Суженый-ряженый - Крылова Елена Эльмаровна. Страница 12

Сердце Захарова давно перестало екать при виде собственной фамилии на страницах какого-нибудь журнала. "Надо будет взглянуть потом", -- только и сказал он.

Его желание исполнилось немедленно, будто по мановению волшебной палочки. Едва последнее слово сорвалось с его уст, как он услышал истошные возгласы: "Ви-итя! Гле-еб!"

Прямо к ним подлетела бывшая сокурсница, представляющая ныне конкурирующую фирму. В руках ее был последний номер журнала "Архитектурные излишества", раскрытый как раз на странице, посвященной их мастерской.

-- Увидеть такое, мы, естественно, никак не ожидали и были... -- Захаров секунду помолчал, подыскивая подходящее слово, -- м-м... несколько обескуражены. Знаете, Таня, когда я читал вашу статью, мне припомнились нетленные труды незабвенного нашего Александра Николаевича Бенуа*./*Александр Николаевич Бенуа (1870--1960) широкой публике более известен как живописец, однако его след в искусстве гораздо ярче в качестве художественного критика. Свои статьи Бенуа писал в исключительно язвительной манере, невзирая на лица и ранги./ Правда, до Мастера вы все-таки недотягиваете, яду маловато.

-- Благодарю вас, я буду еще больше работать, чтобы достичь идеала! -- воскликнула Таня, постаравшись вложить в свой голос как можно больше патетики.

Взгляд Захарова, однако, выражал откровенный скепсис.

-- По-моему, вы себе не тот идеал выбрали, -- возразил он. -- Александр Николаевич писал гадости от души, а вам, Таня, требуется допинг.

Вообще-то она и сама это знала, но дух противоречия заставлял выступить с протестом. Впрочем, Захаров все равно не дал ей и слова вставить.

-- Бросьте, Таня, вы ведь сами признались в том, что черпали вдохновение в злости на меня. Если бы не моя сигнализация...

-- Глеб, -- теперь в ее голосе звучала вся кротость, на которую она была способна, -- уж не намекаете ли вы на то, что мне следовало взять вас в соавторы этой статьи?

Бедняга даже поперхнулся. Надо полагать, Бог его воображением не обидел, и сейчас Захаров, видимо, представил свою фамилию, красующуюся рядышком с Таниной, под той самой злополучной статьей.

-- Нет, -- просипел он сдавленно, как будто отмахиваясь от дурного видения, -- это был бы уже перебор.

-- Ну хорошо, -- Таня решила проявить покладистость, -- тогда вернемся к моим идеалам. Что вы, Глеб, думаете о Головине?

-- Думаю, что сегодня Николай Николаевич здорово повеселился. Это, конечно, высший пилотаж! -- не скрывая своего восхищения, ухмыльнулся Захаров. -- Не моргнув глазом он превратил аргумент "скорее против" в аргумент "бесспорно, за"! Настоящий искусствовед! Это ли не признак класса?! И кстати, это ли не доказательство того, что любое упоминание в прессе можно использовать как рекламу?!

В принципе Таня была того же мнения, но дух противоречия опять не позволил ей просто взять и согласиться.

-- Ну хорошо, а что, если вдруг ваш клиент все-таки прочитает статью? -- задала она вопрос, ответ на который и так знала.

-- Должен вас огорчить, Таня, но наши клиенты таких статей, как правило, не читают.

-- То есть вы даже не допускаете...

-- Ладно, -- сдался Захаров, -- чтобы сделать даме приятное, допущу. В этом случае возможны два варианта. Нам, во-первых, может повезти, и клиент окажется поклонником башенок. И во-вторых, нам не повезет, и он окажется не поклонником башенок. Но сам факт упоминания в прессе, пусть даже наших неудач, говорит об известности мастерской, так что...

-- ...смотри пункт первый, -- усмехнулась Таня.

-- Совершенно верно. На самом деле подобные статьи развлекают лишь праздно читающую публику. Иногда еще коллег и конкурентов, что, впрочем, зачастую одно и то же. -- Захаров взглянул на часы, уже во второй раз за последние десять минут, и поднялся из-за стола. -- Ну что ж, Таня, не буду дольше злоупотреблять вашей благодарностью за доставку домой, и спасибо вам за превосходный кофе. Поверьте, ваше общество доставило мне истинное удовольствие.

-- Я вам верю. -- Таня и в самом деле ему поверила. В конце концов, ему все равно нужно было где-то скоротать время, надо полагать, до визита к очередной своей пассии. Почему бы при этом не получить удовольствие от чашечки кофе? Пусть даже в ее обществе. -- В свою очередь, Глеб, хочу заверить, что больше не считаю вас виновником падения Римской империи. Обеих империй, -- уточнила она, проявив великодушие.

Прощаясь, Захаров галантно коснулся губами Таниной руки. Через тонкую ткань его рубашки просвечивала ее визитка, которую он сунул в нагрудный карман. Скорее всего он сразу же и забыл о ней. Во всяком случае, обещать, что "как-нибудь позвонит", не стал.

Собственно, зачем она ему, коль скоро в любовнике не нуждается и, следовательно, в его любовницы не рвется? Вряд ли Глеба Захарова интересуют женщины в каком-либо ином качестве. Тем более те, которые пишут про него язвительные статьи. Куда приятнее, когда тебе все время поют дифирамбы. Как ее соседка Ирочка Булыгина, например.

Итак, дьявол-искуситель и на этот раз искушать ее не стал. А ее слова насчет любовника, которые вполне могли стать для него вызовом, хотя она-то ничего такого в виду не имела, тем не менее вызовом для Захарова не стали. Не то чтобы Таня испытала разочарование... скорее наоборот. Перспектива участия в сеансе одновременной игры с гроссмейстером ее никогда не привлекала. Но все-таки... все-таки любопытно, неужели она так и не стала женщиной, способной заинтересовать Захарова?

Слава Богу, ее мысли и чувства не успели втянуться в водоворот противоречий, поскольку телефонный звонок направил их в совсем иное русло. Звонил отец, причем он явно торопился. Сообщил только, что приедет на два или три дня, освободится завтра рано, а потому собирается заняться Таниной машиной. В связи с этим отец просил ключи от нее оставить на видном месте. Уже прощаясь, он пообещал дочери при встрече рассказать весьма забавную историю, которая произошла с ним сегодня.

Таня улыбнулась. Она тоже могла бы рассказать историю, которая произошла с ней сегодня. Наверняка не менее забавную.

Таня, конечно, ценила свою самостоятельность, но с тех пор как родители поселились за городом, ужасно скучала по ним и всегда очень радовалась их приезду. Правда, сегодняшней встречи она ждала с особым нетерпением.

Около одиннадцати отец позвонил ей на работу, но в тот момент своих дальнейших планов он в точности еще не знал. Дозвониться до нее позднее у него просто не было шансов, поскольку Таня весь день провела в беготне, на месте почти не сидела, а мобильник после утреннего налета на магазин она выложила из сумочки вместе с пачками кофе, чая и бульонных кубиков. Самой позвонить у нее тоже никак не получалось, поэтому Таня решила изо всех сил постараться попасть домой пораньше.

На полпути от метро к дому она встретила чету Булыгиных. Казавшийся добродушным увальнем Миша и его утонченная супруга приветливо поздоровались со своей соседкой. И только говорящие Ирочкины глаза вопрошали о том, о чем вынуждены были молчать ее уста. Но на этот немой вопрос Таня могла дать только немой ответ, который все равно ничего не прояснил бы. Мило улыбнувшись, она тоже приветливо поздоровалась и прошла мимо них.

Следующая встреча произошла уже на ближних подступах к дому. Таня заметила Леру еще издали. Да и как было не заметить такую красавицу? Играя в светло-рыжих волосах, солнце создавало золотое сияние, казалось, не только вокруг ее головы, но и вокруг нее самой. Лера всегда напоминала Тане Венеру Боттичелли, а сейчас больше, чем когда-либо.

-- А вот и женщина, которую мужчины носят на руках! -- весело воскликнула златокудрая Венера. -- Ну и каковы, Танечка, ощущения на седьмом небе?

Ее возглас привлек внимание прохожих, и Таня почувствовала на себе сразу несколько изучающих и оценивающих взглядов. Особенно неприятным было жжение в правой лопатке. Быстро обернувшись, она увидела женщину, чьи габариты позволяли усомниться в том, что кто-нибудь когда-нибудь носил ее на руках. Разве что в младенческом возрасте.