Иеремиевы огни (СИ) - Карелина Ольга Сергеевна. Страница 57

Когда Аспитис уходил, две организации почти не различались. И там и там не было никакой воли к жизни, лишь вялотекущее, всем давно опротивевшее существование, настолько всех затянувшее, что уже не было ни сил, ни желания что-либо менять. Лемм сказал ему тогда, что поддерживает его именно потому, что надеется на его способность взбаламутить это болото. Потом с тем же самым он пошёл к Рэксу, которого Квазар с юношества готовил на слом привычного уклада. Эдриан был такой же амёбой, как их с Аспитисом отец, но Рэкс жаждал действий. И Аспитис в этом встал с ним на одних баррикадах. Тогда объединение не казалось ему чем-то ужасным, скорее закономерным. Они же на одной волне, если что, они смогут управлять миром рука об руку. Ну а понадобится, Аспитис отойдёт в сторону. Сверхлюди интересовали его куда больше банальной власти.

И, само собой, враги ударили именно по их союзу. По самому слабому месту — взаимному доверию, которое у Аспитиса никак не желало освобождаться от костылей. Слишком он навидался от многоликого Квазара, чтобы безоговорочно принять тот факт, что Рэкс, в отличие от него, не преследует никакой личной выгоды. Не играет на чувствах и не полагает большинство людей низшим сословием беспричинно. Своим появлением Квазар научил Аспитиса доверять людям — и одновременно научил сомневаться в них.

Стоило признать: в какой-то момент, наверное, не так уж давно, Аспитис всё-таки принял тот факт, что Рэкс убил Луизу не специально. Не сердцем, головой. Согласился на союз, внутренне радуясь, что не пришлось выступать первым. Сражался с Рэксом бок о бок. И очень хотел, чтобы тот был жив.

Значит, и сердцем тоже?

— Рэкс, — наконец разомкнул губы Аспитис, — расскажи, что там произошло. С Луизой.

— Об основных событиях ты должен быть в курсе, — немедленно отозвался Рэкс, как будто ожидавший этого вопроса. — От Бельфегора, я думаю. Тот, за кем я пришёл по твоей наводке, Джеффри Кальясса, обрушил стекло того отделения лаборатории, в котором скрывался, и бросился в сторону Луизы, Бельфегора и их телохранителя. Я надеялся скосить его прежде, чем он до них доберётся, но телохранитель толкнул Луизу вместе с собой ему наперерез, и моя очередь пришлась по ним, а Кальясса оказался ими заслонённым. Потом он сумел миновать нас, ринувшегося следом Альфреда застрелил, а снаружи сам погиб от руки Кита. Позднее мы подняли последние разговоры Альфреда по сотовому, потому что слишком уж подстроенной выглядела эта двойная смерть, и узнали, что накануне Альфред беседовал с Марком. Тот зачем-то пригласил его отужинать. Пришедший вечером Цезарь рассказал нам, что на вашем совещании Марк включал запись с телефона, где Альфред на пьяную голову заявлял, что мне нужно не объединение, а возможность полностью подмять МД под себя. И кстати, скрыл тот факт, что все эти заявления выслушивал сам, а не через засланца. Подробности разговора, сам понимаешь, спрашивать было уже не у кого.

— И вы все считаете…

— Ну конечно. Сначала Марк запасся доказательствами моего предательства, а потом это предательство подстроил. Как ещё Луиза могла оказаться в этой лаборатории, когда должна была быть в другом месте? Её телохранитель также был подговорён Марком. Уверен, он никогда не хотел ни объединения, ни каких-либо перемен и сумел своим страхом заразить многих из твоих подчинённых. Так появилась «Атра фламма». Сейчас они делают всё, чтобы мы не стояли у них на пути. Окончание войны им невыгодно, но не удивлюсь, если Азата убьют именно атрафламмовцы. Фактор Брутуса и так далее…

— Знаешь, почему мне так трудно поверить? — тихо сказал Аспитис. — Луиза и её телохранитель, по её словам, любили друг друга. А Марк попал ко мне в секретари потому, что, умирая от скуки в своём аналитическом отделе, организовал тайную полицию по моей защите. Когда мы вычислили её в ходе одного из нападений Эдриана, я решил отблагодарить его приближением.

— В таком случае её телохранитель просто спасал её от ужасного и злого тебя, — цокнул языком Рэкс. — А по поводу Марка — зря. Занялся самодеятельностью один раз, займётся и второй. Он посчитал себя выше тебя, а ты ему ещё и карт-бланш выдал.

— Разве это не соответствует твоему «око за око»?

— Соответствовало бы, если бы ты просто повысил ему зарплату за рвение. Пускать это во власть не стоило… Впрочем, конечно, это лишь моя точка зрения, Аспитис. Признаться, приблизив в своё время Стиана, бывшего ярого оппозиционера, я тоже долго к нему приглядывался и не доверял до конца. Решение было принято скорее на чувствах… Так что? — лицо Рэкса стало сосредоточенным. — Ты прощаешь меня? Часть моей вины в её смерти тоже есть, я никогда не отрицал этого. Только вот… Если перед машиной спешит перебежать дорогу человек и вдруг спотыкается и падает, разве водитель так уж виноват, что не успел затормозить?

Аспитис пожал плечами, признавая это допущение, а потом смысл сказанного дошёл до него, и он ощутил, как голова закружилась.

— Ты… Откуда ты знаешь? — задохнулся он. — Я не говорил никому, никогда! Даже Квазару, Артуру! Какая на этот раз птичка отличилась?!

— Пусть это будет моей тайной, — улыбнулся Рэкс, но глаза его вновь стали бездонными колодцами. — Ты не ответил, Аспитис…

— А то я не знаю, что этим намёком ты добиваешься иного! Хочешь сказать, это… это я виноват? — голос Аспитиса сорвался. — В её смерти — виноват — я? Потому что, как и тогда, не разобрался, прежде чем что-то делать?

— В людях, да, — безжалостно кивнул Рэкс, а Аспитис, отвернувшись, забегал взглядом по палате, утихомиривая бурю, поднявшуюся в душе.

О том, что произошло как раз в тот период жизни, когда Аспитис сносил издевательства и унижения от всех, даже одноклассников, а Эдриан пользовался силой и положением, чтобы лишний раз показать ему, что он никто, даром что сын президента ГШР, он предпочитал не вспоминать. Не вспоминать о своём первом друге, которого он предал из-за собственного недоверчивого, категоричного характера. Зачем Рэкс об этом напомнил? Что пытался этим донести?

И откуда всё-таки знает о Маарике?

Лет с тех пор прошло много, но Маарика всё ещё иногда вставала перед глазами Аспитиса, словно он видел её вчера, — худющая, колючая, немного грубоватая, с красно-рыжими, как огонь, волосами аурисса, однажды появившаяся в их классе и, вопреки всеобщим ожиданиям, не присоединившаяся к травле изгоя Аспитиса, а, наоборот, заступившаяся за него. Как они сдружились, уже ускользнуло из памяти — возможно, Маарика ему просто навязалась, потому что тогда он с подозрением относился к любым милостям со стороны посторонних людей. Аспитис помнил только, как они вместе, чуть ли не заканчивая друг за друга фразы, отвечали на оскорбления всего класса, а заодно и учителя, день за днём, и он всё ждал, когда Маарика устанет, сдастся, уйдёт к врагам, но она всё так же оставалась рядом.

А потом, примерно месяца два спустя, он случайно увидел её с Эдрианом. Она держала его за руку, говорила что-то неслышимое — и Аспитис понял, что для ещё одного его друга та сторона оказалась привлекательнее. Точнее, Эдриан — с его статусом, свободными деньгами, почётом, кучей фанатов. Только, в отличие от случая с тем приятелем, который когда-то навёл Эдриана на его брата, совсем не ожидавшего подставы, сейчас Аспитис буквально ощутил, как ему в сердце вонзился нож. Его даже пошатнуло — он не хотел верить. Но пришлось: Маарика нагнула голову Эдриана к себе, и, не желая смотреть дальше, Аспитис убежал.

Он бродил по сумеречным улицам, не видя, куда идёт, и в итоге наткнулся на Маарику. После первого же вопроса, что это он такой хмурый, Аспитиса понесло. Маарику он обвинил даже в том, чего не видел, и не захотел слушать оправданий. Так и не сумевшая вставить и слова аурисса впервые на его памяти расплакалась и, развернувшись, побежала на другую сторону улицы. Как раз переключался зелёный пешеходный на красный, но она успела бы дойти до конца, если бы почти у самой бровки не споткнулась. И шедший издали автомобиль, водитель которого тоже рассчитывал, что Маарика ступит на тротуар прежде, чем он проедет, не успел затормозить.