Судьба из комнаты напротив (СИ) - Чернышева Юлиана. Страница 14

Счастливая Лизка, в этот раз под репрессии не попавшая, умудряется параллельно с конспектированием тарахтеть на ухо, рассказывая, какие чудесные выходные они с Лёней провели. И, так как в её версии под чудесными понимается «почти не вылезали из кровати», а не «предавались обильным возлияниям с врагом», я даже немного завидую. Всё же отсутствие личной жизни на пользу не шло никому, и мне в том числе. Особенно, если в поле зрения постоянно присутствует счастливая парочка. И я сейчас не о моём бывшем, который со своей нынешней чуть ли не прямо на парах лижутся.

— Ну, а у тебя как выходные? Выглядишь, как катком сбитая. Опять пашешь, как папа Карло? — звонок на пятиминутный перерыв только начинает звучать, а подруга уже отбрасывает ручку и разворачивается ко мне, впиваясь цепким взглядом, от которого не в силах укрыться ни одна деталь. Только вот…

Я определённо доверяю Лизе. Больше чем кому бы то ни было в этом городе, если не вообще. Но знаю я её настолько хорошо, что могу почти дословно предугадать реакцию на новость, что вечер я провела в компании Фея, да ещё осталась почти довольна. Но всё же не выдерживаю, каюсь в грехах, параллельно поясняя — нынешний вид почти нормален по сравнению с тем, какие ужасы показывали в зеркале утром. Говорить приходится шёпотом, радуясь хотя бы тому, что прозвище понятно нам обеим, зато почти не вызывает интереса соседей. По крайней мере, именно так мне кажется до самого конца пары, когда преподаватель покидает аудиторию, а вслед за ним постепенно собирается и наша группа.

Противный голос Фирсовой ловит нас с Лизкой почти на пороге. И сначала я улавливаю лишь свою фамилию, напрочь пропустив суть вопроса. И, развернувшись, уточняю, почти культурно:

— Ты что-то сказала?

На самом деле, я тешу себя смутной надеждой, что новая девушка Маркова (а с ней у нас отношения с первого курса не задались, в связи с определёнными обстоятельствами) додумается заткнуться и не переспрашивать, но блажен, кто верует.

— Я всего лишь спросила… Ходят слухи, что Котов тебе машину подарил.

— Тоже хочешь? — интересуюсь я в ответ, пытаясь придумать, что именно ответить. Нет, этого и стоило ожидать, рано или поздно, но всё же хотелось, чтобы поздно.

— Так это правда? — Ленка как всегда въедлива, а ещё совершенно точно играет на публику — выйти к этому момента успела буквально пара человек.

— Конечно, подарил, — прежде, чем я вновь успеваю открыть рот, подтверждает Лиза. — Ты разве не знала, это подарок на свадьбу.

— К-какую свадьбу? — пока я едва удерживаюсь от фэйспалма, запнувшись, переспрашивает эта заноза в заднице.

— Что значит — какую? — я дёргаю подругу за рукав, но её уже несёт. — Их же. Шестой месяц уже, пора бы подумать об узаконивании отношений. В роддоме, говорят, столько бумаг заполнять приходиться, пусть сразу на новую фамилию будут.

В повисшей в аудитории тишине почти слышен звук падающих челюстей и выскользнувшей из чьих-то рук сумки. А ещё на мне в мгновение ока скрещивается пару десятков взглядов, заставив с трудом подавить желание с криками унестись из университета и больше никогда сюда не возвращаться. И даже то, что шестой месяц беременности точно должен выглядеть иначе, чем надетое сегодня приталенное платье с ремнём на талии, не успокаивает. Ну, Бэт, я тебе за это отомщу! Только придумаю, как и сразу отомщу.

— Так это шутка, — наконец-то доходит до кого-то.

— Нет, блин, суровая правда жизни! — почти рявкаю я, возвращая себе право голоса и оглядывая одногруппников. — Какой подарил? Ладно, у Фирсовой мозги сроду не водились, но вы-то чего тупите? Купила я её, ку-пи-ла. Придурки.

Из аудитории я выскакиваю, не дожидаясь ни Лизки, ни возможного возмущения за комментарии про отсутствующие мозги. Лесом, товарищи. Все идите лесом.

На двух следующих парах я принципиально отсаживаюсь от подруги, потеснив ботаников и устроившись за первой партой. С одной стороны, разыгранное представление далеко не самое эпичное из того, что она устраивала за время нашей дружбы, но с другой… Юрфак — большая деревня, не удивлюсь, если через несколько дней у меня вдруг «обнаружится» муж (не факт, что в лице Котова) или парочка детей. Нет, если это даст послабление со стороны преподавателей, то я только за. Даже на внуков согласна, при таком раскладе.

Телефон приходится перевести в бесшумный режим, потому что вибрация достаёт уже на пятом сообщение. Но даже так Лизавета умудряется бомбардировать меня во всех соцсетях и обычных смс в том числе.

И если поначалу среди них в основном просьбы простить засранку с забавными покаяниями (я стараюсь не фыркать слишком громко, понимая, что суровый профессор точно не оценит), то потом Лиза переходит в наступление и напоминает, что не только она может быть «подставщицей». Да так хорошо напоминает, что сдаюсь я довольно быстро. В самом деле, как можно долго сердиться на того, кто пережил из-за тебя самое настоящее паломничество жаждущих получить консультацию. А я всего-то в шутку поведала под большим секретом, что Лизка на самом деле практикующий психолог, а к нам пришла, чтобы набрать материала для кандидатской. Причём подругу больше возмутил не сам факт приписанной ей профессии (какой дурак вообще повёлся на эту утку?), а накинутые пять лет возраста.

В любом случае, к окончанию пар у нас снова мир-дружба-жвачка, хоть я и не забираю назад обещания оттаскать её, при случае, за ухо. Если допрыгну, конечно же. Так что Бэт спасается от моего праведного гнева в объятиях своего парня, подходить к которому близко я не рискую из-за облака дыма. Лёня, кстати, уже в курсе, так что я, затаив дыхание (и с большим трудом не проявляя этого внешне), жду реакции от самого Фея. Но всё равно вздрагиваю от неожиданности, когда на талию укладывается рука и голос томно (точнее, Котов пытается сделать его таковым) произносит на ухо:

— Детка, тебе вредно дышать дымом.

— Я тебя убью, и меня оправдают, — сбрасывая руку и ненавязчиво пытаясь понять, многие ли видели его демарш, цежу я.

— Беременность — это обстоятельство смягчающее наказание, а не исключающее преступность деяния, — занудным тоном извещает он, но расстояние между нами увеличивает до приличных пары шагов.

Но прежде, чем я успеваю ответить и на это, Лиза стонет, почти в голос:

— Не-е-ет, не разговаривай с ней об этом, она же только успокоилась.

— Так ты правда бесишься? — «догадывается» Фей. — Брось, Ариэль, всё равно никто не поверил. А вот про то, какое лицо было у Фирсовой, мне уже три человека сказали.

Кошаку точно нет резона придумывать что-то, чтобы успокоить меня, так что его словам я верю. И даже расслабляюсь немного, позволяя вовлечь себя в ничего незначащий разговор об учёбе. Но если в ближайшее время кто-то заговорит при мне о детях… Начну кусаться, честное слово!

Оказаться вечером дома в отсутствии Котова — редкая роскошь. Так что, наскоро почистив картошку и затолкав её вместе с курицей в духовку (не забыть таймер, иначе на ужин будут угольки!), я перемещаюсь в ванну. Брошенная в воду бомбочка медленно растворяется, превращая всё вокруг в космос, а вместе с ней растворяется и большая часть негативных эмоций. Хотелось, конечно, чтобы все, но, боюсь, такого состояния психического равновесия достигну разве что в полутора метрах под землёй. А пока туда, по вполне понятным причинам, не стремлюсь.

Люцик, буквально с боем прорвавшийся в ванну, удобно располагается на стиральной машинке и периодически так красноречиво щурит глазищи в мою сторону, что в голову лезут совершенно глупые идеи. Например, вспоминается сериал про вампиров, где один красавчик мог то ли видеть глазами подглядывающего за девушкой ворона, то ли сам превращался в него.

В любом случае, идеи и впрямь безумные, так что вылезать из горячей воды и выставлять Люцифера за дверь я не собираюсь.

А стоит вернуться в спальню, ради разнообразия облачившись в симпатичный велюровый халатик вместо необъятной футболки и шорт, как оживает скайп. Ох, вот сейчас кому-то будет весело…