Брак по принуждению, или Его изумрудная тьма (СИ) - "yulia.solovyova47". Страница 192
— Ты выпил, — ощущаю я запах алкоголя от него.
— О, наблюдательная.
Не знаю, как себя вести, чтобы не окончательно его разозлить. От такой версии пьяного Стефана, думаю, ничего хорошего ждать не стоит.
— Может, мы поговорим завтра? А сейчас ты поспишь? — мягко продолжала я, вытащив его руку, отодвинув её, а затем наконец мне удалось к нему повернуться лицом.
— Ха-ха, выходит, что я пришёл только для того, чтобы ты меня послала? Не выйдет.
— Ты правда мог бы запустить в меня ножом тогда? — спросила я, неожиданно вспомнив. Пьяные не врут. Пускай скажет правду.
Словно и не было того эпизода с “почти-удушением”. Неужели он и вправду хочет меня убить? Я не могу в это поверить.
— Да. Вот прямо сюда, — ткнул он мне в грудь. — Где сердце твоё. Несколько раз повернуть ещё там.
— Когда-нибудь твоё желание исполнится, — улыбаюсь. У меня всё жжёт в груди прямо сейчас, как будто Стефан не пальцем, а горячей кочергой ко мне прикоснулся.
— Что ж ты не дерзишь в ответ, язва? Или без Себастьяна кишка тонка? — процедил он сквозь зубы. Как же я его сейчас боюсь. Вид ненормальный у него.
Зачем я вообще вышла… Сидела бы, закрывшись, в комнате с детьми… Ничего бы не произошло. Но нет же.
— Без Себастьяна у меня тонка кишка, — повторила я за ним, желая ему угодить и осторожно уйти. — И ты прав на мой счёт. Шлюха я, дрянь, эгоистка. Можно я, пожалуйста, пойду?
Стефан усмехается, словно не понимая меня.
— Ты когда-нибудь перестанешь держать меня за полного идиота, а?!
Он ударил кулаком по тумбочке рядом со мной.
— Как тебе удалось сюда пройти? — вновь повторила я. — И почему ещё никто не пришёл сюда?
— Я не идиот.
— Не идиот, — ухватила я его за щёку, желая прочитать его мысли. — Так что?
— Ты везде свой нос суешь? Как и ноги раздвигаешь, а?
Я прикрываю глаза. Хватит, хватит попрекать меня этим.
— А ты, ты не в каждую девушку свой член суёшь?
Не сдержалась.
Удар. Я хватаюсь за щеку, наклоняюсь. Но не от удара мне больно, а от осознания.
Он. Меня. Ударил.
У меня в глазах слёзы, что не остаётся для него незамеченным.
Я готова терпеть побои от Себастьяна, да и пощёчина для меня уже стала довольно привычной вещью, в отличие от более худших…
Но Стефан…
Я помню, как он почти ударил меня, когда я взбесила его. Но его рука остановилась около моей щеки, дрожа. Я знаю, что он испытывал дикое чувство вины после этого. Да я и сама… чувствовала себя ужасно. Ведь провоцировала, самым подлым образом.
— Крокодиловы слёзы. Каждый раз не могу понять, как у тебя получается их лить в столь подходящие моменты. Но неужели ты ещё не запомнила, что я на них не ведусь?!
Я осела на пол.
— Если бы хоть раз ты думала не вагиной, а мозгами…
Я ничего больше не слышу. Горькие слёзы стекают по моим щекам, я не убираю их, от этого в глазах теперь их скопилось много.
Держусь за сердце. Оно дико болит.
Он ушёл.
Сама виновата, всегда и во всём.
Я могла бы вытащить сейчас нож из ящика. Могла бы исполосовать себя. Могла бы убить себя, перерезать вены.
Но делать этого не стану.
Себастьян и Стефан правы. Я всё это заслужила. Жизнь эта заслуженная. Удары Себастьяна, Стефана, его ненависть, и всё это — это заслуженно.
А жалеть себя смысла нет… Я такая, и это заслуженно.
Вся моя прошлая жизнь — просто как сладкий сон. Но вот я проснулась… Хах.
Проснулась такой вот… которую все ненавидят. И я себя тоже ненавижу.
Грязь под ногами у людей и то лучше меня.
Когда я возвращаюсь в спальню, дети всё ещё спят. Прижимаюсь к нему, затем начинаю разговаривать с ними шёпотом, повышая тон — а затем и совсем начинаю рыдать в голос. Сначала проснулась Мира, затем Крис.
— Мама так устала от работы, так устала… — говорила я, громко всхлипывая, а дети прижимались ко мне и утешали. Тоже уже плача.
Не хотела я их расстраивать, но это как раз и делаю.
Слабачка ваша мать, любимые мои.
Комментарий к 40C. trying to be perfect
Летом недели пролетают ещё незаметнее, чем обычно, вот уже и сороковая глава “Изумруда” выложена. Поздравляю со вторым месяцем лета. Могу сказать, что впереди нас ждут “жаркие” (в плане эмоций) главы…
========== 41С. the story by Shakespeare ==========
Себастьян не спрашивал меня о случившемся этой ночью. Даже слова не сказал об этом.
Лишь этим утром он наведался к нам, чтобы вместе позавтракать, а затем забрать меня на работу. Дети ужасно не хотели меня отпускать, в прямом смысле этого слова. Они вцепились в мои руки и ноги, удерживая таким образом, в слезах.
Они устали от жизни без меня. Я тоже.
Я пообещала, что буду чаще приезжать, но дети мне не верили.
Я видела, как Себастьян напрягся рядом со мной. Ему не нравился детский крик, слёзы. Сейчас маска замечательного дяди с него спадёт. Ничем хорошим для детей это не обернётся. Пострадают мои маленькие.
Вовремя подошёл Джузеппе и попробовал со мной их утешить.
Вместе нам всё же удалось, но не до конца, к большому сожалению. Дети были в слезах, но уже не в истерике.
Когда мы с Себастьяном вышли из дома, он был довольно резок.
— Не зря всё-таки говорят, что «детей должно быть видно, но не слышно». Какие они всё-таки шумные. Жить невозможно. Сразу сопли, как что-то не так. Ненавижу детей.
Я шла вслед за ним, поджав губы. Внутри меня уже разгоралась обида.
— Ты и сам когда-то был этим самым ребёнком. Тоже наверняка не давал матери сна, крича.
— Я предпочитаю не вспоминать об этом ужасном периоде становления моей личности. Маленький, никчёмный мальчик, который забивался под стол с шахматными фигурами в руках, когда Селесту в очередной раз охватывал нервный припадок.
Мы остановились около автомобиля, он не садился первым.
— Что? Своё отвратительное детство я особо не скрываю, но и вспоминать нет желания. Присаживайся, бравая мать, — расхохотался он, открыв передо мной дверь.
— Тебе не хватило материнской любви в детстве, я поняла, — прошла я к сиденью, но не села.
— Залезай, — рявкнул Себастьян. — Не лезь мне в башку.
Задела. Он разозлился.
— Если хочешь… можно всегда измениться. Одно только желание…
Не дав мне договорить, он прижал моё тело дверцей. Я вскрикнула, зажмурив глаза, а затем, когда он вновь раскрыл её, села в машину. Себастьян слишком громко закрыл дверцу за мной, чуть не прижав подол моего платья. Я аккуратно вытерла невольно выступившие слёзы на глазах от боли.
Всю дорогу он молчал, уткнувшись в свой телефон. Я с тоской глядела в окно, проезжая знакомые улицы.
В офисе мы долгое время сидели порознь и молчали, а затем Себастьян задал вопрос, который меня поразил.