Плато чёрного спелеолога (СИ) - Стригин Андрей Николаевич. Страница 15

— Однако, — сам себе говорит Виктор и боком пытается забиться в узкую расщелину, но пенные потоки воды заполняют её под завязку, — так и утонуть можно.

Виктор сползает со своего наблюдательного поста, озирается по сторонам. Щуря глаза от ярких вспышек, шарахается от молнии, которая его едва не задевает, бросается прочь, пытаясь взглядом выхватить какое-либо убежище.

Пространство теряется, расползается, становится зыбким и незнакомым. Необходимо бежать к Ане, но внезапно Виктор понимает, что не узнаёт эти места, шквальный дождь и поднятая завеса из водяной пыли и грязи, в корне меняют все очертания скал, а долины с карстовыми воронками исчезают. Впору где-нибудь затаиться и ждать когда закончится эта вакханалия, но Аня… понор может заполниться водой. Впрочем, если она не совсем дура, выберется, только бы людоеды её не сцапали.

Первый раз Виктор попадает в грозу, на открытом пространстве и к своему удивлению начинает испытывать едва ли не панический страх. В любой миг молния его превратит в пылающий столб, приготовив из него обед для зеков-людоедов. Весьма неприятная перспектива. Виктор скачет по камням, стремясь уйти от непогоды. Так он незаметно оказывается и в вовсе незнакомых местах, но не останавливается, путаясь в мокрой траве, бредёт по какой-то долине, едва не срывается с опасных круч, отпрыгивает от бурного водоворота, который, бешено вертясь, всасывается в карстовую воронку.

Но… так же неожиданно как началась, гроза стихает и из разорванных в клочья туч, вырываются жгучие лучи солнца.

Виктор стоит в незнакомой долине, от его одежды струится пар, и тепло солнца выгоняет противную дрожь. Он оглядывается, в удивлении поджимает губы, чешет затылок, нет, здесь он никогда не был.

Лай собак застаёт врасплох, против воли губы расплываются в улыбке, значит рядом человеческое жильё. Но он слышит лай, а затем видит собак, вытянувшись в стаю, они кого-то гонят. Улыбка сползает с лица, Виктор понимает, это одичавшие псы. Совсем плохо, он не раз слышал о повадках милых собак, которые одичали и стали опаснее волков.

Полный боли человеческий крик и злобное рычание псов, рвущих тело, бьёт по психике как молот по наковальне. Не отдавая себе отчёта, Виктор с криками бросается к злобной своре. Его замечают, матёрая овчарка, скалит окровавленную морду, глаза горят лютой злобой, не раздумывая, делает прыжок. Виктор с размаху бьёт ей в голову каменным топором. Череп разлетается, в сторону брызнули мозги вперемешку с кровью и осколками костей. Боковым зрением замечает взвившуюся в воздух серую тень, с ходу наносит ещё один удар, сбивая крупного кобеля. Истошный визг отрезвляет одичавших собак, но отступать они не хотят, на земле корчится израненный человек. Псы отскакивают и меняют тактику, заходя с разных сторон. Виктор вертится на одном месте, его каменный топор выписывает немыслимые пируэты, а вздутые мышцы на руках немеют от боли, пальцы слабеют, рукоятка становится скользкой от пота и крови.

Звери чувствуют, что человек устаёт, наскакивают с разных сторон, но под удары не попадают.

— Умные бестии! — выкрикивает Виктор и умудряется сбить каменным топором не в меру ретивого пса.

Внезапно Виктора оглушают крики и свист камней и палок. Одичавшие собаки отпрянули, огрызаясь и лая до рвоты, кидаются в сторону и исчезают в зарослях карликовых деревьев.

Виктор без сил опускается перед истерзанным человеком, в голове красная муть, руки дрожат, в горле пересохло, дико хочется пить и почему-то спать.

К ним подбегают, склоняются к истекающему кровью человеку: — Живой! Тащите его быстрее к Алёнке. Ты кто? — Виктора трогают за плечо.

— Человек, — говорит Виктор, усмехаясь банальностью этой фразы.

— Пошли, ты весь в крови и вымок до нитки.

— Это не моя кровь, — ухмыляется Виктор, поднимается и осматривает окруживших его людей. — Спелеологи? — догадывается он.

— Да, мы из Питера… экспедиция. Но только Питера, наверное, уже нет, — выдавил из себя горький смешок крупный бородатый мужчина.

— Значит, уже местные, — шутит Виктор.

— Невероятно точное и правильное замечание, — печально хохотнул худощавый парень в белой истерзанной панаме, в рваной штормовке, изготовленной из солдатского кителя.

— А много вас? — интересуется Виктор.

— Остатки человечества хочешь пересчитать? — парень стаскивает с головы панаму, которая оказалась вовсе не белой, а только косящей под белый цвет. Вытирает потное лицо, кривится в насмешке, а в глубине глаз — солёная влага.

— Хотелось бы, — подыгрывает ему Виктор, — но моё любопытство вполне прозаично. Собак здорово отогнали — это впятером, — Виктор внимательно рассматривает крепких мужчин, — но людей сложнее палками отгонять.

— Зачем… людей, — грустно хлопнул глазами невысокий мужчина с залысинами на голове, — я как-то не понимаю вашу мысль.

— А у вас все хорошо… в вашем лагере? — осторожно спрашивает Виктор.

— Странный вопрос, — цепко глянул крупный бородатый мужчина, — не ссоримся. Вот, силки приспособились на голубей ставить, лягух ловим… так… не голодаем.

— Со стороны вас не навещают… из чужих? — не унимается Виктор.

— Ты не тяни… если хочешь что-то сказать — говори, — бородач внимательно изучает Виктора.

— Людоеды объявились, — в лоб говорит Виктор.

— Шутишь? — вскидывает на него взгляд мужчина с залысинами на голове.

— Из зеков… одного я убил. У Чёрного монастыря человека на костре запекали.

Мужчина с залысинами кривится, глаза краснеют, судорожно глотает слюну, с удивлением оглядывает своих товарищей.

— Они могут, — кивает бородатый, взгляд стекленеет.

— Тфу! — сплёвывает интеллигентного вида мужчина с окладистой бородкой, вероятно аспирант, а быть может даже профессор. — Защити нас боже, от бесовских отродий, злого глаза да любой заразы, — неистово крестится и Виктор понимает, он явно не профессор.

— Ножи у нас есть, — сдвигает брови бородатый мужчина.

— К морю надо идти, — предлагает совсем юный паренёк, — может, корабль какой заметит.

— Нет ни каких кораблей, — несильно бьёт его по затылку парень в белой панаме.

— А ты сам то, откуда? — уставился на Виктора бородатый мужчина.

— Из Севастополя.

— Нет, мне не это интересно. С какой экспедиции и где ваш лагерь?

— Я без экспедиции, морем занесло сюда. Обосновался на берегу, дом построил.

— Дом? — удивляется мужчина с залысинами.

— Можно сказать и так, — уверенно говорит Виктор. — Кстати, рыба ловится и морских котиков однажды видел, если поискать, можем их найти где-нибудь в скалах.

— Слюнки потекли, — мужчина с залысинами кидает взгляд на бородача.

— Утра вечера мудренее, — недовольно изрекает тот. — А сейчас, милости прошу, к нашему шалашу, — продолжает сыпать он пословицами.

— Я от людоедов одну девицу спрятал за Голубянкой, в поноре, рядом тур с деревянным крестом.

— Не близко, — жуёт губы бородач. — Алик, сходи с ним, — обращается он к парню в белой панаме, — нож не забудь.

— Всегда с собой, — Алик выудил кривой тесак, а у Виктора от зависти загораются глаза.

— Вот что, — слегка замялся бородач, но пересиливает себя и вытягивает финку с длинным лезвием, — спасибо за нашего друга, вовремя подоспел, — он протягивает нож, зная какое это сейчас сокровище.

— Да я за такой подарок жизнью тебе буду обязан, — растроганно произносит Виктор, млея от вида сверкающей стали.

— Никогда так не говори, — хмурится бородач. — Это мы тебе обязаны, человеческая жизнь ценнее всякой… железяки. К тому же, у меня ещё одна финка есть, а тебе эта пригодится, ты правильный мужчина.

Глава 6

— А что, собаки часто нападают? — интересуется Виктор у Алика, когда они в хорошем темпе уходят из долины.

— Первый раз, всё присматривались к нам, косточки от голубей таскали, мы даже камнями их не отгоняли. Неожиданно как-то… хотели даже приручить, — пожимает плечами Алик.

— Всё когда-нибудь происходит в первый раз, — Виктор не удержавшись, финкой, резким взмахом срезает толстый стебель. — Думается мне… человеческого мяса отведали… теперь их не приручишь.