Она (СИ) - Довженко Маргарита. Страница 4

И оказывается, как много я помню, значит, я что-то все же замечал. О чем-то это говорит же? Она была не безразлична мне, если я помню такие мелочи. Тогда почему все так получилось? Почему я заранее не понял, что Она уйдет? Почему не почувствовал? Наверное, потому что не хотел. Мы ведь действительно были разные, и многое я не понимал в Её поведении, но это меня в Ней и привлекло когда-то. Заставило бросить чинных, пресных и до ужаса правильных девиц, которых ежесекундно подсовывала моя мама, твердя, что только английское воспитание достойно внимания. А то, что эти дамы занудны в некоторых вопросах побольше меня, её никак не интересовало.

Решил сесть поработать, но мысли постоянно возвращались к Ней и к Её уходу. Что же делать? Неужели я все-таки так в Ней привязался?! Да этого просто не может быть! Или может?.. Глупости какие…

Однако глупости не глупости, а мысли покоя не давали… Где Она? Все ли хорошо? Она же такая маленькая и наивная. Я встал и прошелся по комнате, хотел снова закурить, но даже сигаретный дым и тот застревал в горле от волнения. В последний раз я так волновался только перед презентацией моей компании. Едва не взвыв от мысли, что с Ней могло что-то случиться, я кинулся на кухню. После кофе мне всегда лучше думалось.

Но в этот раз кофе меня подвело, да, я успокоился, но никакого решения так и не принял. Это было печально… Выпив ещё пару чашек, я отправился к шкафу, где лежали оставленные Ею вещи. Забрав их, я вернулся на кухню и разложил все на столе. Перечитал письмо. Ребус, значит. В часах. Повертел часы, на них вроде ничего написано не было. Обыкновенные остановившиеся часы. Отложил бесполезную вещь, взял фоторамку. Это было фото с нашего с ней отпуска в одной стране. Мы стоим на фоне огромного фонтана изрыгающего мощные струи воды в яркое небо, холодная водяная пыль покрывала все вокруг, палило солнце, и было нестерпимо жарко. Она в шляпе с радостной белозубой улыбкой сидит на бортике фонтана в белом платье, а я рядом, хмурый и раздраженный, так как темные очки не спасали от солнца, в гостинице мне что-то не понравилось и в компании что-то происходило, а я не мог при этом присутствовать. В общем, как обычно, Она стоически терпела моё хроническое плохое настроение и наслаждалась отдыхом. Зачем Она оставила именно эту фотографию, ведь были же другие?

Мне никогда Её не понять…

‹Она ушла…› – в который раз эхом пронеслось в голове. Ушла… И если я Её не пойму, если не смогу догадаться, то потеряю Её навсегда. Она иногда бывает слишком упряма, Она не вернется сама. Что же делать? Пока для меня это просто набор вещей: письмо, которое я уже прочитал, а значит, ни для чего ещё оно использоваться не может, остановившиеся часы и фото. Часы должны сообщить, когда Она мне собирается назначить встречу, но тут возникает загвоздка, допустим время я на них посмотрю, а день? Как узнать какой день и где? И при чем здесь фото?

Начала болеть голова… Сначала совсем немного у висков, а потом перешла в тупую гудящую боль во лбу. Пришлось оставить это дело и пойти отвлечься. Я решил, что надо почитать, что-нибудь легкое и не напрягающее, двинулся в комнату, где стояла Её полка с книгами, однако, Она почти все забрала. На полке с краю стояла только одна книга. Я взял потрепанную книжицу карманного формата. Детектив. Что ж, вряд ли Она оставила её просто так…

Детектив, как и все книги такого жанра, рассказывал про парочку мирных следователей, которым поручили расследовать загадочное убийство девушки. Её зарезали прямо дома. В течение книги милая девушка-следователь выясняет, что это был её муж и идет к нему на квартиру разбираться, чтобы догадка подтвердилась. Но тот неожиданно оказывает сопротивление и берет следователя в заложники. Горе-убийца в порыве вдохновения рассказывает девушке, что свою жену он убил, так как она узнала, что он собирается взорвать местный торговый центр. Что бомба уже заложена, и стоит ему нажать на кнопку, все взлетит к чертям. Также он просит написать следователя записку, в которой она просит не искать её, так как она уехала по делам. Её друг и напарник сразу понимает, что в записке шифр, девушка сообщила о грозящем бедствии и о том, что дата ‘на столе, ты поймешь’.

На этом моменте я оторвался от книги и огляделся, было далеко за полночь. Вот теперь я Её понимаю, когда читаешь, совсем не замечаешь, как бежит время, а мне завтра на работу. Потянувшись, я прямо в одежде лёг спать.

На следующий день я просто сходил с ума. Всю ночь мне снилась Она, смеющаяся, плачущая, грустная, веселая, босая на пляже, в летнем платье и в зимней куртке. Я не выспался, но и спать не хотел, стоило закрыть глаза: снова Она. Личная головная боль. На работу впервые в жизни ехать не хотелось, но пришлось. Там я с грустным видом просидел практически половину рабочего дня, а потом пришел Давид. Сначала он пытался говорить о работе, затем шутить, но это не производило никакого эффекта.

– Друг мой, – по обыкновению начал он, – и что с тобой происходит? В последние дни ты сам не свой.

– От тебя девушка когда-нибудь уходила? – глухо уточнил я, бессмысленно пялясь в потолок. Несколько секунд прошло в молчании, а затем раздался тихий смех и легкие хлопки. Я недоуменно повернулся к Давиду.

– Она это сделала. Браво!

– Да, – хмуро подтвердил я, – ушла и оставила фото, письмо и остановившиеся часы.

– Прости, друг, – пожал плечами мой заместитель, – но я всегда говорил, что Она для тебя прекрасная пара, но ты для Неё – нет.

Я вздохнул, снова устремив свой взгляд вверх, а Давид тем временем продолжил:

– Для тебя важна работа, для Неё – мысли и чувства, то, что Она испытывает, так что возможно будет лучше, если Она найдет кого-то, кому это будет также важно. А ты будешь также любить свою работу.

Давид прошелся по кабинету и снова сел в кресло напротив моего стола.

– Нет! – рыкнул я, рывком выпрямляясь, – Как только Она исчезла, вся моя жизнь пошла наперекосяк!

– Разве Грета ещё не навела порядок и не приготовила твой любимый луковый суп?

– Дело не в домашнем хозяйстве… – я отвернулся к окну, там передо мной расстилался город со множеством маленьких душных офисов, просто домов, магазинов, шумящих машин и автобусов. Между ними неустанно сновали люди. – Я постоянно о Ней думаю. Все время. Она даже… – я замер, не решаясь произнести, но потом все же, обернувшись к Давиду, шепотом закончил, – …мне снилась.

Давид закинул ногу на ногу и с неувядающей улыбкой рассмеялся:

– А это, мой дорогой друг, уже прогноз.

– Какой ещё прогноз? – я абсолютно не разделял оживленного настроения моего заместителя, но тот похоже веселился с каждой минутой все больше.

– К диагнозу. Ты случайно не влюбился?

– Возможно…

– Нет, я серьезно, ты влюбился? – Давид весь подался ко мне, – Ты?

– Я не понимаю твоего удивления, я и раньше влюблялся, – раздраженно бросил я, снова принимаясь за потолок.

– Нет-нет, друг мой, мы говорим о любви, а не чувствах коллекционера, – видя, что я все ещё не понимаю его метафоры, он продолжил странным измененным голосом. – Ой, какая прелестная вещичка, надо обязательно захватить, а то у меня такой нет, и вдруг ещё кому-нибудь приглянется.

Я фыркнул, втайне понимая, что он прав. Она слишком выделялась на другом фоне и потому показала мне нужной. Чтобы больше никому не досталась.

– Даже моя Сильвия, которая в эмоциях дуб дубом, если я не уделю ей своего внимания, начинает возмущаться. А Она молча терпела то, что ты днями и ночами пропадаешь на работе, забывая Ей при этом звонить. И ты хоть раз от Неё недовольство видел? Вот и я нет.

Некоторое время мы молчали.

– Друг мой, знаешь, на что были похожи ваши взаимоотношения? Смотри, – Давид встал с кресла, и подойдя ближе к столу, стал говорить тем странным сюсюкающим голосом, что и перед этим. – Сегодня я купил очень милую карманную собачку. Говорят, очень редкая порода, правда я собак вообще не люблю и эта мне тоже в общем-то не нужна, но раз купил – пусть живет. Вот тебе, собачка, домик, мисочки с водой и едой, мягкий коврик и золотой ошейник с брильянтами. Иди гуляй и не мешай мне работать. Ой, собачка лижет мне руки, наверное, проголодалась. Да нет, еда есть… А, ей нужен новый ошейник, из платины с алмазами! Странно, что-то она есть не хочет и грустная какая-то… Может ещё домик подарить? Погулять? Поесть? Попить? Спа-салон? Парикмахер? Массаж? Нет? Тогда чего ты хочешь, глупая животина? Иди гуляй! – Давид изобразил, как будто пнул что-то и смотрит вдаль, как это что-то летит, – Гляди-ка, не вернулась… Странное животное, я вам скажу, все у нее было, а ей все равно что-то не нравилось.