Предел Доминирования (ЛП) - Брэдли Шелли. Страница 75

— Что скажешь, если мы захватим пару бутылок пива и посидим у бассейна? — предложил Лиам.

— Согласен.

Ветерок был немного прохладным, но солнце грело, небо переливалось всеми оттенками синего. Это было прекрасное послеполуденное время, чтобы провести его во дворе.

— Как ты? — спросил Лиам.

— Пока все в порядке. — Он кивнул, прежде чем сделать большой глоток из бутылки.

— Прекрати мне врать, — упрекнул Лиам. — Сегодня в кабинете врача ты делал это не столь хорошо.

— Нет. Но я вытащил голову из задницы.

— Да? Или ты говоришь мне то, что я, по твоему мнению, желаю услышать?

Хаммер покосился на него.

— Зачем бы мне это?

У друга вырвался безрадостный смешок.

— Чересчур оберегаешь меня от беспокойства о тебе. Ты слишком опоздал, к слову. Поезд ушел. Я знаю, ты беспокоишься и депрессуешь. Поговори со мной, Макен.

— Да, я полагаю, дерьмовый горшок с моими эмоциями кипит.

— Ты, по крайней мере, признался в том, что у тебя имеются эмоции. Это прогресс. Наконец-то. — Лиам сделал глоток их бутылки. — Ты от нас что-то скрываешь. Что?

— Иисусе, несколько дней рядом с мамой и ты превратился в гребаного чтеца мыслей?

— Дело в твоей ауре. И твоя не просто потускнела. Она вообще потеряла блеск. Стала темной.

— Я отдам ее на покраску и полировку.

— Не начинай эти долбанные увертки, — прорычал Лиам. — Я наелся этого дерьма по самые гланды. Как и Рейн. Ни один из нас не хочет потерять тебя. Прекрати быть задницей и поговори со мной откровенно.

За дело раскритикованный, Хаммер вздохнул и кивнул.

— Хорошо. Хорошо. Кончай!

Макен бросил на него злой взгляд.

— Что кончать? Я не произнес ни слова.

— Это мама. Она бубнит мне, чтобы я проявил больше понимания.

Хаммер покачал головой.

— Иисусе, все это становится все более странным. Она заглядывает к нам, когда мы… ну, ты знаешь, с Рейн?

Лиам рассмеялся.

— Проклятье, нет. За исключением какой-нибудь непредвиденной ситуации, похожей на ту, когда они приехали.

— Тогда я был чертовски благодарен за твое горевшее ухо. — Хаммер поднял свою бутылку в тосте.

Лиам последовал его примеру, а затем она оба глотнули еще.

Потянувшись к карману, Хаммер вытащил телефон.

— Пока мы были в кабинете у врача, мне звонил Стерлинг. Я все еще не прослушал его сообщение.

— Почему?

— Если честно, я не хочу больше слышать плохие новости.

Лиам тяжело вздохнул, затем нагнулся и пожал плечо Макена.

— Я не пытаюсь грузить тебе еще больше. А пытаюсь разделить с тобой ношу, если ты позволишь.

— Знаю. Вся эта долбанная неурядица навалилась на твои плечи. Мне ненавистна мысль, что, вероятно, тебе нужно будет…

— Я с радостью возьму на себя твою ношу, брат. Ты же знаешь, я всегда тебя прикрою. Если до такого дойдет, то я сделаю все, что в моих силах, чтобы позаботиться о Рейн и нашем ребенке. — Лиам кивнул на телефон. — Прослушай сообщение.

Трясущимся пальцем Хаммер нажал на кнопку, а затем крепко сжал аппарат.

— Макен, это Стерлинг. Все выглядит… мрачно. Я жду более подробную информацию от Веллингтона, но есть кое-что еще, что я должен тебе сказать. Если федералы не смогут осудить тебя, то штат предъявит обвинение в изнасиловании. Я только что просмотрел видео с тобой и Рейн в клубе от четвертого ноября. Господи Иисусе, Макен. После такого нет абсолютно никакого шанса, что я смогу сделать так, чтобы она не появлялась в суде. Без показаний Рейн тебя распнут. Я знаю, ты хочешь защитить ее, но больше такой возможности нет. Присяжные увидят эту запись и разберут ее по кадрам. Нам повезет, если это не всплывет в СМИ. — Он помолчал. — Позвони мне, как только сможешь. Обсудим это подробно. Жаль, что у меня не оказалось более хороших новостей.

Хаммер пристально смотрел на телефон, ошеломленный и онемевший.

— Проклятье, — гаркнул Лиам. — Ты говорил Барнсу не допустить того, чтобы Рейн давала показания? Черт, мужик, да целая армия не сможет увести ее от стойки свидетелей. Только попробуй остановить ее. Она пойдет к судье, топнет своей изящной ножкой и потребует возможности рассказать ее версию событий.

— И что потом? — выплюнул Хаммер. — Позволить обвинению выжечь алую букву А у нее на лбу? Рейн… ты… я… Все мы окажемся на обложке каждого гребаного издания отсюда до самого Нью-Йорка. Они заклеймят тебя извращенцем, а меня педофилом. Рейн выпадет честь стать известной в качестве секс-рабыни на всю ее оставшуюся жизнь. А что насчет нашего ребенка? Будет не важно, какая у ребенка фамилия, Хаммерман, О’Нейл или Кендалл, наш ребенок пронесет унижение от всей этой неразберихи через всю свою жизнь. Ты этого хочешь?

Глаза Лиама становились все шире, и он вскочил со своего кресла.

— Нет. О черт, нет, Макен. Ты не можешь.

— Не могу что? — выпалил он.

— Пройти через все, что ты задумал. Гребаный ад, мужик. Ты что, умом тронулся?

Рот Хаммер открылся от изумления.

— Откуда ты… Брин!

— Мама здесь ни при чем, приятель. — Глаза Лиама сверкали от ярости, пока он придвигался ближе к лицу Хаммера. — Ты этого не сделаешь. Я, блять, вижу тебя насквозь. Твои мысли, словно чертова вывеска, сверкающая и переливающаяся, у меня перед лицом. Так что не говори мне, что ты в порядке, Макен. Меня тошнит от беспокойства. Даже думать не смей, что я останусь здесь один.

Хаммер швырнул свою бутылку на стол, пальцы сжал в кулаки и ударил его в челюсть.

— Убирайся из моей головы. Я не приглашал критиковать меня прежде и чертовки уверен, что не позволял читать мои чертовы мысли.

Лиам поднял руку к лицу и потер его.

— Значит, мы снова вернулись к старому, да? Пусть будет так, приятель. Я брошу твою задницу в бассейн и буду ржать.

Не говоря ни слова, Хаммер снова замахнулся, но Лиам был быстрее. Он впечатал кулак в живот Макена, выбив из него дух.

— Желаешь продолжить или сесть и поговорить, тупой ублюдок? — выплюнул Лиам.

— Пошел ты.

— Да, да. Сам ты пошел. — Лиам покачал головой. — Мы можем провести время, избивая друг друга, и после этого Рейн упакует свои вещи. Но, в конце концов, одна из твоих проблем будет решена, верно? Или ты можешь остановить свой тестостероновый всплеск и начать использовать мозг?

— Тестостероновый всплеск? — Хаммер не смог удержаться от смеха.

Лиам ухмыльнулся.

— Привлек внимание, да?

— Будь ты проклят. — Хаммер вздохнул, лицо его смягчилось, а напряжение схлынуло. — Что мне делать?

Прежде чем он смог хотя бы попытаться взять себя в руки, Лиам сгреб его в объятия.

— Ты не станешь делать ничерта, кроме как разруливать все это вместе с нами. Слышишь меня?

Хаммер глубоко вздохнул. Он мог только пообещать попытаться.

— Эта буря дерьма пройдет. Я должен верить, что мы втроем переживем ее и, когда все закончится, все еще будем вместе. Как говорит Сет, наша жизнь — это гребаная мыльная опера, а эти чертовы драмы всегда заканчиваются так или иначе.

Хаммер кивнул, но задался вопросом, неужели их везение кончилось.

— Ты мне нужен, брат. А тебе нужен я. Может, ты так не считаешь, но…

— Я нуждался в тебе годами. — Хаммер вздохнул. — Но просто был слишком упрям, чтобы признать это.

— Никогда не поздно понять некоторые вещи, приятель. Я рад, что ты это сделал.

— Ага, хорошо… один из нас тормозит в подобном дерьме по сравнению с другим.

— Хаммер хлопнул Лиама по спине. — Я хочу, чтобы ты и Рейн подписали доверенности, что я оформил на вас той ночью.

— Ты что, блять, не слышал мои слова? — Лиам, набычившись, отодвинулся.

— Слышал. Но хочу быть готов, просто на всякий случай.

— Я понимаю твое желание привести дела в порядок, но… черт. Мы обговорим все это вместе с Рейн сегодня ночью. Она имеет такое же право принимать решения. Мы — семья.

— Знаю. Просто… Если вы подпишете, мне будет спокойнее.

— Я подумаю. А еще на эту беседу я захвачу лопату для разгребания дерьма. Ты сможешь попытаться объяснить, что отказался от того, чтобы она давала показания.