Где они все? (СИ) - Лучанинов Александр Сергеевич. Страница 20

Норман просунул окровавленный мизинец через прямоугольное отверстие затвора и начертил на латунной гильзе небольшой символ, похожий на те, которыми были изрисованы газеты на стенах, затем навел пистолет на спину чудовища и нажал на спусковой крючок.

Раздался выстрел, что для квартиры 5-b этим утром уже вошло в норму, вот только эффект от попадания заставил Букера с ужасом вздрогнуть.

Норман боялся, что переборщил, и взрыв может задеть толстяка, но все вышло просто идеально. Как только пуля коснулась бледного тела бывшей миссис Моррис, вся комната тут-же окрасилась в красный. Изуродованное тело женщины за долю секунды увеличилось в размерах как минимум вдвое, а затем, словно воздушный шарик, к которому прикоснулись тлеющим окурком, лопнуло, разбрасывая во все стороны крохотные ошметки мяса и потоки густой, алой крови.

Дэннис взвыл еще громче. Взрывающееся чудовище — зрелище не для слабонервных, а перепуганный до смерти Пит сидел в первом ряду этого дьявольского представления. В один момент его с ног до головы окатило ушатом горячей крови, которая тут же залила глаза и нос. Откашливаясь и судорожно вытирая целой рукой лицо, он продолжал орать, но голосовые связки, непривыкшие к таким нагрузкам, постепенно слабели и вопль стремительно скатывался в жалкое скуление избитой дворняги.

— Полагаю это ваше, — Норман медленно вложил «Глок» во вспотевшую ладонь Генри тем самым приведя его в чувства.

Букер смотрел на корчившегося Дэнниса. Напарник, с которым он проводил по двенадцать часов в день вот уже на протяжении трех лет, за какие-то пол часа изменился до неузнаваемости. Его лицо сковала гримаса ужаса, первобытного и ведомого только ему одному страха. Левая рука была изуродована, и сочилась кровью. На ней недоставало трех пальцев, а оставшиеся безжизненно болтались, удерживаемые лишь тонкими кусочками изжеванной кожи.

Генри смотрел на все это безумие и не мог понять, как рутинный утренний вызов мог вылиться в такое? Но почувствовав в своей руке прохладу пистолета, тут же перевел взгляд на Морриса.

— Что это, мать твою, такое было? — практически шепотом спросил он.

— Извините, но я не могу вам сказать, — ответил Норман и подошел к холодильнику, который чудом уцелел во время погрома. Он открыл дверцу и стал разглядывать скудное содержимое в поисках чего-нибудь съестного.

— Что это, мать твою, такое было?! — Букер повторил вопрос, но уже своим «голосом полицейского». Он долго репетировал его перед зеркалом, чтобы приловчиться к нужным интонациям. Они звучали так, будто он располагает какой-то тайной властью и полностью контролирует ситуацию, это частенько помогало приструнить особо буйных задержанных.

— Хм, — Норман повернулся с пакетом молока в руке, отхлебнул из него и поморщился. — Ваш тон изменился, это потому, что вы считаете меня преступником?

— Я считаю, что ты… что я… Короче, или ты объясняешь все добровольно, как свободный человек, или в камере для допросов, как подозреваемый.

— Извините, но я предпочту ничего не рассказывать, как свободный человек, — Норман отхлебнул еще молока и по привычке поставил пакет на стол, который ранее сам же и разнес. Пакет упал на пол и остатки молока белыми брызгами разлетелись во все стороны. Норман озадаченно посмотрел на растекающуюся лужу, затем окинул взглядом всю кухню и разочарованно протянул: «Ну и бардак».

— Хорошо, не хочешь по-хорошему — будет по-плохому, — Генри ловко выхватил наручники из маленького кармашка на своем поясе. Один браслет он защелкнул на запястье Морриса, а второй — на своем. — Посидишь в участке голяка часок, и сразу язык развяжется.

— О нет, зря вы так, — Норман потянул руку на себя, короткая цепочка натянулась, и браслет впился в запястье. — Мое время очень дорого, его никак нельзя терять, определенно.

— Ну, тогда ты можешь нам обоим его сэкономить и выложить все как есть.

— И тогда вы меня отпустите?

— Нет, конечно! Посмотри, что ты тут устроил, это же сраная кровавая баня. Как я, по-твоему, буду это все объяснять начальству?

— Но вы не понимаете, — за стонами толстяка Норман расслышал нарастающий вой сирен. Скорее всего, полицейские увидели его труп и вызвали скорую, а чем больше людей, тем больше вопросов, и потраченного впустую времени, — мне нужно спешить, все уже началось…

— Что? — Генри нахмурился, а затем слегка улыбнулся. — А, я понял, ты в идиота решил играть. Это зря.

Странный рев и выстрелы из соседской квартиры заставили склочную соседку миссис Ким закрыться у себя в уборной и залечь на холодном дне старой, как и она сама, чугунной ванны. Увидь ее Букер сейчас, он бы поклялся вам на чем угодно, что морщин на ее лице стало в два раза больше, и это как минимум. Она лежала в своем импровизированном окопе пока канонада не стихла. Но как только шум прекратился, она с прытью, которой никак не ожидаешь от такой сухонькой старушки, кинулась к дверному глазку.

В следующие пятнадцать минут она взволнованно смотрела в эту выпуклую и слегка помутневшую линзу, запоминая все мельчайшие подробности, чтобы потом было что рассказать таким же престарелым подружкам, как и она, на прогулке в парке.

Сперва в квартиру 5-b забежали трое крупных парней в форме пожарников. Затем еще двое, но эти были в синем, похоже, медики. Вроде бы ничего такого, но для Ким это было покруче любого утреннего ток-шоу.

Далее из соседской квартиры вывели мистера Морриса. Он был прикован наручниками к одному из полицейских, тому, что постройнее, и почему-то голый. Старуха сильно не присматривалась, но все же успела разглядеть на бедре соседа след от укуса.

«Проклятый наркоман, — подумала Ким, — Надеюсь, на улице ему хотя бы выдадут плед, у скорой помощи должен быть один».

Затем на ручных носилках вынесли второго полицейского, и старушке показалось, что он слегка похудел, одежда на нем сидела не так хорошо. Но на этом она не стала заострять свое внимание, ведь он был с ног до головы облит чем-то красным и вряд ли это малиновый джем, его-то она за жизнь повидать успела. Левая рука толстяка была плотно обмотана бинтами, которые в районе ладони пропитались кровью.

Ким простояла бы возле глазка еще как минимум полчаса, пока пыль окончательно не осядет, но ее отпугнул странный взгляд полицейского на носилках. Этот взгляд… этот странный холодный и полный какого-то флера неизбежности взгляд, который толстяк бросил на нее прямо перед тем как исчезнуть из поля зрения помутневшей линзы. Казалось, он знал, что она наблюдает за ним, и посмотрел ей прямо в глаза.

Старуха испуганно отшатнулась от двери и, медленно осела на полку для обуви. Она могла поклясться, что зрачки этого парня на миг расширились, поглощая белки почти полностью, и превращая глаза в уродливые черные дыры на пухлом лице.

Часть четвертая

Что-то не так с чаем

Обычная бежевая дверь из прессованных опилок, каких полно в разного рода офисных зданиях. В двери вставка из рифленого стекла, через которое невозможно разглядеть, что происходит с той стороны. На стекле черными буквами написано: «Комната 107».

Джеральд неуверенно потянулся к дверной ручке. Прохлада металла заставила его замереть на мгновение.

Может ты зря все это? Зачем раздувать из мухи слона? А вдруг это был просто сон, и они тебя засмеют, так же как в полицейском участке? Нет, я должен узнать, я должен, ради нее.

Он резко повернул ручку, замок щелкнул и двери открылись.

Помещение было небольшим, больше похожим на просторную кладовую, нежели на зал собраний. В центре комнаты по кругу расставлены стулья, а в дальнем углу стоит синий раскладной столик, на нем — электрический чайник и набор одноразовых стаканчиков.

Джеральд застыл на пороге. Мысли о том, что он совершает большую ошибку, роились в его голове словно пчелы вокруг улья, не давая сделать последний шаг.

— Добрый день, — знакомый голос вырвал его из оцепенения. — Проходите, не стесняйтесь.