Надвигается шторм (СИ) - Грэм Анна. Страница 10

Скидываю на ходу майку, бросаю, куда придётся, в темноте торможу коленками о край широкой постели, и оказываюсь на спине за доли секунды. Покрывало холодит мне взмокшую, разгорячённую кожу, Эрик нависает надо мной на вытянутых руках, на дне его глаз плещется сорванное с тормозов безумие, очередное моё открытие — я не могла даже представить, сколько страсти скрывается за его уставной строгостью.

Он улыбается одними уголками губ, а я хочу целоваться, как сумасшедшая. Тянусь к нему, щетина царапает мне подбородок, а сердце вот-вот выскочит горлом наружу — его пальцы внутри, его язык внутри, но мне чертовски мало.

— Пожалуйста, — умоляю его в раскрытые губы, чувствую, как два пальца меняются на три, Эрик встаёт на колени перед моими раскинутыми бёдрами, двигает меня ближе к себе. Я смотрю на его внушительный член с благоговейным ужасом, но не могу оторвать глаз. Внутренности невыносимо сворачиваются в узел, я начинаю скулить от нетерпения, когда он сгибает мою ногу в колене и медленно входит в меня.

Я дохожу до точки невозврата, до боли закусываю ладонь, чтобы не кричать в голос, когда он бережно приподнимает меня за поясницу, проникая глубже. Я не знаю, сколько прошло времени, мой организм едва освоился с его размерами, когда мышечный спазм сводит всё тело — я не могу ни кричать, ни дышать, инстинктивно пытаюсь отползти дальше, высвободиться, несвязными предложениями прошу остановиться, но Эрик не позволяет мне двинуться с места.

Мне говорили, что это ощущение не спутать ни с чем. Что между «никак», «просто хорошо» и «головокружительно» пропасть глубиной в Марианскую впадину — до сегодняшней секунды я металась между первыми двумя определениями. Я ни разу не испытывала такого в своих вялых, несуразных отношениях.

Слышу, как щелкает зажигалка, чувствую терпкий дым, окутывающий мои лёгкие тягучим забвением. Тяжесть лидерского тела теперь на другом краю здоровенной кровати, на которой спокойно уместились бы четверо. Тишина не давит, я мысленно благодарю Эрика за неболтливость.

— Вот значит, с чего столько разговоров… — почти философски изрекаю я в пустоту перед собой. Тело звенит, голова наотрез отказывается работать, словно измученный компьютер со снесённой начисто системой; даже если прямо сейчас четвертая мировая обрушится нам на головы, я просто закрою глаза и спокойно умру.

Чувствую, как Эрик выпускает в потолок дым, приподнимается на локтях, рассматривает моё безмятежное лицо.

— У тебя что, ни разу не было? — отрицательно качаю головой. Не совру, это мой первый оргазм. — А твой парень фееричный мудак! Бросай его к ебеням.

Даже спорить не хочется.

Кожа на животе и груди стянута и саднит, в пылу новых ощущений не заметила, как Эрик кончил на меня. Чувствую, как остывает моё тело, становится прохладно, и безумно хочется заснуть. Силюсь заставить себя подняться, соблюсти приличия и покинуть чужую территорию — хочу в душ, спать и ни о чём не думать. Завтра у меня рабочая смена.

— Пункт о психологической подготовке неофитов гласит — положительный результат надо закреплять, — слышу его насмешливый голос где-то на периферии сознания. Эрик тушит сигарету и хлопает ящиком прикроватной тумбочки. Поворачиваю голову, вижу длинную, серебристую ленту презервативов, небрежно брошенных на кровать, и довольное донельзя лицо Лидера в опасной близости от моего. — И поощрять.

Возразить, что такое количество сверхпрочных резиновых изделий за раз я с ним не освою, не успеваю — Эрик затыкает мне рот поцелуем, а все попытки к сопротивлению гасятся в зачатке его немалым весом, вжимающим меня в жесткий матрас.

Я так и не добралась до дома.

Я просыпаюсь с первыми лучами рассвета, они едва пробиваются сквозь ровный слой рыжей пыли на обратной стороне оконного стекла. Ветер ещё не стих, но сменил направление — вижу, как гнётся к земле частокол густого перелеска у Стены, но плотный, красный туман больше не висит в воздухе. На часах 4:45, у меня затекла спина и шея, и выбраться из-под тяжёлых, по-хозяйски наброшенных на меня рук Лидера чуть ли не становится проблемой.

Шлёпаю босыми ногами в кухню, отделённую от спальни тонкой перегородкой матового стекла, жму кнопку настенного бра, впускаю в пространство глухой, прохладный свет. В кухне много металлического блеска; начищенный хром подсветки, дверных ручек, смесителя остро бликует в линялых отсветах лампы. Минимализм и строгость, обжитого бардака не наблюдается, будто Эрик здесь почти не бывает либо тщательно следит за чистотой.

Подхожу к окну, прижимаюсь к холодному стеклу лбом; у меня дрожат ноги, мышцы болят, как после марафона, а в голове пустыня — ровный слой красного песка забил до отказа все механизмы. Моё состояние удивительно напоминает пейзаж за окном. Мне не показалось, за прошлую ночь оргазм настиг меня еще дважды, от силы ощущений я даже потеряла сознание.

Натыкаться на углы в поисках одежды не хочется, а чужие вещи я на себя не надену из принципа — жест слишком интимный, а терзать себя иллюзиями я не собираюсь. Мы взрослые люди, уверена — долго и мучительно думать, как жить дальше, никто из нас не станет. Я люблю спать и ходить голышом, Юджин этим фактом крайне недоволен — у его матери есть ключ, и приходить ей позволено в любое время. Голая женщина в квартире единственного, горячо любимого сына определённо могла вызвать у неё сердечный приступ, потому в последний год до самого перевода в Бесстрашие я всё чаще ночевала у себя.

Бьюсь о стекло головой, раз, второй, до ощутимой, отрезвляющей боли — только сейчас осознаю, ведь я всё-таки помолвлена. Чувствую себя омерзительно. Перебежчица в чужую койку. Надо было расставить точки над i до командировки — не хочу снова возвращаться в болото, в которое превратились эти убогие отношения, и так уже застряла там по самое горло.

Сухость во рту и тупая ноющая боль в висках — отголоски похмелья дают о себе знать, хочется выпить кислой дряни так, чтобы зубы свело оскоминой, других идей мой больной разум мне не подкидывает. Найти бы здесь лимон, а если ещё и сахар попадётся, то это удача. Возле бара нахожу половинку с бледной плесенью у края. Лучше, чем ничего. Рядом бутылка текилы и два стакана с намертво прилипшей солью и следами помады — наверное, с неделю назад у Лидера было свидание. Я настолько опустошена, что меня это ни капли не трогает, да и должно ли? Пусть ставит ещё одну жирную галку напротив фамилии Нортон, плевать, у меня нет к нему претензий. Улыбаюсь. Не забыть бы поблагодарить за прекрасный вечер перед уходом.