из Мути всякую чепуху.

Возможно, не несколько дней, а несколько недель. Или даже несколько месяцев. Отмерять время не получалось, оно текло как-то странно.

Хозяин юрты его не гнал. Сам он вообще ничего не делал – просто сидел перед входом и пил кумыс, таращась в бесконечный туман. Иногда перемещался внутрь и точно так же сидел на ковре и пил кумыс, таращась на телеэкран.

Телевизор в юрте показывал только старые советские фильмы и телепередачи. Особенно часто – «Место встречи изменить нельзя». Видимо, при жизни киргиз этот сериал очень любил.

С радио обстояло еще хуже. Большую часть времени оно хрипело и трещало, лишь изредка прорываясь невнятными мелодиями и песнями каких-то акынов.

Других развлечений не было. Данилюк пытался сотворить себе книг, но те получались похожими на типографский брак. Часть страниц чистые, на других буквы перемешаны как попало и лишь кое-где осмысленные отрывки. Данилюк быстро понял, что это зависит от того, насколько хорошо он помнит текст.

Более-менее удачно получились только «Сказки» Пушкина. Любимая книга детства Данилюка – с крупным шрифтом, богато иллюстрированная. Именно по ней он учился читать, каждую сказку перечитывал раз по двадцать и по сей день мог цитировать целые куски. Неудивительно, что она сотворилась почти в точности.

Почти. Последняя сказка, про золотого петушка, пестрела лакунами. Данилюк любил ее меньше остальных, перечитывал реже, помнил хуже.

Поначалу эти игры с воображением забавляли, но со временем надоели. По сути это оказался просто объемный холст, на котором Данилюк мог нарисовать все, что захочется. Возможно, человек с более богатым воображением получил бы от таких возможностей несказанное удовольствие.

Но у Данилюка не было богатого воображения и творить у него получалось только самые простые и хорошо знакомые вещи. А что в этом интересного? Довольно быстро он начал скучать.

В Лимбо вообще было невыносимо скучно. До ужаса, до чертиков скучно. Про себя Данилюк даже стал именовать его Скучным Миром. Здесь ничего никогда не происходило, ничего никогда не случалось. Здесь не было никого и ничего, кроме вот этой юрты и безымянного беспамятного призрака в ней.

Нет, разумеется, в Лимбо еще бесконечное множество других вещей и жителей. Но все это – где-то там, в бесконечных далях серого тумана.

Данилюк бы давно ушел, но куда? У Лимбо, как он понял, нет карты. Предметы и жители расположены здесь не в конкретных местах, а просто... незнамо где.

К тому же с каждым днем Данилюк становился все апатичнее. Все реже о чем-то думал, все реже что-то делал. Как и киргиз, он все больше времени проводил, просто сидя на одном месте и глядя в никуда. Иногда ему казалось, что он потихоньку растворяется в этой Мути.

И так продолжалось, пока Данилюк что-то не услышал. Далекий-предалекий шепот, бормотание. Кто-то вдали обращался к нему по имени.

- Алеша... Алеша...

Отойдя от оцепенения, Данилюк прислушался и стал понемногу узнавать голоса. Один принадлежал маме, другой отцу, третий сестре.

Они говорили о нем. Вспоминали его. Мама с умилением рассказывала какую-то детскую историю...

Еще прислушавшись, Данилюк понял, что они сейчас у его могилы. Пришли навестить. И каким-то образом он их услышал... здесь...

А потом они еще и что-то положили на могилу. Цветок. Гортензию. Данилюк каким-то образом услышал и ее... увидел... почувствовал запах...

И она появилась у него в руках. Воплотилась здесь, в Лимбо.

На душе потеплело. Пусть на несколько секунд, но Данилюк почувствовал себя как-то... живее.

Он встал с табурета, на котором просидел... который день он уже тут сидит?..

Нет-нет, надо сваливать, надо выбираться. Куда угодно, пусть хоть в ад к чертям, лишь бы подальше от этой серой обволакивающей пустоты.

Приняв такое решение, Данилюк подошел к сидящему перед телевизором киргизу и сказал:

- Объясни мне, где я нахожусь.

- В Лимбе, - неохотно разомкнул губы дух.

- Нет, это-то я понял. А где находится Лимб?

- Правильно произносить Лимбо. С «о» на конце. Хотя можно и Лимб... кому какая разница? Лимбо, Лимб... Он же Отстойник, он же Предбанник. Прослойка между Хаосом и Упорядоченным.

- Ни черта не понял.

- Давай объясню, - поднялся над полом киргиз.

Он сосредоточился и достал из ниоткуда большой лист бумаги. Пришпилил его к воздуху и сотворил несколько цветных карандашей. Словно заправский лектор, киргиз нарисовал на листе нечто вроде схемы планеты в разрезе – с мантией, корой, ядром.

- Вот, смотри, - сказал он, подписывая кольца. – Это так называемые Семь Сфер. Семь уровней пространственной глубины. Именно между ними ты перемещаешься, если движешься не в одном из стандартных трех измерений, а по четвертому.

- По четвертому, - покладисто кивнул Данилюк. – Ладно.

Он умер, стал призраком и попал в Лимбо. Четвертое измерение его удивить уже не сможет.

- Значит, так, - ткнул пальцем в бумажку киргиз. – Третья Сфера – это материальный план. Классическое пространство. Мир живых. За ним – Четвертая Сфера. Ее называют Тенью, Сумраком, Глубиной, Зазеркальем... кто во что горазд. Она уже не совсем материальна, но еще и не полностью астральна. Пограничная зона. А дальше Пятая Сфера – это уже полностью астральный план, где живут духи.

- А дальше? – заинтересовался Данилюк.

- Дальше материальности становится еще меньше. Сначала Шестая Сфера, где витают уже не духи, а сновидения, а потом и вовсе Седьмая – ментальный план. Ноосфера. Там уже не сновидения, а фантазии. Информационные пакеты.

- А чем они... э-э... разделены?

- Ничем. Между ними нет границ, они плавно переходят друг в друга. Как слои в атмосфере. Тропосфера – Тень, стратосфера – Астрал, мезосфера – Сон, термосфера – Ментал. А внизу всего этого земля – это материальный план.

- А под землей тогда что? Что такое Вторая Сфера?

- А там материальность, наоборот, повышается. Это место обычно называют гиперпространством... но про него я уже мало знаю. Не бывал там.

- А еще дальше? В самом центре?

- А этого я не знаю совсем. Слышал только, что там тоже что-то есть, но что именно... черт его разберет. Какое-то ядро.

Данилюк хмыкнул, разглядывая картинку. Первая Сфера единственная осталась неподписанной.

- Ты кем вообще при жизни был? – спросил он. – Профессором каким-нибудь, что ли?

- Не исключено, - пожал плечами киргиз. – Но я не помню. Хотя выступать перед аудиторией мне доводилось, это я помню. Кажется, я был учителем... в старшей школе... или даже институте... Маленьких детей я на своих занятиях не помню – молодежь в основном.

- А что преподавал? Физику?

- Может быть. Не помню. По схеме у тебя вопросы есть?

- Есть один, - взял бумажку Данилюк. – Где здесь Лимбо?

- Вокруг всего остального, - показал киргиз. – Лимбо – это как штукатурка между миров-кирпичей. Отсюда можно попасть в Тень, в астральный план, в миры снов... или вообще в какой-нибудь другой мир. И в Хаос тоже можно.