Золотая лихорадка (СИ) - Иторр Кайл. Страница 67

Прохожу через "вертушку", останавливаюсь.

– Пропустите и моего спутника, пожалуйста.

Ингольв предъявляет свой документ, но на сей раз охранник возражает.

– Сожалею, его в списках допущенных персон нет.

– Даже под мою ответственность?

– Извините, такого права нет у вас.

– Не парься, Влад, обожду снаружи, – говорит гренландец, – недалеко кафешка была, присмотрю за входом. Рация у тебя есть.

Ладно, действительно, с вохрой спорить бессмысленно, а если дело обернется совсем худо – на чужой территории один телохранитель, даже хороший, меня не спасет.

– Добро, Ингольв, до связи, – киваю я и сворачиваю направо, в полумрак коридора.

На простых деревянных дверях такие же простые белые таблички с номерами. Вот и седьмая дверь. Стучусь, открываю.

Кабинет-переговорная, за столом пятеро – женщина и четверо мужчин, ни одного не знаю, все неопределенного возраста "от сорока до шестидесяти", одежда скорее цивильная, чем военная, галстуков и пиджаков не наблюдается. На столе рабочий бумажный бардак.

Рядом с дверью с сонным видом подпирает стенку шкафчик-телохранитель; при моем появлении он просыпается и решительно воздвигается передо мной, что-то настороженно заявляя по-испански. Куда, мол, прешься, не видишь, совещание у важных людей... – ну если и не дословно, то нечто в этом роде.

Повторяю по-английски:

– Влад Щербань. Меня должны ждать.

Мгновение молчания.

– А, это вы от Рамиреса, – произносит женщина почти без акцента. – Наконец-то. Педро, пропусти. Проходите, сеньор, присаживайтесь.

Прохожу, присаживаюсь на один из свободных стульев.

– Habla usted Espanol? – интересуется мужчина слева.

– Увы, – честно развожу руками, – с испанским у меня все очень плохо. Английский, немецкий, русский или украинский. Переводчика моего охрана не пропустила.

– Ладно, обойдемся пока без переводчика, – хмыкает он. Его английский даже лучше моего. – И давайте сразу договоримся, без церемоний, времени и так ни на что нет. Главная тут у нас Санча, – это женщина, – а дальше сидят Диего, Хуан и Роберто, – все трое чуть наклоняют головы, тем ритуал знакомства и исчерпывается, – ну а я Конрад.

– А меня зовите просто Влад, – я до церемоний тоже не охотник. – Жду объяснений, зачем меня вызвали. С комиссаром Рамиресом пообщаться не успел, сразу сюда направили.

– Вам как объяснять, кратко или с подробностями?

– Как хотите, Конрад. Но времени, сами сказали, ни на что нет.

– Это верно, – вздыхает он. – Что ж, если коротко: у нас политический кризис, забастовка горнодобывающей промышленности и митинги протеста вокруг сената. Пока мирные, но сколько еще наш общий знакомый Рамирес сможет держать эту толпу, никто не знает.

Весело, хмыкаю я. Шахтеры на демонстрации протеста – это мы по Киеву проходили не раз, как дело к выборам, так донецкие горняки внезапно вспоминают, что местная власть им не выплачивает зарплату уже с полгода, ну и по давнему русскому обычаю отправляются искать управу на собственных директоров и прочих мелкомасштабных олигархов – в столицу, за отсутствием в исторической перспективе царя-батюшки... Не очень понятно, правда, какое я имею отношение к испанским политическим пертурбациям.

– А теперь подробности, пожалуйста...

Пока Конрад меня просвещает, остальные снова принимаются спорить по-испански, впрочем, одним ухом прислушиваясь к нашей беседе. Я бы к их спору тоже прислушался, да по-испански не копенгаген.

По мере объяснения глаза у меня медленно лезут на лоб. Наворотили, нечего сказать. Тезисно: еще в мокрый сезон поползли слухи о золотой жиле в холмах Месета, где-то к северу, а может, к северо-востоку от столицы, и разумеется, "власти скрывают", придерживая сей лакомый кусочек то ли стратегическим резервом, то ли только для своих, не допуская туда честных старателей. Вот-вот, обнесли колючкой стокилометровую зону и не допускают, издевался кадизский листок "Канделария". Напечатали выдержки из отчетов геологоразведки, мол, не находили пока в холмах вокруг Мадрида признаков золота: из металлов в местных породах есть разве что чуток цинка и сурьмы, но такой мизер, что добывать в ближайшие годы не эффективно. Излечить золотую лихорадку, однако, этими разумными доводами не удалось, истерия продолжала набирать обороты... Комиссар Рамирес к концу мокрого сезона понял, что само по себе дело не утихнет, потому и "одолжил" меня у Крофта, наверняка в надежде, что я изобрету чего-нибудь этакое... но в каком направлении изобретать, даже и он сейчас не подскажет, ибо полностью переключил все местные службы на сдерживание толпы, митинги протеста – еще ладно, только ведь они и во взятие Бастилии могут перерасти... не помню, какой там у испанцев исторический опыт в данном вопросе, но он наверняка есть, дело это интернациональное.

Набулькиваю стакан минералки, не из кулера, ничего, сойдет; залпом высасываю. Понятно, что за всей этой истерией кто-то стоит, понятно, что этого кого-то Тайная служба второй месяц пытается вычислить и взять если не на месте преступления, то хотя бы за нежные места, и в этом деле я им не помощник – тут надо быть в курсе местных подковерных течений на таком уровне, какой мне и у нас в протекторате пока недоступен.

Но задача у меня скромнее: сделать хоть что-то, соорудить отвлекающий маневр и выиграть время. Главное – со стороны и неожиданно. Ресурсы... ну, если план покажется стоящим, ресурсы найдут.

Берусь за второй стакан – и на половине замираю.

Плагиат, конечно. Причем наглый плагиат.

Но сработать вполне может, нужно только тщательно спланировать схему действий и правильно разыграть ключевую сцену...

Территория Европейского Союза, г. Мадрид. Понедельник, 26/03/22 22:47

Поскольку машины в пределы города так и не пропускают, ночевать нам пока придется в "вольве", прямо на автостоянке. Но зато поужинать можно как белым людям, в ресторанчике "Астория". Ингольв занимает столик в общем зале, откуда ненавязчиво контролирует всю обстановку; я заказываю ужин в кабинет для вип-персон. Томатный суп с копченостями (чуть островат), салат с макаронами и сыром (хорош), воздушный бисквит с корицей и курагой. Из небезалкогольных напитков предлагалось местное красное вино и местный же сидр; вино здешнее я раньше пил, суховато, так что решил попробовать сидр, оказался недурственный.

Мне-то кабинет ни к чему, но случайные люди не должны видеть, как я тут общаюсь кое с кем. И вот этот кое-кто, пожалуй, под определение "особо важной персоны" вполне подходит.

Появляется сия особо важная персона ближе к восьми вечера; берет "дежурное блюдо шеф-повара" (какое-то рагу в керамическом горшочке, судя по запаху, в составе мясо и изобилие специй) и крепчайший кофий, который пьет по-восточному, без добавок и крошечными глотками. От предложенной выпивки категорически отказывается – не думаю, что идейный трезвенник, скорее по нынешнему состоянию организма боится отрубиться и заснуть, кофе там, не кофе...

За минувший год комиссар Рамирес мало изменился. Та же белая одежка в арабском стиле, та же винтажная "астра" в потертой деревянной кобуре и с запасным двадцатизарядным магазином в дополнительном подсумке. Лицо серое от усталости, ужин сеньор Лоренцо заглатывает на автопилоте; но когда "на сладкое" я открываю перед ним проработанный с Конрадом, Хуаном и Санчей план операции – взгляд ветерана шпионских баталий снова вспыхивает злой кошачьей зеленью.

– А ведь недурно придумано, сеньор Владимир.

– Даже если не сработает – вы получите несколько дней передышки.

– Для нескольких дней передышки многовато хлопот, зато шанс раз и навсегда закрыть этот вопрос у вас действительно есть. Согласен. Транспорт и оборудование Конрад обеспечит, Хуан позаботится об освещении операции, людей нужных Санча найдет, прикрытие... сделаем. Но, пожалуй, главную роль придется сыграть вам лично.