Кривые дорожки к трону - Чернышева Юлиана. Страница 26

Когда танец закончился и подошедший Ирвин избавил меня от дальнейшего присутствия Арисмана, я была совсем недалека от точки кипения. Что от взгляда мужа не укрылось.

— Калиф вас чем-то обидел? — ведя меня к столу, поинтересовался он.

— Конечно нет. Разве могло меня обидеть замечание, что омовение ног супруга — есть святая и первейшая обязанность каждой жены? — не сумев сдержать сарказма, негромко откликнулась я. — Надеюсь, вы справляетесь с этим самостоятельно?

— Естественно. — Ирвин быстро оглянулся по сторонам, а затем наклонился к моему уху и, ей-богу, тоном шкодливого подростка добавил: — У меня же нет такого живота, как у Арисмана.

Я поднесла ладонь к губам, скрывая улыбку. Надо же, от кого от кого, а от этого мужчины подобного замечания я точно не ожидала. Не вязалось это с тем образом, что я успела себе нарисовать. Впрочем, это не первая черта, которую стоило добавить в воображаемую картинку.

Я не могла не отметить, что Ирвин был ко мне внимателен. Не знаю, может, и вправду сказывалось беспокойство о чем-то своем (слово «собственность» так и мелькало в мыслях, тщательно отгоняемое), но теперь он выказывал куда больше расположения, чем прежде. С одной стороны, такое поведение рассчитано было скорее на окружающих, но с другой… Положение и стиль жизни отразились на том, что я не умела готовить или, например, шить — просто необходимости такой не было. А со шваброй и тряпкой подружилась лишь в общежитии академии. Но и беспомощной тоже не была. С детских лет никто не ходил за мной, чтобы напомнить о времени обеда или ужина или необходимости заниматься. Нас воспитывали самостоятельными, и такими в итоге мы стали. Так что забота мужа была хоть и непривычна, но определенно приятна. Тем более он как-то очень чутко улавливал моменты, когда мне нужна была передышка в танцах или разговорах с гостями, когда пересыхало в горле и требовался бокал шатэ. А еще, кажется, меня считали излишне худой. Потому что каждый раз, когда мы возвращались к столу и чистым тарелкам, которые своевременно меняли слуги, супруг наполнял мою заново. Причем почти не ошибаясь в моих предпочтениях.

— Я могу попросить об одолжении? — пользуясь тем, что мы были одни, спросила я.

Ирвин с готовностью отложил вилку и обратил на меня все свое внимание. Кажется, таким началом он был заинтригован.

— Вы не могли бы намекнуть лайду Самани, что его обязанности тени предусматривают не давать скучать другим гостям, а не своим коллегам.

Муж перевел взгляд в зал. С нашего места прекрасно было видно темноволосого лайда, ведущего в танце Клару. Не то чтобы я следила за сестрой, но это была далеко не первая композиция, которую они провели вместе.

— Вам неприятен сам факт такого поведения на нашей, — выделил он голосом, — свадьбе или же речь о кандидатуре Седрика?

— Я не сомневаюсь, что лайд Седрик, без сомнения, весьма положительный мужчина, — уклончиво начала я. — Но Клара… мне бы не хотелось, чтобы привязанность негативно сказалась на ней позже.

— Почему вы думаете, что она скажется именно негативно? Седрик стал бы для нее хорошей партией, выскажи Кларамей такое желание.

— Ирвин, не играйте со мной. Я никогда не поверю, что вы не в курсе некоторых маленьких традиций нашей семьи.

— Вы о договоре? — как нечто малозначительное отметил он. — Бросьте, Илгерта, ни одну из ваших сестер не выдали замуж за другого мужчину, если она уже была влюблена. Даже Венейна, будучи четвертый год в договорном браке с первым мужем, познакомилась с Арлеком и иначе устроила свою судьбу. И остальные, насколько мне известно, вполне счастливы в семейной жизни и не расстроены тем, что ей поспособствовало.

Я замолчала, пытаясь осмыслить его слова. Не знаю, почему это раньше не приходило мне в голову, но Ирвин был прав. Если Нейни и была несчастлива в браке, то вовсе не потому, что лайд Соран оказался мерзавцем. И после развода они сохранили вполне нормальные человеческие отношения. А уж в сыне сестра и вовсе души не чаяла.

Что же касается остальных… Так получилось, что ни Трисс, ни Беренис, ни Гвен не встретили избранника до двадцати пяти. Может, сказался передавшийся папин характер, может — воспитание, но факт остается фактом — большую часть времени и сил сестры тратили не на флирт и свидания, а на учебу. Совесть или гордыня, но что-то не позволяло им расслабиться и не стараться стать лучшими из лучших.

А когда Дениза, наша воинственная красавица, встретила судьбу в лице дроу, папа действительно не стал подыскивать ей более подходящего жениха, а нашел плюсы в их браке.

Интересно, а если бы я уже была влюблена? Пошел бы папа против моих чувств к неподходящему, на его взгляд, мужчине? Впрочем, представить себя испытывающей настолько сильные чувства, чтобы они затмили собой чувство долга, я была не в силах.

— Так что будь у вас на примете достойная кандидатура на роль жениха, лететь бы планам Навастира и моего дяди в бездну, — словно подслушав мои мысли, констатировал Ирвин. И, как ни странно, я склонна была с ним согласиться. Впрочем, не сомневаясь при этом, что они бы все равно развернули ситуацию в нужную сторону.

А еще спустя недолгое время Ирвин поймал меня на том, как я, прикрываясь ладонью, зевнула. И вместо того, чтобы пройтись по моему воспитанию, вполне миролюбиво поинтересовался:

— Устали?

— Немного. Жаль, что это не просто бал и нельзя уйти в любой момент.

— Почему?

— Может быть, потому, что это наша, — вполне неплохо спародировала его тон, — свадьба? И все эти люди пришли сюда ради нас?

— Эти люди, — не согласился супруг, — пришли сюда развлечься. И наше присутствие им давно уже безразлично. Так что пойдемте. — И он встал, предлагая мне руку.

— Куда? — Признаться, я уже думала, что мы сейчас начнем пробираться к выходу в надежде, что никто этого не заметит.

— Последний танец вы мужу подарите, я надеюсь?

Если этот день и был моим, то явно не в том смысле, на который стоило надеяться. Либо же супруг специально дожидался нужной мелодии. И дождался, чтоб его…

Этот танец не был предназначен для случайных партнеров или друзей. Только супружеские пары, сохранившие чувства, и любовники. Так что в центре зала осталось не так много людей, и когда Ирвин вывел туда меня, держа не под руку, а за нее, то не стоит и гадать, на ком сосредоточились все взгляды.

И мне потребовалась вся выдержка, чтобы отстраниться от окружающей действительности, сосредотачиваясь на одном только человеке.

Истоки этого танца уходили глубоко в старину. В прошлое Заривии, когда его танцевала жена для мужа за закрытыми дверями спальни. Это уже потом он стал парным и перешел в бальные залы, не растеряв при этом чувственности и откровенности.

Я отвернулась от Ирвина, позволяя ему встать за моей спиной почти вплотную, не касаясь ничем, кроме обвившей плечи прямо над грудью правой руки. И постаралась расслабиться, отдавая ему управление собственным телом. Кажется, мне это удалось.

Резкое движение, и мы оказываемся лицом к лицу. Его рука спускается на талию, одновременно вынуждая меня прогнуться назад, — так, что будь волосы распущены, определенно коснулись бы плит пола. Проведя невидимую дугу, муж возвращает меня в вертикальное положение и вновь ускользает за спину. Его руки сползают вниз, останавливаясь на моих бедрах, и я послушно повторяю вслед за ними движения, похожие на медленно раскачивающийся маятник. Новый разворот, кончики пальцев, приподнимающие мой подбородок, и вновь маятник, только уже плечами.

Движения связываются в затейливую вязь, где Ирвин то притягивает меня к себе почти вплотную, заставляя радоваться, что я с головы до ног укутана в несколько слоев ткани, иначе, ей-боги, могла бы обжечься об него, то отталкивает, пусть и на доли секунд.

Он играет со мной и играет мной — в предписанных рамках, но позволяя смотреть в глаза, хотя мне и положено опустить их долу. Кажется, только сейчас я начинаю окончательно понимать, почему этот танец считается одним из самых страстных. Потому что, когда ты отдаешь себя в руки мужчины, особенно такого, как Ирвин, хочешь ты того или нет, а его прикосновения действуют возбуждающе. И как-то очень быстро отходит на второй план все, кроме вас — тебя и его.