Ненавижу тебя, Розали Прайс (СИ) - "LilaVon". Страница 190

– Она красива, – проговорил он, достав из внутренней части пальто фотографию. Ее фотографию. Он протягивает ее мне, когда я дрожащими руками беру фото, заворожено смотря на девушку. Она улыбалась, счастливица, с горящими глазами и темными волосами. Она была моей и той, которую оторвали от меня, подобно тому, как оторвали от меня руки и ноги. Мне казалось, я был беспомощен.

Разгневанность, агрессивность и несдержанность привели меня к тому, что я, собрав всю свою злость в кулак, бью человека стоящего около меня в лицо. Он должен чувствовать боль, он должен понять, что это такое, пусть даже физически. Мужчина отворачивается, наклонившись и прикасаясь рукой к челюсти.

– Ты никто, чтобы говорить о ней, – выплевывая каждое слово, проговорил я. Он выпрямляется, сплевывая кровь, и уверено смотря мне в глаза.

– О, Нильс, не сдерживай себя. Я знаю, что ты можешь ударить сильнее, – усмехнулся отец, который был готов ко всему, даже к своему избиению рукой сына, который его ненавидит.

Но мне не стало легче после удара, и мне не станет легче, если я его убью.

Садясь обратно на лавочку, я лишь доказываю то, что сдаюсь с белым флажком, не пытаясь проучить его за проступок, который стоил жизни. Рассматривая на руках фотографию, я вижу боковым зрением, как он садится около меня.

– Она когда-то была твоей одноклассницей? – интересуется отец.

– Да.

– Теперь вы вместе? – попытался он вновь что-то выведать у меня. Но я был краток:

– Да.

– Зачем ты полез к Хоффману? – этот вопрос заставил меня посмотреть на мужчину,

сидящего по левую руку от меня.

– Что случилось, то случилось. Время не прокрутишь вспять. Если ты мне можешь помочь – помоги.

Я хочу рассказывать ему все, что случилось за это время. Но не хочу говорить о ней, и то, как мы проводили время. Я не хочу рассказывать о ней, и кто она для меня на самом деле.

– Мы должны ждать. Ждать, пока нам не скажут, где они и что именно хотят в замен.

– Знаю, но черт, мысли о том, что они могут с ней сделать… я боюсь за нее, и я не могу бороться со страхом внутри меня, – говорю я, когда понимаю, что невыносимо ждать. Каждая минута кажется вечностью.

– Ты ее любишь, так ведь?

– Я не обязан обсуждать это с тобой, – фыркнул я, отворачиваясь.

– Я помогу всем, чем смогу, Нильс. Просто верь мне, – мужчина пожимает плечами, словно это самое элементарное явление в этой жизни и в этот момент – верить ему и ждать чуда.

– Сам знаешь, что это не возможно.

– Тебе нужно отдохнуть, а после мы поедим в пригород. Ко мне, там для тебя и ребят будет самое безопасное место, – заключает отец, но не спешит вставать, ожидая от меня каких-то слов. Но мой разум затуманен. Сложно было думать о чем-то, когда в голове ее образ и то, как она мучается.

– Я люблю ее. И я хочу вернуть ее, любой ценой, – пересилив самого себя, я лишний раз доказываю себе, как сильно привязал ее к себе, как высоко мы взлетели, и как в итоге, мы начали падать.

– Вернешь. Веркоохены всегда возвращают то, что принадлежит им, – кладя на мое плечо руку, он, словно прощаясь со мной, встает. Я поднимаю голову.

– В Англии у нее бабушка и Гарри. Мне нужна безопасность над ними, – это была не просьба. Если он решил помогать мне, то пусть докажет это своими действиями.

– Я присмотрю за ними и отправлю своих людей.

Киваю, понимая, что ответ меня вполне удовлетворил. Но сгусток черноты, зла, ярости и страха ни как не смог исчезнуть с моей души. Я винил себя, и это правда.

– Все будет хорошо, – говорит отец, медленно уходя в темноту, оставляя меня одного.

Вновь киваю, но сам осознаю, что больше не будет так, как было. Что, Розали в скором времени сможет разочароваться во мне, поймет, то, что вновь ее кто-то подвел и этот кто-то – я. Не улетит, но убежит от меня, как от чудовища, что испортил ее жизнь. Только одна мысль о том, что я больше не смогу касаться ее кожи и целовать ее губы, которыми я практически дышал все время, – действительно влияет губительными последствиями.

Сейчас она исчезла, и эти шесть часов убивают меня. Время тянется все дольше, пожар сжигает меня, а комок в горле заставляет замолчать. Надолго.

Кажется, волшебство закончилось, и настали дни, где зашел мрак. Сейчас все оказалось сложно, бесповоротно. А раньше все было проще: мы вместе, она заставляет меня улыбаться, а я заставлю вздрагивать от каждого касания, любя девушку.

Рука дергается к подвеске в виде голубой розы, которую мне надела Розали. Сердце обливается кровью, тело вздрогнуло от последних дней и ночей с прекрасной девушкой. Мы были неделимы, одним целым, с доброй грустью и в тот же момент счастьем. Мы горели вместе, но итог таких любовных историй только один…

И я не хочу об этом думать.

– Моя милая Рози… я найду тебя….

Ни одни наши враги не разлучат нас. Мы вернем наш мир, сделаем его новым, лучше, ярче, краше. Все будет намного лучше: дом на набережной, взаимная любовь, лучшие рестораны и вечерние прогулки, свадьба, дети и состаримся мы вместе.

Но.

Если ты будешь жива. Если у тебя будут крылья. Если ты будешь еще той Розали…

***

POV Rosali Price:

Я сидела на мягкой кровати, заворожено смотря в светлую стену, пока молчаливая женщина замазывала мазью рану на губе, после сильного удара от руки Найджела. Я приняла душ с ее помощью, она выделила мне ночную рубашку и шелковый халат, попыталась накормить меня, но я отказывала.

После принудительного душа, теплого помещения, таблеток и даже ухаживания горничной – мне не стало легче, ни на секунду.

– Ложись, тебе необходим сон, – качает женщина головой, а я остаюсь неподвижна.

– Нет, – отвернулась я в другую сторону.

– Девочка, если я передам этот ответ, мистеру Хоффману он придет со снотворным, – почти пообещала женщина, заставляя меня не спеша подняться. Она одергивает одеяло, и я ложусь в кровать.

Я не буду спать, не смогу. Это невозможно сделать в их доме, комнате, в той поганой роскоши, которая бывает даже грешной.

Она еще с минуту кружится у моей кровати, оставляя кувшин воды со стаканом, поправляя одеяло, уходит, выключая свет и закрывая дверь на ключ с другой стороны.

Я же, не смыкая глаз, чувствовала, как заканчивалась эта ночь, и наставало утро. И через несколько часов бессмысленного рассматривания белого потолка, я залилась слезами до горькоты. Не в силах успокоиться, я прикрыла рот руками, чтобы никто не слышал того, как сильно страдала я внутри.

Я верила в чудеса, а сейчас в это чудо страшно верить. Все пропало, все стало серым и пугающим. Мое солнце исчезало, а я держала в себе все ужасы, обиды и потери себя. В этот раз нельзя будет начать все заново, в этот раз ничего не будет так сладко и снисходительно. Люди рушат миры других людей.

Я дарила Нильсу улыбку, учила смеяться, и полюбила его. Он заставил меня отпустить прошлое, научится лететь, отпустить все то, что тянуло вниз. А теперь новое бедствие настигало меня. Я не могу больше бежать от этого, я слаба перед преградами судьбы и людьми.

Мир торопился в бездну, а я, захлебываясь слезами, вспоминала каждую минуту, проведенную с Нильсом. Одним взглядом, касанием, он заставлял чувствовать, как мое тело изнывает от сумасшествия. Сознание изобретало новые образы, не забывая всех предельно-ярких моментов, когда Нильс был со мной.

Мы расстались, распрощались, и я не прекращаю рыдать от того, как больно душит меня что-то изнутри. Только к рассвету я сомкнула глаза, погружаясь в сон, который утянул меня на край той бездны, где я была одной.

Я снова была маленькой беззащитной девочкой, которая нуждается в помощи и спасении ее духа, тела и сознания.

Я хочу жить без утоплений своей жизни, без бурь, без чертей из ада… Не хочу терять свою жизнь, когда я узнала, как это – жить по настоящему, как любить, как мечтать и быть Квезалью – птицей свободы и ветра.

========== Часть 64. 1. ==========

Прошло три дня.