Сексуальный студент по обмену (ЛП) - Грехем Анджела. Страница 28

Я нисколько не удивлена тем, что слышу, и я ему верю. Если быть честной самой с собой, на самом деле я никогда ни не верила ему. И если он говорит, что не перетрахал весь город, я верю и в это. Не то, чтобы это было моё дело, но, чёрт возьми, это приятно слышать.

И почти вся тягость пережитых месяцев уходит в никуда, за исключением вдруг ожившего во мне интереса.

За исключением последнего интересующего меня вопроса. Самого важного.

— Почему ты не звонил?

Глава 16

Он не отвечает мне сразу, его губы сжаты в линию, серые глаза загадочно и внимательно следят за мной.

— А почему ты не звонила, любовь моя? — его тон обманчиво спокоен и почти вежлив.

Моя челюсть падает, глаза расширяются в защитной реакции.

— Потому что ты парень...

Он заглушает меня, прикладывая палец к моим губам.

— Да. Я парень. Парень, который ждал, когда ты проявишь свою веру в меня. Я понял, что твой отец предположил худшее, — чёрт, да меня бы ошарашило, если бы мой собственный отец не пришёл к таким же выводам. Но не ты, Эхо. Мне нужно было, чтобы ты поверила в меня, прежде чем объяснять... ты должна была сама связаться со мной, даже если бы это было для того, чтобы получить ответы.

Он вздыхает.

— По крайней мере, тогда я мог бы услышать доверие в твоём голосе. Я оставил последнюю записку. Отправил цветы на твой день рождения, открытку на выпускной. Ты спряталась — попыталась убедить себя, что у тебя есть причина забыть меня.

— Я не забывала тебя, — мой хрупкий голос дрожит. — Такого даже близко не было. И я всегда, в глубине души, верила тебе. Мне просто было больно, я была обижена… и упряма.

— Нет, естественно, — смеётся он. — Моя Эхо упрямая?

— Хватит.

Я толкаю его в грудь, и он, пользуясь возможностью, мгновенно хватает меня за руки и притягивает к себе. Кингстон прикасается своим лбом к моему, проводя кончиком носа вниз по моему носу.

— Никогда. Я и сам могу быть довольно упрямым, и именно поэтому не собираюсь останавливаться, когда-либо снова. Теперь мы всё выяснили, ты совершеннолетняя... и здесь со мной. Останавливаться — последнее, что я намереваюсь сделать.

Я шепчу, полностью капитулируя.

— Хорошо.

— Ты готова попробовать по-настоящему, любовь моя?

Я киваю именно в тот момент, когда его рот, тёплый и нежный, обрушивается на мой. Кингстон перетягивает меня к себе на колени, и я обнимаю его за шею, целуя с непристойным желанием и потребностями, которые больше не собираюсь удерживать в клетке.

— Ммм, — стонет он, оставляя мой рот, чтобы пробежаться языком вниз по моей шее. — Как раз подходящее, чёрт возьми, время. Моя Эхо... наконец-то, — он прижимается к моей ключице. — Что я собираюсь сделать с тобой, любовь моя. Ожидание было грёбаной пыткой.

Чувствуя его, длинного и тяжёлого, между бёдер, мне как-то удаётся прорваться сквозь затуманенный рассудок к воспоминаниям. Решаю проверить, помнит ли он, поэтому толкаюсь вперёд и назад, потираясь об его эрекцию.

Почти болезненный стон опаляет мою кожу, — самый властный, возбуждающий звук, который я когда-либо слышала.

— Решила помучать немного, — дразню я бездыханно, и, когда он останавливается, чтобы взглянуть на меня, я тихо хныкаю от абсолютного обожания, сверкающего в его глазах.

— Пойдём, — рычит он, вставая со мной на руках, и я обхватываю его за плечи. — Ты заслуживаешь лучшего, чем быть оттраханной здесь, на обочине, но ещё одно скольжение по моему члену, и я не смогу нести ответственность за то, что случится дальше.

— Кингстон, подожди, — я смеюсь от абсолютной радости, моя душа наконец-то парит. — А Нат?

— У меня нет желания погружаться глубоко в Натали, любовь моя… так что… что с Нат?

— Ты же знаешь, что я не могу уйти без неё. А по поводу другого, думаю, ну… — я опускаю голову. — Не знаю, готова ли я.

Он ставит меня на ноги и осторожно поднимает моё лицо.

— Ты права. Извини. Чёрт возьми. Я потерял голову на мгновение. Пойдём, найдём твою подругу. И, моя милая девочка, спасибо, — добавляет он, облизывая нижнюю губу и медленно путешествуя хищным взглядом по мне, — что напомнила мне, чтобы я не торопился с тобой.

~~~~~

В свете нового утра к нам присоединяются Зануда и Мятые Штаны. Нат метает в меня кинжалы взглядом, потому что вчера вечером я заставила её вернуться рано, только для того, чтобы выдать скудные подробности о том, что произошло между мной и Кингстоном. Я хотела открыться, но, честно говоря, мне просто нужна была ночь, чтобы сначала всё обдумать.

И, говоря о Кингстоне, он крутится вокруг, почти дымясь от того, что я отказалась провести прошедшую ночь в его комнате. О, он клялся всеми известными богами, что мы будем исключительно спать, если это именно то, чего я хочу. Но выпуклость в джинсах и ярость в глазах, голосе и прикосновениях говорили мне, что он врёт.

И с моим первым — и единственным — кайфом, что ещё курсировал в моём организме, смешанным с крышесносной похотью, я не была уверена, что смогу сопротивляться, если он спросил меня, чего я хочу.

— Я поставил в расписание экскурсию по дому Анны Франк²² сегодня утром, так что нам пора выдвигаться, — угрюмо объявляет Кингстон группе.

— Кого? — язвит Джеки.

«Дорогой Боже, ведь кто угодно на всей планете мог занять её место в этой поездке. Как можно не знать, кто такая Анна Франк?»

Закатывая глаза, замечаю, что я такая не одна. Бриджет делает то же самое. И что это? Проблемы в Клубе Крутых Девчонок?

Кингстон потирает лоб и уже открывает рот, чтобы ответить, когда вступает Нат.

— Я разберусь с ней, шеф, — отвечает она ему, и её настроение ужасающе поднимается. Спокойно, но, ох, как снисходительно, она объясняет Джеки, кто такая Анна Франк, но я думаю, что все остальные слышат то, чего она не говорит, а это: «Ты твердолобая тупица».

Каким-то образом — и никому не важно каким — Джеки удаётся подговорить шесть человек, в том числе Пэттона и Чеда (я знаю «как», когда дело касается этих двоих), чтобы отделиться группой и пойти своим путём. Но Бриджет остаётся с нами.

— Ребята, вы не против, если сегодня я зависну с вами? — спрашивает она Нат, немного ретировавшись.

Нат смотрит на меня, получая в качестве моего ответа беззаботное пожатие плечами.

— Ты знаешь, кто такая Анна Франк? — спрашивает её Нат.

Та смеётся и кивает.

— Да, с самого детства. Не могу поверить, что на самом деле увижу её дом. С меня хватит ночной жизни. Я готова оценить, что же эта поездка может предложить по-настоящему… если в этом есть смысл.

Нат пожимает плечом.

— Ладно, ты меня убедила.

Но я знаю, что у неё есть, что ещё сказать, судя по сарказму, что сочится из её слов и тому, как она стреляет взглядом, наблюдая за идущей к своей сумочке Бриджет.

И я права. Мне приходится приложить все свои усилия, чтобы не прыснуть со смеху, когда она поворачивается ко мне и говорит:

— Думаю, она злится, что её не взяли в «тройничок».

— Ты с ума сошла, — я качаю головой. — Давай. Все ждут.

К нашему пункту назначения всего лишь короткая пешая прогулка, во время которой Кингстон держит меня за руку, и я позволяю ему. Теперь, когда мы выговорились, и я точно знаю то, что всегда знала, — что он великолепен, — я собираюсь упиваться счастьем с такой же силой, с какой упивалась страданиями. Я отказываюсь увиливать от этого счастья и наслаждения, что, как казалось, было потеряно для меня навсегда.

Меня нисколько не удивляет, что Кингстон искоса поглядывает на меня и улыбается, слегка сжимая мою руку.

— Я знаю, любовь моя, много времени было потрачено впустую. Но мы наверстаем. Клянусь тебе.

Я ничего не отвечаю. Очевидно, мне и не нужно, поскольку Кингстон знает, о чём я думала прежде, так что уверена, он знает, каким будет мой ответ… что я ему верю.