Кривые дорожки к трону - Чернышева Юлиана. Страница 12

— Никому не говори. — Переживший секунды высшего напряжения отец усмехнулся. — Но когда я решал, рассказывать тебе или нет, меня меньше всего беспокоило — будет ли скандал или нет. Я волновался о том, каково при этом будет тебе. И хотел сделать хотя бы то, что от меня зависит. Я и так слишком многого вас лишил. Не думай, что я не осознаю этого.

— Но дал нам гораздо больше, — возразила я. — И поверь, ни одна из нас не желала бы отца лучше.

Папа молча кивнул, явно удовлетворенный услышанным.

Признаться, я думала, что разговор по душам закончен и сейчас меня вежливо уведомят, что нужно возвращаться к делам. Вместо этого отец по эхо приказал подать тай прямо в кабинет и принялся освобождать стол, бессистемно на первый взгляд складывая документы в стопки.

Кажется, всегда на моей памяти он выглядел так же, как сейчас. С морщинками на лице, сединой в волосах и совсем молодыми глазами, ярко-синими до нереальности. Такие разве что у дроу встретишь, ведь, по легендам, именно драгоценные камни — сапфиры, изумруды и рубины — использовала Демиург при создании своих любимых детей. Но папа был чистокровным человеком. Как и все его дочери, кроме Гвендолин. У четвертой по старшинству Гвен были способности, а также характер огненной демоницы. Не знаю, как Аддария свела папу с представительницей этой расы, но шанса он не упустил.

На самом деле о нашей семье ходила несметная уйма сплетен. И самая популярная из них — папа был проклят. Иначе, говорили сплетники, почему у него столько дочерей, но нет ни одного сына? Другие предполагали, что наследник конечно же существует, просто это нигде не афишируется. И приписывали этот статус то Бертрану, которого папа забрал буквально с улицы, то Мартину, надолго поселившемуся в нашем доме, пока писал портреты. Кто-то даже высказал мнение, что Ирвин Аратэр вовсе даже не племянник короля, а внебрачный сын Навастира Таури, которому его величество дал свою фамилию то ли в благодарность за папину службу, то ли в каких-то крайне засекреченных целях. Причем мне больше всего нравился именно эпитет «внебрачный». Как будто хоть одна из нас была рождена в браке.

Тай уже принесли, и папа даже успел разлить его по кружкам, подсластив мою порцию тремя ложками меда. И это было безумно приятно — знать, что он помнит такие мелочи.

— Скажи, а почему Аратэр? — решилась я прервать уютную тишину, царившую в кабинете. — У меня были свои догадки насчет кандидатуры жениха, но предположить, что это будет Ирвин, не хватило ни фантазии, ни самомнения.

— Да, самомнения тебе иногда и впрямь не хватает. — Папа покачал головой и дотянулся до шкафа, извлекая из-за дверцы бутылку с коньяком. Наверное, тай с такой добавкой устраивал его больше. — Тебе стоило бы взять пару уроков у Лизы, видимо, то, что предназначалось вам обеим, досталось ей одной.

— Папа! — Я рассмеялась, едва не расплескав содержимого кружки. — Ты ей, главное, не говори.

— Да, а то она загордится еще больше, — согласился он. — Я отвечу на твой вопрос, но сначала ответь ты. Так за кого, ты думала, я выдам тебя?

— Радаско, — не подумала скрывать я. И уточнила, потому что у Ладамира был вдовый и древний, но вечно бодрящийся отец. — Младший.

— Почему?

Это был уже второй вопрос. Но подоплеку его я понимала. Разумеется, папе были интересны даже не сами выводы — правильные или нет, а то, как я до них дошла. Ну что ж…

— Ты всегда стараешься подбирать тех людей, которых привлечь на свою сторону выгодно для страны. Ладамир состоит в оппозиции, но особых причин на первый взгляд для этого нет. Ну или мне они не известны. К тому же он молод, амбициозен, умен и достаточно одарен в магическом плане. Наши арлы граничат, и если предложить в качестве приданого часть лугов, на которые Радаско давно положили глаз, то едва ли он станет цепляться за мифическую вероятность приблизиться к трону. А ребенок укрепил бы взаимоотношения между родами и получил впоследствии арл, потому как Ладамир единственный наследник отца.

— Говорят, что у матери Радаско был роман с королем. Ребенок, которого она носила и родами которого умерла, был его сыном.

— И это правда? — Если так, то причины выступать против его величества у витте-арла определенно были.

— Нет, — качнул головой отец. — Но кто-то считает, что дыма без огня не бывает. Но ты права — Радаско действительно был бы хорошим вариантом. Возможно, он будет свободен, когда подрастет Клара. Отвечая же на твой вопрос… Гера, я не могу рассказать тебе всего — не потому, что не хочу, а потому что это небезопасно. Даже с этим браком я уже подвергаю тебя опасности, но лучшего варианта в данный момент нет. Сейчас в стране кое-что происходит. И нам приходится прилагать много усилий, чтобы если не предотвратить, то хоть частично контролировать процессы. А сделать это сложно, потому как нельзя быть уверенным, кому можно верить, а кому нет. Поэтому ты нужна мне рядом с Ирвином. Молодая жена старается быть поближе к мужу — это нормально. Постарайся так и делать. Приглядись, кто станет посещать ваш дом, кто из слуг появился в арле незадолго до вашего приезда или появится позже. Я доверяю твоей интуиции, используй ее.

Я тоже доверяла своей интуиции. Вот только не могла согласиться, что Ирвин — заговорщик. А отец сейчас сказал это практически прямым текстом.

— То есть тебе нужна шпионка? — Мысль показалась смешной. На эту роль куда лучше подошли бы Дениза или Лиза, но никак не я. Заучка? Обидные слова сестры были куда ближе к правде, чем мне того хотелось бы. Я не годилась для таких дел.

— Не шпионка. — Папа качнул головой. — Мне нужен человек, мнению которого я смогу доверять и который не станет мне лгать, не важно по какой причине. Ирвин хороший парень, но хоть и воздушник, бывает иногда слишком импульсивен. И чересчур самостоятелен. А ни я, ни Инзор не хотим, чтобы он натворил ошибок. Ты понимаешь, о чем я говорю?

Да, я понимала. Только что здесь зависело от меня? Что артефактор мог противопоставить стихийнику? Не говоря уже о том, что Ирвин банально сильнее меня физически. Да и как я могу предостеречь от ошибок, если даже не знаю, что он собирается делать. «Ирвин, что бы ты ни планировал, перестань»? Боюсь, этот способ не сработает.

— Если что-то покажется тебе странным, или даже просто будут какие-то нехорошие предчувствия, стучи мне. Лучше нырнуть зря, чем оставить клад лежать под водой, боясь замочить ноги. И, Гера… — Он даже вздохнул как-то странно, словно решаясь, говорить или нет. — Не тяни с детьми.

О боги… Вот такой темы я точно не ожидала! Хотя и осознавала, что дело здесь вовсе не в желании папы поскорее обзавестись внуками — их у него хватало. Значит, было что-то другое, пока непонятное мне.

— Хорошо, я… хм… постараюсь. — Точнее, постараться придется Ирвину, а я лишь пообещаю мысленно не использовать никаких средств, этому противодействующих. Хотя сделать простенький амулетик для меня не составило бы никакого труда.

После этого разговор прекратился как-то сам собой, и тишина стала куда менее уютной. Нам обоим было странно и некомфортно из-за обсуждения этой темы, так что, допив вторую кружку тая, я сослалась на необходимость возвращаться к делам. А папа сделал вид, что мне поверил.

— Платье! — вдруг вспомнила я, уже открыв дверь и почти выйдя из кабинета.

— Платье? — не понял он.

— Да, свадебное. Я же не знала про… Аюми, — произнесла одними губами, хотя в приемной по-прежнему было пусто. — А оно сшито по шинтайской моде.

— Ну и что? — Папа пожал плечами. — Если оно тебе нравится, не вижу проблем.

— Хорошо. Светлого дня, папа.

— Светлого, Гера.

ГЛАВА 3

А в семерик [23] Нейни ворвалась в мою спальню, будто случился пожар.

— Гера, мы опаздываем! — Паника в ее голосе убедила бы любого другого, но меня тронула мало.

— Милая, куда опаздываем? — вынырнув из уютных объятий сна, поинтересовалась я, садясь на кровати. — Ты же сама сказала, что сегодня у нас по плану отдых перед «самым знаменательным днем моей жизни», чтобы завтра я была «свежа и прекрасна, как чайная роза». — Две ее цитаты были переданы дословно.