Ненавижу тебя, Розали Прайс (СИ) - "LilaVon". Страница 125

– Мне незачем убегать. Я знаю, что найдешь, – через силу выговариваю я, словно подставив шею волку, подвергая кончины только себя.

– Сегодня, после заезда, ты скажешь мне ответ, Роуз. Это неизбежно, и может, ты воспротивишься мне, но все равно будешь моей. После семи вечера все изменишь ты, а не я, –проговаривает он. Его лицо приблизилось к моему, и я только с нервным дыханием наблюдаю за ним. – Согласие иногда может дорого стоить, но и я не огорчу тебя, Розали. Поверь мне, – говорит он в мои губы.

Но как поверить ему? Как можно ему доверить свою жизнь? Себя? Безопасность? Чувства? Сердце? Это же невозможно!

Его губы касаются моей холодной и влажной щеки, и я в который раз обескуражена, растеряна. Не успеваю я и очнуться, как Нильс исчезает, торопливо убегая из кухни. Я вновь одна, с мысли наедине, с выбором, который сможет что-то изменить.

Я знаю, что Нильс будет рад моему согласию, а так же знаю, как он может разозлится и устроить мне «сладкую жизнь». Я везде окажусь в кандалах, которые он оденет лично сам, не забыв про ошейник и короткий поводок. Буду его ручной собачонкой, тявкая, когда разрешит хозяин.

Но разве я настолько покорная и поникнувшая, что смогу упасть? Разве я так слаба? Нет, вовсе нет. Я не слаба, наоборот, могу еще совсем немножко постоять за себя и свои достоинство, а главное свободу. Но что будет разумней? Что мне делать, когда на ухо нашептывает Дьявол?

========== Часть 49 “Kitten, do not play” ==========

Время ожидания вечера было самым тяжелым испытанием. Часы, словно остановились. Каждая минута сопровождалась часом, а то и больше. Я совершенно не имела понятия, как найти выход из такой сложной ситуации. Либо я, либо он — единственный главный вопрос. Либо я упаду, либо не дамся, но потом будет хуже, все испортится окончательно. Не будет существовать нас, совсем никого, и будет только Нильс, а меня сами чувства смогут стереть с лица земли.

Мне приходилось ходить по комнате, обдумывая каждый шаг, слово, что я смогу сказать Нильсу после восьми вечера, после заезда. Сложность совсем не заключалась в том, что будет со мной. Волновал вопрос касательно того, что будет потом, когда я приму решение. Что, если я откажусь, показав себя могущественной, непоколебимой, стойкой? Возможен ли тот факт, что мне удастся избежать его ярости, если он поймет, что моя свобода дорога мне? Но Нильс не будет терпеть долго, он нанесет ответный удар. А если опущу голову? Это не вариант только потому, что я не хочу быть зависима от его решений, действий и быть в подчинении Нильса Веркоохена.

Вновь медленно ступив по комнате, я нахожу взглядом книгу. Джейн Остин «Гордость и предубеждение» — то, из-за чего я вчерашним вечером заливалась слезами и криком с мольбой. Дыхание моментально усложняется, когда я подхожу к столу, внимательней рассматривая ее, словно вижу впервые в жизни. Моя любимая книга вызывает сейчас только ненависть и презрение, и тогда я отворачиваюсь, пытаясь сосредоточиться на другом. Пытаясь вновь вернуться к размышлению о том, какой я смогу дать окончательный ответ.

Чуть постояв, я лишь последний раз понимаю, что я не могу ни быть независимой рядом с этим человеком, ни быть подчиненной в его правлении. Я разворачиваюсь к столу, резво хватая книгу в свои руки. В теле происходят вспышки пламени, и я слышу свой крик, что заполнял комнату совсем недавно. Слышу, его голос, который издевательски пытается меня зацепить словом. Слышу все, что было и, не овладев собой, швыряю книгу в дальний угол комнаты, и та бьется об стенку.

Внутри все вздрагивает, дрожит, трясется и вырывается. Двери резко распахиваются, и я настороженно выдыхаю, повернувшись к стоявшему парню в дверном проеме.

— Ты собралась? — нахмуренно и несколько недовольно интересуется Нильс, а я неуверенно качаю головой. Я давно собралась, ведь тут совсем нечего делать, кроме того, как добивать себя из внутри. — Тогда пора выходить, — комментирует он, повернувшись спиной ко мне, и начав уходить, но внезапно остановившись. — Мне показалось, или что-то упало? — вернулся и вошел в комнату Нильс.

— Выронила книгу, все в порядке, — сразу же, без какой-либо ложи, которую захотелось придумать, я сказала некую правду. Нильс внимательно осмотрел меня, а когда его взгляд коснулся пола, я оцепенела. Его глаза быстро исследовали пол и наткнулись на единственную книгу, которая лежала открытая, после удара со стеной.

Я с неудобством так же смотрю на книгу, мысленно ненавидя ее в несколько раз сильнее, чем было пару минут назад. Нильс направился к моей кровати, миновав меня слишком быстро, чтобы я опомнилась и забрала бы эту грубанную книжку раньше, чем бы он оказался с ней поблизости. Веркоохен присаживается, обхватив ее своими пальцами, и сразу же усмехнулся, как только закрыл ее. По насмешливому взгляду, я могу понять, что эта книга ему так же запомнилась, как и мне.

— Выронила, значит? — переспросил Нильс, медленно приблизившись ко мне и протянув книгу.

— Совершенно верно, — с дрожащим голосом промолвила я, потянувшись за книгой, но у меня не получилось вырвать ее из цепких рук парня.

— Ты все еще не умеешь врать, — уверенно произнес парень, отпустив книгу, и я ее ухватила, крепко сжимая в руках.

— Ты даже не знаешь, когда я вру…

— Знаю, ты всегда обретаешь румянец на щеках. Ты стесняешься вранья, особенно когда это говоришь ты, верно? Да и вид у тебя на самом деле испуганный и неуверенный, а это, как по мне, тебя выдает больше всего, — указал он пальцем на мои щеки, а за тем на всю меня, заставив нахмуриться пуще прежнего, и даже разозлиться на такую откровенность парня. Но, черт, он знает меня, как облупленную!

Я избегаю любого зрительного контакта, хоть сам парень пытается отчаянно найти мои глаза, и я, не ожидая, пока он это выполнит, а он может это сделать, я быстро тараторю:

— Нам нужно идти, не правда ли? — спрашиваю я, отвернувшись и положив книгу на стол, чувствую в теле облегчения после того, как я перестала ее касаться.

— Да, действительно нужно. Пойдем, — парень охотно протягивает руку к моей руке, а я слишком быстро реагирую, выскальзывая из его хватки, которая даже не коснулась меня. Сделав вид, что я была слишком занята натягиванием сапог и пальто, Нильс неудовлетворенно фыркнул мне в спину, что я сразу же могла услышать.

— Посмотрим, какая ты будешь, как только останется несколько минут к восьми часам, — проговаривает Нильс слишком черство, словно уже знает мой ответ. Но он не мог его знать только потому, что я сама не разобралась в себе, и я уверенна, что в последние минуты буду готова просто свалиться с ног от чувств, эмоций, ощущений, которые окатят меня холодной волной.

В ответ я промолчала, не найдя подходящих слов. Нильс вышел из моей комнаты, скорее всего так же поспешил к себе, чтобы одеться. Я оставаясь в комнате, все также взглянула на книгу, что на столе, и, сузив глаза, вновь отвернулась. Но за моей спиной, эта вещь, что является неживым предметом, кричала и привлекала мое внимание, из-за чего я зло начала пыхтеть. Нужно избавиться от этой книги, сейчас же!

***

На улице был мороз, а в темноте светили десятки фонарей, освещая здесь находящихся. Все это походило на какую-то вечеринку. Я осталась в машине одна. Нильс ушел в толпу, что стояла на дороге и надрывала свои горловые связки. Вокруг было полно молодежи, выпивки, сигарет, забавы и предвкушение «игры с жизнью». Дорога стала более влажной, но она все так же, могла заставить машину скользить, где и была главная опасность этого вечера.

Тут много людей, и Луи был прав, что будет меньшим количеством сотня людей. Но тут больше. Видимо каждому из них не сидится спокойно за школьными учебниками, и те, считают, что лучше угробить себя в морозную погоду на гонках.

Я глубоко задумалась над тем, нравится ли этим ребят то, что делает Нильс? То есть, они тоже любители походить по клубам, сверкать своими таинственными глазами, соблазнять девушек, выпивать алкоголь в бешеном количестве и на утро еле-еле подниматься с кровати? Они ведь все имеют часть власти и диктаторства, стремление к победе, чтобы доказать остальным, что лучше других. Нильс отлично выделялся на их фоне. Высокий, уверенный в своих силах и возможностях, он уже знал, что победит. Его профиль с ровными, крепкими плечами был расслаблен, в тот момент, когда остальные стояли у своих машин, нервно оглядывая каждую деталь, проверяя капот, колеса, зеркала. Нервничали, но не как не он. Он даже перед боем не нервничал, хотя финалист хотел победы и был настроен только на нее. Нильсу досталось пару ударов, когда он их пропустил, но все еще оставался непоколебим, как всегда.