Брак по принуждению, или Его изумрудная тьма (СИ) - "yulia.solovyova47". Страница 227

========== 48C. going crazy ==========

Я жила.

Мне казалось, я жила.

Я любила Себастьяна, и это помогало мне жить. Почти всё было по-прежнему, только теперь было составлено определённое расписание моей жизни. Работа. Личные отношения с Себастьяном. Дети.

Себастьян расписал мою жизнь. В телефоне хранился список. Когда я должна вставать, принимать душ, когда собираться на работу и когда работать, когда ходить есть и когда заниматься иностранными языками. Когда спать с мужем.

Первую неделю всё было нормально, но потом меня потошнило. К счастью, с детьми я могла быть целых три дня. Но эти три дня рабочие, так что с детьми я только вечером и ночью.

Я так счастлива с ними — и это просто не передать словами. Однако не всё так хорошо. Они изнывали по Стефану. Я же не могла сказать, что сталось с их отцом.

И при одном упоминании мне становилось больно. Тоскливо.

Крис всё время плакал, Мира же начала осыпать меня вопросами. Она даже спросила:

— Скажи честно: папа умер?

Я усердно закачала головой, начиная убеждать в обратном. Ведь папа часто долго работал и раньше, но Мира после этого ушла в слезах. Не верили они мне больше. Я постоянно одёргивала рукава кофты, чтобы не были видны синяки и шрамы.

Мне прописали витамины. Смешно, да? Как будто от этого моя беременность будет протекать лучше. В тайне от Себастьяна я уже листала журналы с детскими кроватками. Мне очень хотелось ребёнка. Этого ребёнка.

Дети начали подозревать меня в чём-то. Они даже сказали, что я сильно изменилась и они меня не узнают! Мне было так обидно.

Крис определённо что-то подозревал, спросил: «ты нашла нового папу»? Я вновь стала отрицать, ведь папу никто не может заменить.

Себастьян видел моё состояние и знал, что это из-за детей. Однако это было не только из-за них. Ещё из-за Стефана.

Я наивно полагала, что не буду думать о нём, но это на самом деле оказалось непосильно для меня. Я не могла не думать о нём.

Мира упрекала меня в том, что теперь она даже не может выйти из дома, и длится это очень долго.

Походы к детям превратились в пытку для меня. Я очень их любила и хотела быть с ними, но такая жизнь для моих малышей без меня — она их уничтожала. И без Стефана тоже. Я понимала всё.

Себастьян всё больше раздражался, я уже успокаивала его, как только могла.

Одной ночью всё было по-другому. Потому что я проснулась от какого-то шума. Кто-то открыл дверь. Прекратив обнимать лежащих по обе стороны от меня детей, я подняла голову и увидела Стефана. Я тут же вскочила с постели и подбежала к нему, он схватил меня за руку и куда-то потащил. Я спросонья не сильно понимала, что происходит.

— Стефан, что ты тут делаешь? Тебе же нельзя… — пробормотала я, а он втолкнул меня в пустующую комнату. — Зачем ты… — я вообще ничего не понимала. — Ты ведь мог их напугать, если бы они проснулись?

Вместо ответа Стефан потянулся к моей пижамной кофте.

— Я знал, что ты сразу же выйдешь, испугавшись за своих деток, — хмыкнул Стефан, приподняв кофту.

— Не раздевай меня, — пикнула я.

— Хорошо, не буду, — он перевернул меня, спуская с меня штаны. В подобные моменты меня охватывало непонятное чувство. Как будто не со мной это происходило.

Он удобно расположил меня для себя, я могла опираться о стол. Его рука проходилась по моей шее, Стефан сжал мою грудь пару раз, проводил по моему телу, словно обследуя и проверяя. Затем резко схватил за волосы и вошёл, так что я содрогнулась.

В подобные моменты я мечтала, чтобы всё быстрее закончилось и никогда не вспоминалось.

Ведь мне было неприятно. Ведь никакого намёка на моё удовольствие и в помине не было.

Мурашки на моей коже — не от возбуждения, от страха. Стоны, похожие на мольбы продолжать — это всхлипы от плача. Совсем тихого.

Стефан быстро возбудился и затем излился в меня. Меня тошнило от его слов в моё ухо.

Что-то о собственности, о владении. Что-то о том, какая я.

Я не воспринимала, потому что не хотела.

Он встал с меня, я же, дрожа, поднялась следом и поправила одежду. Мне было очень холодно, я обняла себя руками.

— Ну и, обязательно плакать? — упрекнул Стефан, я же отвернулась и быстро вытерла воду с лица, шмыгнула носом. — Ты больше расслабляйся в следующий раз. Не будет неприятно.

Он меня ещё и учить будет. Я с дикой обидой взглянула на него.

Я чувствовала себя осквернённой. Несмотря на то, что очень много раз это проделывал со мной Себастьян.

Но это было по-другому.

Со Стефаном всё ведь не так. Было… Теперь Стефан так просто насилует меня? Мне до сих пор казалось, что я в каком-то бредовом сне!

— Я не давала тебе согласия. Я этого не хотела.

— А оно и не нужно. Хотел я.

Вот что подкосило меня окончательно.

— Почему ты не рассказала Себастьяну о том, что случилось между нами? Что я взял тебя с силой в вашу с ним брачную ночь? Или рассказала… Но почему я тогда хожу живой? И почему в этот раз ты даже не сопротивлялась? Могла покричать — тут же полно посторонних в соседних помещениях.

Я молчала долгое время, а Стефан нахально на меня смотрел. Могла представить, что он думал обо мне.

— Я не хотела тебе неприятностей. И до сих пор не хочу, — наконец я избавилась от слёз в глазах.

— Мм, забота, — подошёл Стефан ко мне. — О, засос, — произнёс он, когда в очередной опустил мою кофту до груди и вглядывался в фиолетовые гематомы. — И мне что ли оставить… Тогда Себастьян уж точно поймёт, что теперь я владею тобой.

Я резко отшатнулась от него, содрогаясь. Стефан расхохотался.

— Осторожнее, не упади. Что ж, до следующего раза.

Я чуть вновь не зарыдала от этого.

— Почему, Стефан? У тебя есть всё… Себастьян рассказал мне, что ты теперь с Лорен, вы живёте в одном доме, вы работаете вместе. У тебя есть всё. Зачем ты приходишь…

— Мучить тебя. Ты ведь мучила меня своими играми.

— Какими играми? — пролепетала я. — Что я делала?

Его глаза потемнели.

— Иди к своим любимым деткам. Ты мне больше не нужна. Сегодня.

Это было сродни пощёчине. Попользовался — выкинул.

Я продолжала смотреть ему в лицо, словно стараясь найти оправдания себе, почему всё это происходило между нами. Но я не находила.

— Стефан, — прошептала я, когда он почти вышел из комнаты. Он повернулся ко мне с ухмылкой от удовольствия, я же стояла и дрожала. — Ты… не мог бы сделать услугу мне, — произносить было тошно и противно.