Целитель (СИ) - Мишарин Борис Петрович. Страница 15

Больной задыхался, хватая воздух открытым ртом и постоянно кашлял. На экране появился доктор Сибирцев.

«Нет времени на долгие комментарии. Во время своих операций я не пользуюсь наркозным аппаратом, больной сейчас уснет и достигнет достаточной глубины сна, чтобы не ощущать боли. Окружающая среда и предметы продезинфицированы энергетическим излучением, убивающим все болезнетворные микроорганизмы. Проводим разрез по третьему межреберью энергетическим скальпелем…

По телевизору такого еще никогда не показывали и телеоператоров в операционную не пускали из-за возможности занести инфекцию. А тут съемка в прямом эфире — доктор проводит кончиками пальцев, словно скальпелем, и ткани разваливаются в стороны, обнажая белую жировую прослойку и розовые мышцы, появляются алые точки — перерезанные мелкие кровяные сосуды.

«Останавливаем кровотечение путем наложения энергетических пленок на сосуды, — продолжал комментировать доктор, — убираем два ребра, — он положил их рядом, — вскрываем сердечную сумку и сердце. Вот он нерабочий клапан, убираем с него известковые частички и даем команду на рост здоровых тканей до нормы, восстанавливаем хордальные нити и все зашиваем».

Он приставил ребра на место, они срослись, мягкие ткани над ними соединились, не оставляя рубца. Сибирцев вытер с кожи больного остатки крови и произнес:

— Проснись.

Больной открыл глаза и сел на операционном столе.

— Как чувствуете себя?

— Я? Я не знаю… дышать ничего не мешает, — ответил больной.

— Пройдитесь и присядьте несколько раз, — попросил доктор.

— Я… я не могу… если присяду, то потом задохнусь.

— Не беспокойтесь. Я заменил вам сердечный клапан — можете ходить, бегать и прыгать, вы здоровы.

Сибирцев вышел из операционной, а больной прошелся, несколько раз присел и засмеялся:

— Правда ничего не болит, а где шрам после операции?

У второго пациента был травматический перелом позвоночника с повреждением спинного мозга и, как следствие, паралич нижних конечностей. Сибирцев сделал разрез, мягких тканей, вскрыл сломанный позвонок, соединил спинной мозг и все поставил на место. Через минуту больной ходил сам и не мог в это поверить…

Многие телезрители считали показанное компьютерной рекламой и особо не озадачивались увиденным — на практике такое невозможно.

Телеведущий обратился к профессорам. «Без комментариев, — ответили они в один голос, — можем только добавить, что кардиограмма первого больного показывает сейчас здоровое сердце и никакого порока».

Телеведущий нацелился на Сибирцева:

«Егор Борисович, вы провели сложнейшие операции, не оставив никаких послеоперационных следов на теле больного, не требуется реанимационный период. Невероятно, но факт и от этого не уйти. Как вы это делаете?»

«Любая сложная ситуация или вопрос оказываются простыми в определенное время, — с улыбкой отвечал он, — все знают, что человек использует возможности собственного мозга всего лишь на треть. Болезни, таланты и многое другое запрограммировано в нас генетически. У человека шестьдесят четыре кодона генетической информации, но работают всего двадцать, остальные спят и это доказанный научный факт. С течением времени и развитием человека число работающих кодонов возрастет, появятся новые возможности, такие, как телепатия, чтение мыслей на расстоянии, левитация и так далее. У меня чуть больше работающих кодонов, чем у большинства людей и наверняка в будущем всем врачам станет доступна методика, которой пользуюсь я. Я не отношу себя к телепатам или экстрасенсам, у меня включился в работу другой кодон генетической информации, который и дает возможность подобного лечения. Обращаясь к телезрителям, хочу попросить не писать письма на деревню дедушке. Если ваш лечащий врач посчитает необходимым, то свяжется с министром здравоохранения области господином Кириенко Аркадием Викторовичем, который и решит наболевший вопрос».

«Егор Борисович, вам предлагали работу в московских клиниках?»

«В московских нет, в областных — да. Господин Кириенко прекрасный организатор здравоохранения и хорошо понимает, что не важно где лечить больных, важно как их лечить. Спасибо».

Больше недели с телеэкрана не сходил этот ролик новостей. Его крутили постоянно на всех каналах. Позвонил Кириенко:

— Ну и задал ты перца, Егор Борисович, профессора уже одолели, звонят ежеминутно. Как и договаривались, отправляю к тебе ежедневно по десять человек кроме субботы и воскресенья.

Снег уже падал два раза, но таял, а сегодня пошел тот, который продержится до весны. Ландшафт изменился, деревня потускнела, не смотря на белизну выпавшего снега. Похолодало резко, температура упала до минус двадцати пяти градусов. Мужчины Самохины ушли в лес за мясом, за козой, на лося еще было охотиться рановато. Антон взял карабин Егора. «Классная вещь, — поглаживал он его рукой в варежке, — не наши вертикалки двенадцатого калибра». К козе достаточно близко не подойдешь, ее надо гнать на засаду, а с карабином можно подкрасться с подветренной стороны и выстрелить на расстоянии трехсот метров. Опытным стрелкам удавалось поражать цель и на большем расстоянии.

К вечеру Андрей с отцом вернулись домой довольные, завалив крупного козла. Мяса теперь хватит на месяц, как раз настанет время охоты на лося. Самохины не держали скотину, добывая мясо в тайге, но кур держали — яйца покупать было негде.

Клавдия Ивановна сразу же нажарила мяса, первую добычу в сезоне отметили самогоночкой всей семьей.

Мужчины готовились к охотничьему сезону. У каждого был свой участок в тайге и зимовье. В этот сезон Самохины заходили в тайгу за раз, на снегоходе можно было завести все. А у Егора с тещей — обычные трудовые будни.

Сегодня приехала первой расфуфыренная дамочка лет тридцати с четырехлетним ребенком и двумя охранниками. Все шумно ввалились в кабинет. Егор предложил женщине присесть с ребенком на стул и посмотрел на мужчин.

— Это охрана, — ответила она на немой вопрос.

— Тетя Галя, проводите мужчин на кухню, пусть там ждут, чайком с мороза побалуются.

Дамочка кивнула им головой, и они вышли.

— Вы, он глянул на список, — Лидия Эдуардовна Кирпоносова и ваш сын Дима?

Она согласно кивнула головой:

— Да, доктор. Как вы здесь можете жить без удобств… даже туалет на улице… не понимаю… с вашим талантом.

— Нормально, — ответил он, — как и все здешние сельские жители. Выпейте чайку с дороги, согрейтесь, сегодня достаточно прохладно, минус тридцать у нас в Порогах. Заодно расскажете — что сейчас беспокоит мальчика.

Клавдия Ивановна налила чай, пододвинула ближе к женщине варенье, печенье и конфеты. Она взяла кружку, отпила глоток, стала рассказывать:

— У Димы все постепенно начиналось, часто стал плакать, и я не понимала почему. Потом появилась тошнота и рвота, мы обратились к врачу, что-то там нам назначили, я не помню, но это не помогало. Ребенок стал говорить медленнее и невнятнее, ухудшился слух, Дима загрустил и иногда падал беспричинно при ходьбе. — На ее глазах появились слезы. — Врачи ничего не находили серьезного, отправляя нас к логопеду, замедление развития… это пройдет. Когда сделали МРТ головы — забегали все. В итоге запущенная астроцитома. В германской клинике запросили четыре миллиона рублей за операцию, но наш профессор посоветовал к вам, доктор. Я женщина не бедная, мне важен результат, а не деньги. Помогите, доктор, умоляю вас, — она заплакала, глядя на Егора с надеждой и недоверием одновременно.

Мальчик начал плакать, схватившись за голову. Мать смахнула слезы рукой со своего лица, прижала сына к себе:

— Опять начались сильные боли, его сейчас, наверное, стошнит, от поездки Диме стало намного хуже. По утрам его всегда рвет, а после этого становится немного легче.

Егор подошел к женщине.

— Ничего, маленький, — он погладил его по головке, — успокойся и поспи немного. Тебе станет легче и скоро ты домой поедешь совершенно здоровым.

Ребенок уснул. Мама удивленно смотрела на доктора — так еще никто не успокаивал ее сына.